Журнал «Если» - «Если», 2007 № 04 Страница 15

Но это оказался не кугуар. Над ним на уступе пирамиды сидела крупная троллиха с невероятно длинными, костлявыми ручищами.

Маггот ухмыльнулся. Наконец-то ему повезло.

Троллиха была примерно одного с ним возраста. Выступающие надбровные дуги, глубоко посаженные глаза и сильно скошенный назад лоб придавали ее лицу выражение свирепой хитрости и проницательности. Ростом она была, должно быть, около восьми футов, хотя пока сидела на корточках, определить точно было невозможно. Плечи у нее были широкими, а живот круглым, как арбуз, что по тролличьим стандартам считалось верхом совершенства. Толстая, словно дубленая, кожа троллихи была почти безволосой и имела очень приятный оттенок темного сланца. В руке троллиха держала внушительных размеров камень, который она как раз собиралась обрушить Магготу на голову.

Маггот проворно отскочил и высунул язык, словно съел что-то очень гадкое. У троллей это означало «нет», однако на случай, если она вдруг не поняла, он крикнул:

— Не бей меня, я — друг!

Глаза троллихи широко открылись. Отпрыгнув назад, она подбросила камень высоко в воздух.

— Разговаривает! — проверещала она.

— Конечно, я разговариваю, — рассмеялся Маггот и пригнулся. Камень упал у самых его ног, и острые осколки разлетелись во все стороны.

— Аа-гхм! — Троллиха отступила еще дальше, за одно из ребер пирамиды, и перебралась на один уступ вверх. Остановившись там, она вытянула шею и посмотрела на Маггота с таким видом, словно он мог вот-вот растаять в воздухе.

Маггот сел и причмокнул губами.

— У тебя есть чем-нибудь закусить? — спросил он. Это было традиционное приветствие для тех случаев, когда встречались два незнакомых тролля. Вообще-то, по правилам этикета троллиха должна была задать этот вопрос первой, поскольку Маггот как-никак находился на ее территории, но он был слишком голоден, чтобы ждать.

Брови троллихи некоторое время шевелились, изгибаясь в разных направлениях, словно змея, попавшая в когти орлу. Наконец она высунула язык и, отрицательно покачав головой, запрыгала прочь на трех конечностях. Четвертой она лупила себя по крупной, лысой голове.

— Эй, погоди! — крикнул ей вслед Маггот и бросился вдогонку, однако когда он обогнул ребро пирамиды, троллиха уже исчезла. Далеко внизу, у подножия, темнел длинный прямоугольник бассейна, похожий с высоты просто на глубокую яму. У дальнего его конца Маггот разглядел темную фигуру мохнатого чудовища с длинными когтями, которое как раз поднялось на задние лапы, чтобы сорвать с дерева несколько веток. Вокруг как ни в чем не бывало паслись олени, но троллихи нигде не было видно.

Однако спустившись на один уступ ниже, Маггот заметил в стене круглое отверстие. Приблизившись, он обнаружил довольно широкий пролом, который вел куда-то в глубь рукотворной горы. Пока Маггот раздумывал, в темноте подземного хода сверкнули два желто-оранжевых глаза овальной формы.

Маггот поспешно опустился на корточки и, подавшись вперед, оперся на руки в знак того, что он не замышляет ничего дурного.

— Привет, — сказал он и вежливо постучал по подбородку кончиками пальцев. — Меня зовут Маггот, Личинка-Маггот. Я из клана Глубоких Пещер.

И это была почти правда. Из-за свойственной троллям нетерпимости к людям, даже к младенцам, его приемная мать Уинди была вынуждена чуть ли не каждый год переходить из клана в клан, поэтому в детстве у Маггота не было своего племени. Это было достаточно необычно, поскольку до достижения совершеннолетия тролли странствовали всего один-два сезона. Но Магготу и его матери приходилось скитаться постоянно, и, куда бы они ни попали, всюду их называли «эта спятившая троллиха из клана Глубоких Пещер и ее зверек».

Понемногу троллиха преодолела робость и подошла так близко к выходу из своей норы, что Маггот сумел разглядеть ее лицо. Вот она любопытно принюхалась, и ее крупные ноздри сначала затрепетали, широко раскрывшись, потом вдруг резко захлопнулись, словно троллиха не могла поверить тому, о чем говорило ей обоняние. Откинувшись назад, она несколько раз хлопнула себя по лицу сразу обеими ладонями, потом снова наклонилась, чтобы получше рассмотреть Маггота.

— Привет, — повторил он.

— Уходи!

— Как тебя зовут?

Троллиха сделала еще один крохотный шажок вперед и уселась.

— Холли.

— Привет, Холли. — Маггот тоже сел на пятки и уперся руками в колени. Тролли, как правило, соображали не слишком быстро, но он мог поладить почти с любым. Главный секрет заключался в том, чтобы не торопить тролля, который думает.

Холли снова принюхалась и озадаченно приподняла брови.

— Ну?… — проговорил он.

— Тебя зовут Маггот? Личинка-Маггот?

— Старый Крестоцвет, муж Уинди, прозвал меня так, потому что я был маленьким, белым и корчился от голода, когда тролли нашли меня рядом с мертвым телом.

— Хи-и-и! — воскликнула Холли, покачиваясь от удовольствия.

— Уинди из клана Глубоких Пещер, который обитает в нескольких ночах пути к северу отсюда, стала моей приемной матерью. Это она нашла меня, когда я был несмышленым младенцем, и вырастила как собственного сына.

Холли фыркнула.

— Иногда я слышу вещи, которых на самом деле нет. Я слышу голоса других троллей, которые эхом отражаются от скал вокруг долины. Сегодня, когда я услышала тревожный сигнал, — тут Холли постучала себя по груди, повторив сигнал Маггота, — я решила: мне опять почудилось. Но это был ты.

— Да, это был я.

— Когда я услышала твой стук, я послала тебе приветствие. — Холли выбила по своей груди еще один ритмический узор. — Но ты не ответил. Почему?

— Я просто не знал, что это ты, Холли. Я плохо расслышал твое приветствие. Мне даже показалось, что это мое собственное предупреждение вернулось ко мне. Прости. Мои мысли были слишком заняты человеком, которого я преследовал.

— Тем, другим человеком?

В подземных туннелях есть места, когда ты сворачиваешь за угол и вдруг оказываешься в полной, абсолютной темноте. Тролли считают, что темнота благотворно сказывается на умственных способностях живых существ. Люди, напротив, уверены в том, что только на свету человек может соображать как следует, хотя во многих людских языках существует глагол «осенять», который как раз происходит от слова «сень» или «тень». Такой же глагол есть, разумеется, и во всех тролличьих наречиях. Как бы там ни было, Маггота в это мгновение именно осенило: внезапно он понял, в чем дело. Он опять забыл, кто он такой! Холли видела в нем только человека, тогда как другие тролли — те, с которыми он вырос — в конце концов стали принимать его за тролля, за члена клана, хотя он и был совершенно не похож на них. Другое дело — Холли. Она просто не могла разглядеть в нем тролля. Перед ней был человек — и точка!