Юрий Иванович - Стать победителем Страница 16

– Долго болел. Очень хотелось стать большим.

Моя рука опять поднесла кусок твердого, но страшно вкусного сыра, и мой помощник продолжил витиевато излагать ход событий:

– Михаил только через несколько часов узнал, как его жестоко обманули, да только помочь ему в тот момент оказалось некому. Страшные боли его буквально свалили с ног, и только благодаря помощи посторонних людей его успели доставить к врачам и сделать невероятно интенсивное промывание желудка. Тем и спасли парня. Очнувшись, Миха пораскинул мозгами и решил, что уже ничего в желудке не осталось. Почему бы не порадоваться? Хотя денег, заработанных тяжким, непосильным трудом, ему было жаль до слез и потери сознания.

Судя по сморщенному носу великого клоуна, он только чудом сдержался от нахлынувшего смеха, вспомнив, как мы с ним в Лаповке сортировали никому не нужные монетки советских времен. Там это – почти мусор, а здесь – воистину немалое богатство. Но чтобы плакать, а уж тем более падать в обморок от потери пусть даже всего нашего запаса монеток, это еще надо было придумать такое! Вернее, это следовало родиться с таким умением издеваться. Тем более что в нашем предварительном обсуждении данной легенды ни о каких слезах и речи не шло. Но возразить я мог лишь сердито нахмуренными бровями: сыр хоть и вкусный, но в данный момент слишком уж напоминал по вязкости загустевшую смолу. Имей я вставные зубы, обязательно выпали бы!

Зато опять получилась картина маслом: Чарли Эдисон горестно морщится при упоминании жуткой финансовой утраты; я страшно на него сержусь за раскрытие такого секрета; патриарх сидит с приоткрытым ртом и быстро переводит взгляд то на меня, то на Леню, то снова на меня. Такая картина смотрелась бы в несколько раз гениальнее, чем «Охотники на привале» знаменитого художника Василия Перова.

Кое-как задавив в себе желание поржать, мой товарищ продолжил спектакль одного актера:

– Фактически уже на следующий день на бедного Михаила, как только он очнулся после промывания, напал зверь-голод. Но лишь через дней девять-десять мы догадались измерить его рост и осознали, что он растет. Вот тогда и постигли простую суть, что один щит так и не смогли врачи вымыть и он прижился в желудке. Примерно то же самое подтвердил и один двухщитный попутчик, который путешествовал вместе с нами из царства Паймон. Потом Михаил узнал о своих глупышках подругах, и мы устремились за ними в погоню к Борнавским долинам. Так что показаться знающим специалистам до сих пор не удавалось.

С минуту патриарх Фрейни сидел в прострации, переваривая информацию. Затем челюсть все-таки поднял, глаза сузил до нормальных размеров, отчего те стали сразу смотреть с подозрением, и начал планомерно засыпать моего боевого товарища каверзными вопросами:

– Вы ведь оружейники? Так при чем тут «наивный виноградарь»?

– Это я так, к слову сказал. Да и охотники, продававшие щиты, наверняка так подумали.

– И где такая продажа могла произойти?

– Можно сказать, что в самом устье Лияны.

– Откуда там взялись подобные продавцы?! Туда нереально довезти кусочки кожи!

– Так ведь кусочки никто и не вез… – лихорадочно пытался сообразить рассказчик. – Их… эти нехорошие продавцы… э-э-э… прямо с крысами привезли. Те были в клетках.

– Чушь! Крысы-пилап в неволе умирают через несколько часов!

– Может, охотники что и приврали. – С неподражаемым артистизмом Леонид вздохнул. – Тем более что они и в остальном обманули покупателя-калеку.

– Да таких надо преследовать и судить без всякой скидки на их рисковую работу, – негодовал старец, раскрасневшись еще больше. – А что за врачи промывали желудок?

– Мой друг понятия не имеет. Какой-то небольшой городок на самом берегу.

– И как именно промывали? Какими средствами?

– Увы! Михаил оставался все то время без сознания. Он, как очнулся, сразу отправился в путь, потому что я его ждал на Большой Дуге. И уже дальше мы на пассажирской яхте отправились в Рушатрон вместе.

Он имел в виду знаменитый изгиб великой реки, где она делала резкий поворот на северо-запад. Там стоял город, который так и назывался – Большая Дуга. Кстати, наш перевозчик по Жураве довольно хорошо обрисовал этот город, так что уличить нас во лжи было бы весьма проблематично.

Но старец не унимался:

– Что за попутчик с вами путешествовал? Как его зовут?

– Какой-то барон Мюнхгаузен, – отчитался Леонид, не моргнув глазом.

– Странно. Удивительное имя, и происходит оно, скорее всего, из Заозерья.

Вот тебе и раз! То в самой империи Моррейди никто не знает, что творится в Пимонских горах и болотистых краях за ними, а то вдруг какой-то настоятель погоревшего монастыря Леснавского царства рассуждает с уверенностью о неведомой земле. Удачно это мы успели свое место происхождения поменять! Хотя еще непонятно, насколько хорошо патриарху известно царство наивных виноградарей Паймон. Вдруг он сам оттуда родом?!

– А зачем он плыл в столицу Моррейди и кем или где служит?

– Вот этого он нам не рассказал, – посетовал Леня. – Да и не до того как-то было: на друга зверь-голод напал, а я слишком выпивкой увлекся.

– То есть средства у вас еще оставались?

– Ха! Так ведь Михаил мастер-оружейник! Для него заработок в любом порту и в любой крепости отыскать – раз плюнуть.

– Неужели? – воскликнул с невероятным скепсисом увлекшийся беседой патриарх. Но тут же опомнился, припомнив, с какой легкостью и с помощью какого дивного оружия мы покончили с диверсионной группой людоедов. – Кхе-кхе. Оно и понятно. Никто не сомневается. Кстати, Мирослав, старый ветеран-пограничник, приходил и очень вами интересовался. Особенно вашим уникальным оружием, которым вы не только зроаков убили, но и кречей на землю сшибли. Чего скрывать, и мне бы очень хотелось эти ваши пики в руках подержать, осмотреть. Ну и то, другое «нечто», которым вы зловонных летунов сбили.

К тому времени мой голод оказался загнан в угол переполненным желудком и несколько смирен разумом, вновь вернувшим себе управление руками. Поэтому и я вступил в беседу, приходя на помощь моему товарищу:

– А что, неужели все мастера-оружейники вот так запросто делятся со всеми своими новинками и секретами?

– Так ведь для общей победы, должно быть, не жалко.

– А если это пока только опытные образцы, проходящие боевые испытания? И как они будут смотреться, примененные зроаками против людей? Вот! Потому мы не слишком о нем распространяемся. А кроме нас, им никто и пользоваться не сможет.

Глаза дедули заблестели молодецким, боевым азартом:

– Вдруг я тоже могу вам помощь в создании оружия оказать? Знали бы вы мой опыт и мои приключения в молодости! Так что мне непонятно, почему такая скрытность? Вы мне не доверяете?