Елена Грушко - Атенаора Меттер Порфирола Страница 15

вспомнив. Не помнит и ныне, блуждая в лугах асфоделей!.. Но

что ж дальше было?

...Океан круг земной омывает, собою его ограничив.

Посейдон океаном и всеми морями владеет. То глубины качает, то

легкие волны подъемлет, понукая морских коней гиппокамфов, что

влекут золотую его колесницу...

Вот как-то раз Посейдон объезжал просторы свои и владенья,

подъемля трезубец, из меди отлитый Гефестом. Вдруг видит:

камень у моря лежит, а из-под него текут два ручья, словно

слезы струятся из глаз безустанно. Был изумлен Посейдон!

Сошедши на брег, он напряг многомощные плечи и руки, камень

тот разом свернув. И увидел: в песке, увлажненном слезами,

раковина возлежит, подобная цветом заре, ну а формой - бутону.

Знал Посейдон, что даже у юного сына его, у Тритона, который

бурю, ненастье и шторм вызывает на море, такой не бывало!

Поднял ее Посейдон и к устам своим чистым поднес, чтобы

вытрубить гимн морю и солнцу. Но лишь только коснулся ее он

устами, как девой в руках его стала находка!

Многое Понтовладыка видал на просторах сияющих водных, но

не видел столь светлой и нежной красы.

- Кто ты, откройся! - воззвал дивноокий морей колебатель.

- Меня нарекли Порфиролой, - отвечала та, что в объятьях

его возлежала: ее не спускал он на землю, как будто ревнуя.

В эти мгновенья Киприда, что любит любовь, поглядела с

Олимпа на Землю, а Эрос, без промаха бьющий, стрелу,

забавляясь, пустил в Посейдона. И содрогнулись глубины

морские! Другую стрелу с золотым опереньем необоримый мучитель

метнул в сердце самой Порфиролы. И видит она: Посейдон

красотою равен молнилюбивому Зевсу! Тело его источает сиянье.

Звери морские, играя, и рыбы, танцуя в глубинах, ему выражают

покорность. Солнце само в зеркала его - воды с наслажденьем

глядится!

Покуда взорами двое влюбленных менялись, ветры утихли,

гульливые волны уснули... Сон многосладкий владел и самой

Амфитритой, морского царя темнокудрой супругой... ну а царь

Порфиролой владел. И воззвал Посейдон в истомленье любовном:

- Если бы смертным родился, не страшно мне было б, коль

ложе с тобой разделил, спуститься в жилище Аида!

- И я бы того не страшилась, - ему поклялась Порфирола в

плену поцелуев.

О горе! Слова те услышаны были!..

Их уловил обитатель глубин сокровенных, владыка Кокита,

Ахеронта, Леты и Стикса, хозяин бескрайних просторов подземных

- неумолимый и мрачный Аид. Узревши красу Порфиролы,

огненноокий ею пленился - и порешил обладать давшей

неосторожную клятву. И отправил Аид на поверхность своих слуг,

и рабов, и прислужников верных: эриний, ламий, Гекату, лемуров

крылатых - кошмары, что смертных терзают и мучат. Думал Аид

Посейдона навек устрашить - и забыть Порфиролу заставить.

Однако Понтовладыка этих посланцев одним мановеньем низверг,

обратив их большими камнями. И рек Порфироле:

- Милая сердцу, тобой я желал бы владеть от заката до

утра, чтобы от зарождения света до вечера нам не расставаться

бы тоже. Однако, увы, каждого жребий влечет на иные дороги...

Я помогу тебе скрыться от мрачных объятий Аида - ты ж не

забудь меня в странствии вечном своем, ко мне иногда посылай

наших детей - и сама, мое счастье, ко мне нисходи, чтоб вновь

жизнь вдохнуть в мое сердце и тело. Помни: земли берегись. Да

хранят тебя воды - и небо!

Со словами такими, с прощальным своим поцелуем Посейдон

морскою волной обернулся - и, вознесшись в небесные выси, туда

же любимую поднял. Там, в небесах, дочерей родила Порфирола. И

они, словно сонмы любящих глаз, ночами глядят на морского

владыку...

Поскольку дана ей природа двойная, долго жить без воды

Порфирола не в силах. Смертью грозит ей безводье... Не раз и

не два Порфирола спускалась в глубины. И тогда Посейдон образ

богов иных времен и народов из озорства принимал - и страсть

их снова кипела, новые сказки рождая. Но Порфиролу лишь под

водой и на небесах ожидало блаженство. Стоило же на земле

невзначай очутиться или с земными людьми, а не с богами

вступить в разговор, как простирал к ней лапы злые бессмертный

Аид...

- Маргаритана, позволь мне наречь тебя дочерью ныне. Ты же Меттер меня назови. Много в лоне моем дочерей зачиналось. Окутали землю лаской, любовью, заботой те, кого я носила, рожала. Не зря древле их называли словом "косметор" [24]. Не вечны дети мои, средь Косметоров лишь я бессмертна. Недаром зовут меня Атенаора! Бессмертие - дар, коим меня одарил мой отец, златокрылое Солнце. А второй дар - уменье найти средь людей Хранителей Света.

Ведь Аид не оставил замыслов черных. Долго искал он в веках, кто возродил бы ему умерщвленных эриний и прочие ужасы мрака. И наконец-то нашел. Сей человек был виновником гибели Археанессы - так меж людей дочь мою называли в стране, откуда я родом. Смерть ее стала гибелью этой страны... То злодеяние безмысленно было. Но, повзрослев, человек на иное злодейство решился, чтобы удачи достигнуть. Удачу Аид даровал, а взамен упросил возродить своих слуг. О, велика измышления сила! Вновь лютуют вороги злые мои. И торжествует Аид, полновластный владыка ушедших от жизни стоцветной. И сейчас сквозь века вновь прорастают смерти моих дочерей, расцветают страданья мои и мученья. Если б ты видеть могла, как стягаются вкруг меня чары Аида, как отводит глаза он Хранителям Света - немного их на земле, но только от них ожидаю теперь я спасенья.

Всех во Вселенной живущих пламя одно согревает - Любовь. Хранители Света - те, кто достойны принять на себя бремя охраны Любви. Увы! Рождаются люди, даже не зная о светоносном своем назначенье, без жажды его воплотить...

Атенаора Меттер Порфирола умолкла, устремляя говорящий взор свой на Маргаритану, а та стояла недвижно.

Чего хочет от нее Меттер Порфирола? Что может она, Маргаритана?

Только любить. Только любить... И при воспоминании о любви, которая благоухала в ее сердце и в то же время жгла его, словно волшебный жар-цвет, Маргаритана внезапно ощутила, как нерешительность, страх, неуверенность оставляют ее. Слава богу, наконец-то пришло время доказать себе, что она достойна награды, которой так щедро одарила ее судьба, - внезапной, необъяснимой любви Белозерова!

И Маргаритана склонилась пред Порфиролой, словно покорная дочь перед матерью. Та радостно протянула к ней руки, и вдруг...

Да что же это? Что за тьма, что за мрак? Где Порфирола? Сверкают перед Маргаританой уголья глаз, со свистом режут воздух крылья, чьи-то цепкие лапы вцепились в нее... Ужас оледенил горло, забилась в крике Маргаритана, увидев, как золотисто-розовый отсвет, увлекаемый черными тенями, стремительно уносится вниз, вниз, в бездну...