Дмитрий Янковский - Правила подводной охоты Страница 16

Пас потянул меня за рукав.

– Пойдем, – сказал он. – Жаб терпеть не может, когда игнорируют его приказания.

Мы покинули столовую. Над базой нависло антрацитовое небо, усыпанное крошевом звезд. Хор сверчков не умолкал, от земли начало потягивать сыростью.

От бездонности и близости космического пространства у меня по спине пробежал холодок. Казалось, что в это небо можно упасть, если не приковать себя цепью к земле.

Пас шлепнул себя по щеке. Духота уже улеглась, позволив комарам выйти на извечную войну с человеческим родом.

Мы нашли амфибию в капонире за штабом и вскарабкались в отсек. Фонарь оказался погашен, так что нам пришлось устраиваться на ощупь. Через несколько минут мы благополучно разобрали рюкзаки, достали скатанные бушлаты и расстелили их на скамьях вдоль бортов. Таким образом получились две довольно жесткие койки, разделенные расстоянием чуть больше чем в пару шагов. Люк оставался открыт, в его квадратном проеме виднелись звезды, медленно плывущие, словно в фокусе телескопа.

Плотно набитый живот создавал некоторое неудобство, поэтому надежды на быстрый сон не было. Я лег на спину и устремил взгляд в бездну космического пространства. Можно было представить, что люк – это вовсе не люк, а иллюминатор космического корабля, а трели сверчков за бортом – свист каких-нибудь гравитационных преобразователей. Я ощутил себя астронавтом, межзвездным скитальцем, лежащим в коконе противоперегрузочной системы.

Рядом ворочался Пас.

– Как ты думаешь, – спросил я, – есть среди звезд какие-нибудь разумные чудики?

– Тебе мало истории с приводом Шерстюка? – фыркнул в темноте приятель.

– Это фигня. Никто ведь не доказал инопланетную природу его озарения. Мало ли что Шерстюк наплел о своем изобретении! Таких «контактеров», черпающих информацию из Вселенной, и сейчас полно.

– Но привод работает, – не согласился Пас.

– Да хрен с ним, с приводом! Если бы Тесла написал в газете, что его электромагнитный привод надиктован прямо из космоса, ты бы тоже поверил? Я говорю не о каком-то абстрактном вселенском разуме, а о конкретных зеленых человечках.

– Обязательно зеленых?

– Да ну тебя! – я обиделся. – С тобой хрен помечтаешь.

Пас затих. Я уже собрался перевернуться на другой бок, но приятель окликнул меня:

– А ты не хочешь узнать, что Жаб погрузил на амфибию?

Меня словно оса ужалила – я вскочил на скамейке и уставился в темноту, слушая, как брезентовые петли покачиваются над головой.

– Барракуда! Конечно, хочу! Кажется, в «Ксюхах» нет грузового отсека, так что ящики могут быть только здесь. В корме есть люк для погрузки, скорее всего они там.

Я на ощупь пробрался в заднюю часть отсека, и вскоре мои пальцы уткнулись в гладкий пластик, пахнущий застарелой складской пылью.

– Есть! Какой-то ящик. И не один.

Почти сразу я нащупал еще два таких же, но попытка поднять хотя бы одну крышку окончилась неудачей.

– Заперты! – шепнул я.

– Вряд ли Жаб мог оставить их открытыми, – заметил Пас.

– Хватит умничать! Ползи сюда. Вскоре он задышал мне в затылок.

– Как ты думаешь, что в них? – спросил я.

– Почем мне знать?

По бокам к ящикам были приделаны металлические ручки для удобства погрузки. Я попробовал потянуть за одну из них, но груз оказался настолько тяжелым, что мне с трудом удалось его сдвинуть с места.

– Камнями набиты, – от усилия у меня свело живот.

– Вряд ли, – Пас явно не понял моего юмора. – Скорее металлом.

– Может, золото? —уже всерьез предположил я.

– Смеешься?

Мы попробовали простучать ящики, но из этого тоже ничего не вышло – при ударе они издавали равномерный глухой звук, словно до отказа были набиты самым обычным песком.

– Жаль, что свет выключен, – вздохнул Пас. -Да.

Так ничего и не выяснив, мы вернулись на свои скамьи. От ощущения сытости меня начало клонить в сон, веки отяжелели и постель показалась удобнее, чем поначалу. Прошло минут десять, я почти уснул, но из дремоты меня вывел голос товарища:

– Похоже, Рипли поедет с нами.

– Ну и что? – неохотно ответил я. – Какая разница, с кем уходить за горизонт?

– Мы уже за горизонтом.

– В смысле? – я удивился и чуть привстал, опираясь на локоть. – Мы ведь не прибыли на свою базу.

– Ну и что? Учебка осталась за горизонтом.

Эта мысль показалась мне странноватой, но, раз уж беседа возобновилась, я решил выяснить у Паса то, что хотел:

– Слушай, а что у кухарки за прозвище? Что-то знакомое, но я все мозги наизнанку вывернул, пытаясь припомнить.

– Фильм был такой. Старый, еще двумерный. Там отряд десантников высаживается на планете, с которой утеряна связь. А консультантом у них была баба почти под два метра ростом. Капитан Рипли.

– Точно! – этой подсказки мне хватило. – Там еще были твари зубастые, кислотой плевались.

– Нет, у них вместо крови была кислота, – поправил меня Пас.

– Да. Я давно смотрел. Здешняя Рипли на артистку из того фильма даже лицом похожа.

– Есть такое. Она тебе понравилась?

– Ты что, совсем чокнулся? – я постучал себя пальцем по лбу. – Она же старая!

– По-моему, ей лет тридцать пять.

– Этого мало?

– Зато тело какое! Я и у молодых не видел таких упругих.

– У тебя легкая форма геронтофилии.

– Чего?

– Это изврат такой, когда старух трахают.

– Она не старуха, – возразил Пас.

– Ладно, давай лучше спать, – предложил я.

Пас притих. Честно говоря, первый день за чертой горизонта я представлял себе чуть иначе. Более героически, что ли. Хотелось стоять на палубе корабля и смотреть в пенные волны, а мы весь вечер прятались от «стариков» . Ладно, по проселку в Атлантику не добраться, так что скоро будет и море, и волны. Надо лишь набраться терпения.

Вспомнив о «стариках», я подумал о водителе. Рано или поздно нам с ним придется столкнуться, и это меня тревожило. Я перевернулся на бок, прислонившись лбом к остывающему металлу – смотреть на звезды уже надоело. Сквозь проем люка лились убаюкивающие трели сверчков, от брони пахло машинным маслом. Через какое-то время мочевой пузырь напомнил о себе смутным беспокойством, и я решил справить малую нужду, чтобы не бегать потом среди ночи. Пас посапывал в темноте.

Я осторожно соскользнул со скамьи и шагнул в люк, стараясь не греметь подошвами ботинок по лестнице. Ночная сырость сгустилась росой, заставила воздух впитать всю горечь степной травы. Где-то вдалеке жутковато кричала ласка. Было зябко. Я соскочил в пыль и решил не отходить далеко.

Сделав свое дело, я собрался возвратиться в амфибию, но мое внимание привлекли странные звуки. Ощущение создавалось такое, будто за ближайшим холмом кто-то ищет в траве упавшие деньги – оттуда доносилось невнятное бормотание, шорох, а иногда отчетливые ругательства. Если бы голос показался мне незнакомым, я бы тихонько вернулся в амфибию, поскольку встречаться среди ночи с обкуренным «стариком» у меня не было никакого желания. Но в голосе слышался характерный булькающий присвист.