Андрей Кокоулин - Фотография на память Страница 15

— Молодой человек! — Она притопнула ножкой. — Ну быстрее же!

Два наманикюренных пальчика изящно придерживали дверную ручку.

— Бегу!

Вадиму казалось, что воздух загустел, и последние метры он преодолел будто под водой, цепляясь за спасительное железо перил.

Через силу улыбнулся:

— Вот. Вот, я здесь. Спасибо вам большое.

Брюнетка качнула головой.

Дверная ручка перешла как эстафетная палочка.

Вадим ухнул в серый короб подъезда, постоял, примеряясь к ступенькам, и тяжело потрусил вверх. Лестничный пролет — раз. Двенадцать этажей, да? Пусть двенадцать. Лестничный пролет — два. Не было у меня марш-бросков, Алька. Не служил.

Дурак был. Хомяк.

Сверху доносилась приглушенная стенками музыка. Между пятым и шестым этажами на ступеньке сидел коротко стриженный парень лет двадцати в трениках и тельняшке и угрюмо смолил сигурету, сбивая пепел в жестянку из-под пива. Рядом с ним на обрывке газеты, россыпью, лежали семечки.

Вадим уже прошел мимо, когда парень, не оборачиваясь, спросил:

— А че не на лифте? Спортсмен?

— Просто тороплюсь, — ответил Вадим.

Он поднялся еще на два пролета, прежде чем услышал снизу гогот и комментарий:

— Во, блин! Прикол! Торопится!

На восьмом Вадим выдохся, остановился у перил, заглядывая в окаймленную пролетами серую пустоту лестничного колодца.

Ноги подкашивались.

Музыка задолбила сильнее. Наверное, на десятом, одиннадцатом. То ли празднуют что-то, то ли по жизни меломаны.

Еще, видимо, и дверь в квартиру открыли.

Ох, Алька, гоняешь ты меня. Он выдохнул и на ватных ногах заковылял дальше.

На девятом его облаяли. На десятом ему пришлось пропустить весело скачущих вниз девочек и их толстого, с бульдожьей физиономией папу.

Папа окинул Вадима недобрым взглядом. Хорошо, не вцепился в руку или в ногу.

Музыка смолкла вместе с хлопнувшей наверху дверью. Вадим собрал силы для броска на последний этаж.

По-оехали!

Шаг, еще шаг. Короткий аппендикс коридора вывел его к лифтам и квартирам. Квартир было шесть, между пятой и шестой имелась ниша с подсобкой и уходящей на крышу лестницей.

На люке, закрывающем путь, висел замок.

Оглянувшись, Вадим поднялся к нему, подергал — и дужки замка, и проушины держались крепко. Он едва успел спуститься, как дверь ближайшей квартиры распахнулась, и вместе с музыкой на площадку вывалилась пьяная компания, размахивающая пивными бутылками и пытающаяся что-то хором петь.

— Оу-оу-е-е-е!

Вадим изобразил скучающего жильца, но компания даже не посмотрела в его сторону. Пошатываясь, она принялась спускаться вниз.

— Оу-оу-е-е-е!

— Главное, мужики, главное — не забыть!

— А она сама, сама ко мне… Ты, говорит…

— Оу-оу-е!

Голоса взревывали все тише.

Дверь в квартиру так и осталась открыта. Вадим подошел, заглянул внутрь.

За дверью обнаружилась уставленная этажерками прихожая. Паркет на полу. Липкие ленты локонами свисают с потолка. Яркие обои, красные с золотом.

Вадим постучал костяшками пальцев о косяк.

— Эй, кто-нибудь есть?

— Заходи, чувак, заходи, — раздалось в глубине квартиры.

— Мне спросить.

— Спрашивай, чувак.

Вадим прошел из прихожей в комнату.

Ковер. Плотно зашторенное окно. Сизоватый дым под потолком, подсвеченный рожками люстры. Стереосистема. Телевизор. Три дивана: два синих, один черный.

Картину дополнял столик, уставленный стаканами и бутылками.

На черном диване полулежал, прикрыв глаза, парень в джинсах и черной футболке с надписью "Демоническая сущность".

Бледное лицо украшали короткая бородка и мазок помады под левым глазом.

Руки у парня лежали вдоль тела, ладони кротко смотрели вверх, на одной из них шариковой ручкой был написан телефонный номер.

В комнате сладко пахло марихуаной.

— Ивини, — сказал Вадим, — мне бы попасть на крышу.

Парень кивнул, не раскрывая глаз.

— Все хотят быть ближе к Богу, — сказал он, чуть кривя щеку усмешкой. — Но восхождение к Нему должно происходить внутри тебя, а не снаружи, чувак.

— У тебя есть ключи?

Парень хохотнул.

— Чувак, ключи у Петра, и только у него. Он откроет, он и закроет, а вообще он на страже стоит. Потому как страж.

Парень вслепую пощарил по столу, уцепил пальцами окурок и зажигалку. Прикурил, пыхнул, глянул наконец на Вадима.

Спросил вдруг коротко:

— Прыгнуть хочешь?

Вадим мотнул головой.

— Ну да, не похож ты, чувак, на прыгуна, — согласился парень. Сощурился. — Или похож? Ключи, чувак, в домоуправлении.

— Не дадут там.

— И правильно, чувак. Крыша — она не для всех. Это удел птиц. Когда у птиц устают крылья, они ищут безопастное место. В городе это крыши, чувак. Там, наверное, столько пуха, что хоть подушки набивай. Ты знаешь, что если птица хочет вернуться в знакомое место, она выщипывает пух из подмышек? Поверь, чувак, это так. Пух лежит там кучами, серый, белый, перламутровый. В него, черт возьми, можно упасть и греться!

— А ключи?

Парень посмотрел непонимающе:

— О чем ты, чувак?

Он даже слегка разогнал дым перед собою.

— Мне надо попасть на крышу, — повторил Вадим.

— А-а, — важно кивнул парень. — Если тебе жить негде, живи здесь. На крыше холодно, чувак. И страшно. Я там был.

Он покашлял.

— Представь, ты лежишь, а на тебя глядят. Как в зрачки специальным фонариком светят. Только не в зрачки, а в самую душу. Ты с ними — один на один, чувак. Но это обман. Их много, и каждый с фонариком. А у тебя только средний палец.

— Понятно.

Вадим повернулся.

— Эй-эй! — Парень сделал попытку подняться. — Скажи, что не прыгун.

— Не прыгун я.

Парень протянул руку.

— Тогда помоги, чувак. Как присосало, честно.

Вадим, вздохнув, дернул.

Отлепившись от дивана, парень хлопнул своего спасителя по плечу.

— Молодец, чувак, — он закачался на худых ногах. — Музыку слышишь?

— Нет.

— Правильно. Потому что вся она здесь, — он ткнул себе в висок пальцем. — Знаешь, кто поет? О, небезызвестный Мадди Уотерс!

— Ключи.

— Да, ключи. Я помню. Мадди Уотерс, и тот помнит.

Парень переместился в прихожую.

Вадим последовал за ним. Открытая дверь на лестничную площадку заставила парня встать столбом.

— Так вот как ты сюда прошел!

Он прыснул в кулак.

— Что? — спросил Вадим.

— А я думаю, глюк, не глюк.

Хозяин квартиры нагнулся, осматривая полки этажерок. На пол полетели буклеты, монеты, книги в мягкой обложке, носки, кепка.

— Опа! — сказал парень, подняв указательный палец. — Это не здесь, чувак.