Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2013 (сборник) Страница 16

Нормальное ощущение тяжести вернулось. Аспирант отёр пот и осмотрелся. Опять кладбище в «невесомости». Только на этот раз и Андрею кое-что показалось знакомым. Сплошные обломки, но не просто обломки, а следы космического боя. Облака металлической пыли с редкими включениями фрагментов оборудования. Тем неожиданнее было обнаружить среди этого хаоса почти невредимый крейсер ксеноразведки. На белой в оранжевую клетку обшивке название «Вкрадчивый». У аспиранта невольно вырвалось:

– Первая экспедиция!

Стан, взъерошенный, как ворона, отшатнулся. Пилот глянул искоса, отчеканил:

– Информация о первой экспедиции в систему Ипсилон Андромеды строго засекречена. Код 2-икс.

Уже не колокольчики звенели в его голове, а гудел набат, и сквозь него пробивался размеренный барабанный бой.

…Что, злополучный, тебя побудило, покинув пределыСветлого дня, подойти к безотрадной обители мёртвых?..…Царь Одиссей, возвращения сладкогов дом свой ты жаждешь.Бог раздражённый его затруднит несказанно, понеже……Но, и ему вопреки, и беды повстречав, ты достигнутьМожешь отечества, если себя обуздаешь…

Не дождавшись ответа, он прыгнул. Остальные последовали за ним. Больше они не рассматривали космических пленников Города. Пузырь следовал за пузырём, и казалось, конца им не будет. В некоторых приходилось идти по ровной поверхности в полной иллюзии, что круто забираешь в гору. В иных – наоборот. Ещё дважды шли по «стене». И прыгали, прыгали в «небеса», наполненные диковинными аппаратами.

Когда лопнула стенка очередного пузыря и они вдруг очутились у подножия обрыва, с которого свешивался трос вездеходного подъёмника, пилот как подкошенный грянулся оземь.

8

Похоже, это становится дурной традицией, думал пилот. Дурная циклическая повторяемость: шёл, упал, очнулся – медотсек. Правда, сейчас он здесь один. Интересно, надолго ли – вон над дверью поблёскивает булавочная головка микрообъектива. И голова. Снова разламывается, хотя никакой попойки накануне не было. А что было? Вспоминалось смутно. И неохотно. Это вам не лабиринт Минотавра. Пилот попытался восстановить в деталях путь из Города – в сознании всплыли восемь плоских проекций некоего четырёхмерного объекта, и это вызвало острый приступ головокружения. Усилием воли он заставил себя ни о чём не думать и несколько минут лежал, пока боль в голове не утихла.

Пилот встал, нарочито неторопливо облачился в комбинезон. Никого. Можно, пожалуй, рискнуть. Он подкатил кресло к стойке с энцефалоскопом, развернул её так, чтобы экран оказался вне зоны слежения камеры. Что ж, прибор у ксенологов не простой, не только на человеческие мозги рассчитан. Нахлобучил на голову шлем и сразу ощутил, как мягко опускаются на темя, на затылок, на виски многочисленные датчики. Перебросил несколько тумблеров на пульте – экран вспыхнул, зазмеились кривые, фиксирующие электрическую активность разных зон мозга.

Если бы в медотсеке был кто-нибудь ещё, он бы немало удивился: выставленные пилотом условия съёмки не только не соответствовали параметрам «человек», но едва ли могли быть применены к понятию «биологический объект».

В грот он глубокий вступил напоследок; и с первого взглядаНимфа, богиня богинь, догадавшися, гостя узнала(Быть незнакомы друг другу не могут бессмертные боги,Даже когда б и великое их разлучало пространство).

– Даже когда б и великое их разлучало пространство… – задумчиво произнёс пилот и выключил прибор.

Освободился от шлема, крутанул стойку в поисках блока регистрации данных, чиркнул по нему запястьем. Данные благополучно перекочевали из энцефалоскопа в личный чип пилота. То, чего ему недоставало для решения нестационарного уравнения Шрёдингера, – начальные условия – он получил.

Снаружи снова всё изменилось. Безмерно долгий день подходил к концу: небо Калипсо вновь облеклось в обманчивый белёсый свет, а на горизонте сверкала жёлто-оранжевая полоса заката. Заметно похолодало. И что-то ещё… что-то неправильное. Пилот замер, сосредоточившись на собственных ощущениях. Вот оно что – воздух. Сладковатый аромат почти исчез, сквозь него пробивался едва уловимый, но едкий запах. Пилот глянул вверх – посмотреть, в какой фазе Одиссей, и обнаружил вовсе несусветное: на весь экспедиционный лагерь словно набросили маскировочную сеть. Пригляделся, сообразил – такие же «лианы», как в лесу, на кронах «деревьев», но сплетены гуще. И торчат из неё только шпиль энергостанции да волноводы «тарелки» и прочих антенн на крыше лаборатории. Одиссей, конечно, в последней четверти. А значит, впереди истинная ночь.

Как-то это всё дурно пахнет. В обоих смыслах.

Медотсек прятался за кубом лаборатории, и «кают-компании» отсюда было не увидать, но пилот слышал гул голосов – ксенологи яростно спорили. Ну да, есть о чём. Пойти послушать? Нет, не станут при чужаке.

– Проснулся? – Перед пилотом невесть откуда возник аспирант Андрей.

Значит, всё же наблюдали.

Пилот пожал плечами, мол, к чему риторические вопросы.

– Пилот, – Андрей смотрел вроде бы и на него, и как бы сквозь, на скулах играли желваки, – ты ничего не должен мне сказать?

Судя по тому, как аспирант выделил слово «должен», вопрос со скрытым смыслом. А желваки и странный взгляд – напускное. Спокоен аспирант. Но тщательно изображает волнение. Похоже, мальчик всерьёз решил поиграть в казаки-разбойники. Пилот не сразу сообразил, откуда у него эти «казаки-разбойники» выскочили и что это означает, улыбнулся.

– Я, уважаемый, не только ничего тебе не должен сказать, но и не хочу.

Андрей помолчал. Пилот видел – перебирает пути развития диалога. И не лихорадочно, а вполне спокойно.

– А я – хочу! – скандальным тоном заявил, наконец, аспирант. – Я хочу, чтобы ты перестал пялиться на Сандру, как абориген Ариолы на гаечный ключ!

– Да пошёл ты… сопляк, – процедил пилот.

Аспирант сократил дистанцию не просто стремительно – мгновенно. Пилот уклонился вправо, дернул вперёд бьющую руку и, когда противник оказался за спиной, врезал ему ребром стопы под коленку. Аспирант рухнул, ткнувшись носом в жёсткую стружку псевдопочвы.

– Это что ещё такое? – Сандра тут как тут, стоит, уперев руки в боки.

– Ничего, дорогая. – Андрей уже был на ногах и как ни в чём не бывало отряхивал лицо и руки. – Я решил проверить своё предположение. Которое мы сегодня обсуждали.

– Проверил? А теперь – шагом марш отсюда.

Андрей так же безмятежно улыбнулся, подмигнул пилоту и скрылся за углом лаборатории.

– Вот только не вздумай на него обижаться. – Сандра раскраснелась, а глаза у неё всё же зелёные, и вообще – хороша. – Ты же нас скоро с ума сведёшь со своими… девиациями.