Грег Бир - Корпус-3 Страница 16

«Здесь живут люди, — думаю я. — Возможно, здесь их лагерь; отсюда они уходят на разведку. Найденные мешки и припасы люди приносят сюда. Добычу кто-то должен сторожить».

Но эта комната так же пуста, как и первая. Ясно одно: существо, похитившее девочку и двух остальных — то, которое засунуло Черно-синего в жилой пузырь, — не протиснулось бы в заевшую, наполовину расплавленную дверь. Я и сам едва прошел в нее.

Внезапно все вздрагивает, и возникает уже знакомое чувство — невидимая сила тянет меня к стене. Я хватаюсь за кокон и его стержень и держусь, пока раскрутка возвращает силу тяжести. Здесь она слабее, чем на периферии Корабля, но я все равно могу ходить, не испытывая затруднений.

Воздух по-прежнему прохладный.

При мысли о том, что лежит в этих мешках, я отпускаю стержень и облизываю губы, однако внимание отвлекает какой-то гул. Наполовину расплавленная дверь сумела открыться шире — значительно шире, примерно на две трети. Теперь наружу торчит ее часть, похожая на полумесяц; ширина отверстия примерно три метра, а высота — почти от пола до потолка.

Надежда на то, что дверь задержит чудовищ, гибнет.

Дверь в противоположной стене — неповрежденная — тоже открылась. Путь свободен. Слишком свободен.

Я подхожу к стене и ощупываю мешки. Большинство из них пусты — караваев, бутылок и книг нет. В одном лежит что-то мягкое. Я вынимаю мешок из петли и высыпаю на пол содержимое. Одежда ярко-синего и красного цветов — словно во Сне. Чистая, без пятен крови. Я прикладываю к себе комбинезон, затем куртку. Они моего размера, поэтому я снимаю костюм Черно-синего и переодеваюсь. Одежда не просто впору, а словно сшита на меня. В правом кармане комбинезона — смятый тонкий лист. Я вытаскиваю плоский пластмассовый квадратик, похожий на толстый лист бумаги. Возможно, с одной стороны что-то было написано, но потом грубо стерто, так что остались сероватые следы — вероятно, слова. На другой стороне — красная полоска.

Я снова кладу квадратик в карман — в свой карман. В другом тоже что-то есть — также маленькое, плоское, квадратное и гибкое. Отражающая пленка. В ней я вижу свое лицо, и это изображение подтверждает то, что — как мне казалось — я уже знал.

В общем, подтверждает.

У меня есть нос, два глаза и копна черных волос. Щеки ободраны в тех местах, где я прижался к ледяному полу, когда выпал из мешка. Сейчас мне кажется, что это произошло несколько месяцев назад.

Правда, это не все: на лбу у меня ряд небольших костяных шишек. Они реальны, я чувствую их сквозь волосы и кожу. Нос мой не изменился, лицо нормального цвета, но эти наросты меня потрясли.

Проснуться и обнаружить, что твоя память состоит из странных, обрывочных воспоминаний, — это одно, и совсем другое — проснуться и увидеть, что ты выглядишь иначе.

Я гримасничаю, высовываю язык, затем кладу зеркало в карман и осматриваю остальные мешки. Всего их сорок три: в некоторых одежда — слишком большая или слишком маленькая, в трех — бутылки и караваи. Шесть бутылок, шесть караваев — по два в каждом мешке, словно пайки.

Хотя вода в бутылках несвежая, пить ее можно. Я наполовину осушаю одну из них, затем сажусь на подушку, чтобы съесть каравай. Это не роскошь и уж точно не та радость, которую обещал Сон (до сих пор не могу вспомнить ничего, кроме обрывочных цветных образов), однако более приятных ощущений за последнее время не было.

У меня есть силы. Во мне пробуждается любопытство.

Почти чувствуя себя человеком, я иду к следующей двери.

Неожиданное удовольствие

За дверью, в темной комнате, меня ждет девочка. Увидев меня, она корчит гримасу, разворачивается и идет прочь.

Я щиплю себя за руку, убеждая себя в том, что это не сон.

В комнате зажигаются огни, подсвечивая силуэт девочки в зеленом комбинезоне. Меня пронзает взгляд ее серых глаз.

— Уходи, — говорит она. — Ты бесполезен. Ты всегда умираешь.

За спиной девочки встают еще двое — взрослая женщина и мальчик-подросток. Женщина выглядит изможденной. Мальчик, похоже, любит улыбаться. Возможно, они родственники — у них каштановые волосы, карие глаза, бледная кожа, длинные носы и пальцы.

Я улыбаюсь.

— У меня есть вода и пища, — говорю я как можно более дружелюбно.

Женщина и мальчик в упор смотрят на меня.

Я тыкаю пальцем в девочку.

— Я думал, ты умерла.

— Все начинается снова, — обреченно говорит женщина после долгой паузы.

— Ты не выжил, — обращается ко мне мальчик.

— Это не он, идиот, — упрекает его женщина.

Девочка угрюмо ссутуливается.

— Откуда ты пришел? — спрашивает мальчик.

Я указываю назад.

— Здесь много дверей, и за ними разные пути, — говорит женщина. — Тебя кто-то впустил?

— Там был люк, — отвечаю я. — Голос спросил, не являюсь ли я частью Управления Кораблем.

— А ты являешься? — спрашивает женщина.

Во мне просыпается осторожность.

— Не помню.

— Он Учитель, — возражает девочка. — Он тоже умрет.

— Покажи ему, — говорит мальчик. Его еле заметная улыбка начинает меня раздражать.

— Еще рано, — говорит женщина. — Пусть сохранит невинность, хотя бы недолго. Это так приятно.

Я обращаюсь к девочке:

— Что-то похитило тебя — а может, и других. Рядом с транзитной трубой… там, где желоба… был бой. Кто-то принес тебя сюда.

Похоже, никто из них не понимает, о чем я говорю.

— Там был парень с костяным гребнем и другой, с коричневой кожей и красными пятнами — ты называла их Собиратель и Сатмонк. Черно-синего — ты дала ему имя Толкарец — убили и затолкали в дыру… поэтому я и выжил.

— Не очень-то сообразительный, — фыркает парень.

— Дверей много, — повторяет женщина, обращаясь ко мне. — Штурманская Группа хочет истребить нас всех, подчистую.

Я впервые слышу про Штурманскую Группу.

— Но кто-то хочет, чтобы мы выжили, — продолжает женщина. — Это все, что мне известно, остальное — бесполезная ерунда.

— Ты меня не узнаешь? — тихо спрашиваю я девочку.

— Нет, — отвечает она не оборачиваясь.

— Это ты нарисовала ту картинку в шахте? — Я вожу пальцем по воздуху.

— Нет.

— Давайте покажем ему! — нетерпеливо кричит мальчик. Очевидно, он уже долго скучает, а показывать что-то — интересно.

Это мне совсем не по душе.

— Что покажете?

— Здесь много пищи и воды, — отвечает женщина, — так что помехой ты не будешь, однако и толку от тебя никакого — разве что ты еще не все нам рассказал. Где твоя книга?