Сергей Калашников - Странный мир Страница 16

Славка шевелит губами. Получается, что они больше трехсот килограммов волокут. Ужас. Две трети придется оставлять в курене. И половину камней, которые он нагрузил на радостях, что нашлись здесь окатанные плоские гальки, о которые можно точить ножи, и продолговатые дыньки с два кулака размером. А Викулька два часа набирала лукошко мелких камушков, чуть не на зуб пробуя каждый. Геологией, что ли решила позаниматься? При такой скорости добираться до места первой остановки им предстоит дня три. Хотя ветер меняет направление. Ну-ка, попробуем парус поставить.

После выгрузки основной части соли и переноски ее в курень лодка облегчилась незначительно. Вика, вернувшаяся из поездки на море, осталась с Тамарой, а остальные девчонки направились с Рипой и Славкой в Балку. Ну и всякой всячины с собой прихватили немало – орехи, курага, всего не упомнишь. Гребли ровненько, никуда не торопились. Славка поглядывал на «Квакушек». Какие же они разные!

Вот Гайка в когда-то белом одеянии, покрытом пятнами: зелеными от травы и листьев, коричневыми от ореховой кожуры, бурыми двух оттенков – замытой крови и ржавчины. У нее, кроме копья, – лук и тростниковые стрелы. И ивовые – тоже. Оперенные, с тупым костяным наконечником и двузубым деревянным. А вот хищные стальные острия, пригодные на зайца или косулю. Интересно, из чего сделано?

– В стеклоочистителях пружинки такие имеются, – объяснила девушка, – и еще удалось открутить несколько гаек. – Она показала «снасть» из двух грузиков на концах веревочки.

Охотница, что тут еще сказать? И сейчас сидит не просто так, а высматривает, что бы подстрелить на ужин.

Встретившая их первой Зинка в четыре руки с Рипой вяжут сетку накомарника, натягивая ее на легкий деревянный обруч. А Тинка, чье белое одеяние заметно светлей, чем у Гайки, выплетает из толстых крученых шнуров плоскую косицу ремня. Интересно, сколько прядей в работе, семь или восемь? Забавно, вот такие маленькие, и такие деловые. Все время чем-то заняты. Это, похоже, у женщин в крови. Вот он спокойно может сидеть, смотреть на бегущую воду и мыслить… о бренности бытия, о вечности вселенной или предстоящей ночи с любимой женщиной. Потому и ворочает весла, пока созидательницы каждым движением своих слабых пальчиков понижают в бытии уровень этой самой бренности.

Добрались, разместились. Все в Балке было нормально. Кирпичей «напекли» почти сотню, по десятку-другому, чередуя их с горшками, чашками, мисками. Оно неизбежно потребуется, хоть погреб обкладывать, хоть помещение для мытья в зимнее время оборудовать. Обжиговая печь простаивать не должна. А если использовать в качестве подставок под горшки необожженные кирпичи, то из них как раз получаются обожженные.

У Веры в степи пошли рекордно высокие утрусы пшеницы, да еще Маркович, поглядев скептическим взором на совочек с метелкой, которыми она пользовалась, сделал коробчонки с зубастыми крышечками из пластика передней панели «Судзучки». Так что женщины вышли в поле впятером, а Славка заготовил длинные жерди для второй лодки. Как раз по оставшемуся количеству пластиковых листов.

Однако на душе было неспокойно. На пару с куренем они, похоже, должны были перезимовать без потерь. А вот за островитян сердце болело. Не дураки, не бездельники, но… неладно что-то в Датском королевстве. Рипа поняла его сразу.

– Знаешь, ненавижу страх. Я ведь тогда этих дубинок испугалась так, что у меня чуть ноги не подкосились. Если бы ты не начал строить из себя Чингачгука, не знаю, что со мной было бы.

– Ты ведь смелая, – обнял он Рипу за талию.

– С тобой. – Она ткнулась носом ему в плечо.

К поселку островитян снова подошли на рассвете. Бдительные караульные обнаружили их сразу, как только они приблизились к лагерю. Ритуальное разоружение на этот раз демонстрировать не стали, приблизились к костру, поздоровались. А вот и руководитель, на этот раз только с караульным, возвращающимся на пост. Крепыши с дубинками сегодня отдыхают.

– Здравствуйте, Семен Аркадьевич!

– И вам доброго утра, Всеслав Ильич, и… – Взгляд в сторону Рипы.

– Доктор, – отрекомендовалась она. – Больные, раненые есть?

– Стас руку сломал, лубок наложили. Да Иван Федорович животом занемог.

– Пусть меня проводят к больному, я должна его осмотреть.

Кивок в сторону одного из караульных, и у костра остаются трое.

– Это соль. – Славка снимает с плеча палку, к концам которой привязаны увесистые мешочки. – Мне бы ножей пяток односторонней заточки.

Хозяин смотрит на увязанные шнурами заклеенные скотчем старые пластиковые пакеты.

– Сколько здесь?

– Не взвешивал. Когда паковал, казалось, что двадцать килограмм, а пока донес, решил, что тридцать. – Не то чтобы Славка решил «поговорить», но старая общеизвестная шутка – это вроде знака дружелюбия.

– Я сейчас, – подхватив дар, Семен Аркадьевич унес его в одну из построек, потом перешел в другую, и, наконец, вернулся.

– Вот, все что имеем. – На его ладони три ножика: складной, с выкидным лезвием, расхлябанный в дым, столовый с длинной тонкой ручкой, годный только на то, чтобы масло намазывать, и великолепный кухонный нож из стали, которая не тупится, с удобной прочной рукояткой.

– А еще пару ваш кузнец когда сделает? Я все равно буду еще раз соль завозить, тогда и заберу. – Cтоль быстрого положительного отклика парень не ожидал.

– Никогда. Ушел кузнец. Нет, не погиб. Забрал с собой женщину и пацана и даже не попрощался.

В голове у Славки возникли сильные подозрения. Шустрила Викуша, не помчалась знакомиться с новым для себя местом, а в этом поселке у нее был дружок. Похоже, что этот дружок у девушки и сейчас есть, да не здесь.

– Жаль. – Делиться с собеседником подозрениями он не собирается. – Что-то Док там затеяла?

Около входа в «барак», несмотря на ранний час, суетятся люди. Заносят и выносят свертки, тащат посудины. Соваться в место, где командует медик, следует только по его приглашению, поэтому все остаются на месте.

– Слушайте, а почему вы хотели, чтобы я со своими людьми перебрался на левый берег, когда сами живете на правом? Полагаете, проблемы в области мирного сосуществования? Видел ведь я, как вы с подругой на дубинки в руках у моих помощников зыркнули. – Хозяин задал очень точный вопрос. Наверняка долго думал.

Славка медлит. Отвечать правду не хочется. А надо.

– Правый берег, конечно, ближе. Я его уже осмотрел и планы составил. Потому и предлагаю вам занять свободную территорию. Уживемся – будем друг друга навещать. А нет – так и фиг с ним, речка – граница, не подеремся, чай, из-за рыбы.

– А вы, юноша, прямо Наполеон. Целую империю задумали. Правобережную.