Брайан Олдисс - «Если», 1994 № 01 Страница 15

— Куда вас понесло, доктор? — буркнул Маннен. — Вы что, провалились внутрь?

— Скорее, наружу, — фыркнул Конвей, включая один из аварийных фонарей скафандра. — Видите меня? — Ответ пришел немедленно: он ощутил, как скрестились на нем и повлекли к спасательному боту силовые лучи. — Нелепо все это, нелепо и смешно! Мы что-то слишком долго возимся. Лейтенант Харрисон, доктор Приликла, возвращайтесь на борт. Попробуем иначе.

Пока шло обсуждение его нового предложения, Конвей распорядился сфотографировать инопланетный корабль под всеми мыслимыми углами и отдал в лабораторию бота на анализ взятые им и Харрисоном образцы. Обсуждение затянулось, оно еще продолжалось, когда принесли снимки и результаты анализа.

Лаборатория установила, что предметом утечки является не топливо, а вода, которая используется только для дыхания, потому что в ней не содержатся те организмы, что кишат в морях и океанах Митболла. Кроме того, в ней присутствует избыточный процент С02, то есть, другими словами, она здорово застоялась.

Внимательно изучив фотографии, Харрисон, который оказался специалистом по истории космоплавания, объявил, что на корме звездолета имеется тепловой отражатель с энергоустановкой, работающей на твердом топливе. Теперь ясно, что на корабле есть не только система жизнеобеспечения, которая, исходя из размеров корпуса, должна быть весьма примитивной. Лейтенант прибавил, что, в отличие от дышащих воздухом астронавтов, которые могли брать с собой запас сжатого воздуха, вододышащие такой возможности лишены. На носу звездолета виднелись люки, из которых, очевидно, выбрасывались при посадке на планету тормозные парашюты. Футах в пяти от них располагалась панель около пятнадцати дюймов в поперечнике. Харрисон уверял, что это не что иное, как входной люк, ведущий в кабину пилота. Он заметил: примитивность конструкции звездолета исключает вероятность того, что за панелью находится переходник шлюза; она, по-видимому, открывается прямо в кабину. Лейтенант предостерег Конвея от того, чтобы пытаться проникнуть в корабль через этот люк, поскольку центробежная сила немедленно вышвырнет в пространство всю воду, которой заполнено судно. Вернее, произойдет выброс половины объема, потому что на корме вода останется; однако астронавт наверняка находится в носовой части корабля.

Конвей широко зевнул и потер глаза, потом проговорил:

— Мне нужно осмотреть пациента, чтобы определить, как его лечить и куда поместить. Предположим, лейтенант, я проделаю отверстие посредине, в центре вращения корабля. Значительное количество воды так или иначе уже утекло, а остаток благодаря влиянию центробежной силы распределился между носом и кормой, поэтому середина, вполне возможно, пуста, и мои действия не причинят астронавту серьезного вреда.

— Согласен, доктор, — ответил Харрисон. — Однако может случиться так, что вы нарушите герметизацию секций, где еще есть вода.

— Если мы наложим на корпус металлическую заплату, — возразил Конвей, — в которой будет воздушный шлюз, достаточно вместительный для человека моего роста, и загерметизируем ее по краям, все будет в порядке. Сварку, разумеется, применять нельзя. Тогда я сумею попасть внутрь без…

— По-моему, — заметил Маннен, — вы забываете, что корабль вращается.

— Пусть его, — отмахнулся Харрисон. — Мы установим легкую опорную раму, которая будет крепиться к корпусу магнитами, и все пойдет как по маслу.

Приликла промолчал. Цинрусскины отнюдь не отличались выносливостью или избытком физических сил. Маленький эмпат повис под потолком каюты и, похоже, погрузился в сон.

Договорившись, Маннен, Харрисон и Конвей принялись уточнять детали. Они запросили из Госпиталя необходимое оборудование и бригаду монтажников. Работа была в самом разгаре, когда радист бота сказал:

— Вас вызывает майор О'Мара. Экран «два».

— Доктор Конвей, — произнес Главный психолог, едва появившись на экране, — до меня дошли слухи, что вы стараетесь — и, возможно, преуспели в своих стараниях — побить рекорд продолжительности перемещения пациента из корабля в палату. Думаю, мне нет нужды напоминать вам о важности и срочности задания, но я возьму на себя смелость напомнить. Доктор, задание важное и срочное. Все.

—Да вы… — начал было Конвей, испепеляя взглядом меркнущее изображение, однако вовремя спохватился и умерил свой пыл, заметив, что Приликла задергался во сне.

— Пожалуй, — проговорил лейтенант, задумчиво поглядывая на Маннена, — я еще не оправился от перелома ноги при высадке на Митболл. Понимающий врач отправил бы меня обратно в Госпиталь, в палату четыре на двести восемьдесят третьем уровне.

— Тот же самый врач, — отозвался Маннен сухо, — может решить, что причиной вашей болезни является некая медсестра из палаты номер четыре, и направить вас, скажем, в палату семь на уровне двести сорок один. Вы получите незабываемые впечатления от общения с медсестрой, у которой четыре глаза и множество ног.

— Не обращайте внимания, Харрисон, — рассмеялся Конвей. — Временами он ведет себя хуже О'Мары. Денек выдался тяжелый, все, что могли, мы сделали, так что пошли спать.

Следующий день также не ознаменовался какими-либо существенными достижениями. Бригада монтажников торопилась установить опорную раму; спешка привела бы к тому, что рабочие теряли инструменты, упускали в пространство секции опоры, а иногда уплывали туда сами. Их тут же вылавливали силовыми лучами, но вот инструмент и секции опоры приходилось заменять новыми, поскольку на них, естественно, не имелось сигнальных огней. Люди ворчали, крыли на все лады того, кому взбрело в голову заключать в каркас инопланетную космическую карусель, однако худо-бедно работа продолжалась. Количество царапин и вмятин, оставленных на корпусе чужого звездолета инструментами и башмаками скафандров, мало-помалу возрастало, утечка воды из корпуса становилась все сильнее.

Стремясь ускорить работу, Конвей пропустил мимо ушей возражения Приликлы и попробовал снова замедлить вращение корабля. Эмпат сообщил, что на этот раз страха он не уловил — потому что пациент был без сознания. Приликла добавил, что хотя и не может описать эмоциональное излучение пациента, но настаивает на восстановлении прежней скорости вращения, а иначе не ручается за жизнь больного.

Сутки спустя раму установили, после чего монтажники взялись за заплату. Тем временем Конвей с Харрисоном обследовали корпус звездолета. Лейтенант, заинтересовавшись конструкцией, сопел, Конвей же либо разглядывал входной люк корабля, либо пытался что-нибудь увидеть в крохотный, два-три дюйма в диаметре, иллюминатор, снабженный изнутри створкой, которая открывалась буквально на долю секунды.