Альфред Ван Вогт - Слан Страница 16

Джомми ждал, не произнося ни слова, но имея скверное предчувствие насчет того, что сейчас услышит.

Старик Даррет заговорил снова:

— Они безжалостно продолжали делать сланов из человеческих младенцев. В ретроспективе это представляется даже отчасти глупым.

Даррет и остальные «учителя» — это было только начало. Джомми выискивал осведомленных людей на улицах, поверхностно обшаривая их сознание. Он тайком пробирался на территорию университета, прятался где-нибудь и телепатически «слушал» лекции. Книг в его распоряжении было сколько угодно, но книг оказывалось недостаточно. Кто-то должен был их интерпретировать, объяснять. Его интересовало все — математика, физика, химия, астрономия. Его желаниям не было предела.

За шесть лет, прошедших между его девятым и пятнадцатым днем рождения, он подошел к началу того, что, по словам его матери, можно было охарактеризовать как основные познания взрослого слана.

На протяжении всех этих лет он осторожно, с расстояния, наблюдал за сланами из Центра аэронавтики. Каждый вечер ровно в десять их космический корабль уходил в небо. Каждую ночь в два тридцать из космоса появлялся другой, похожий на акулу монстр, темный и молчаливый, и, словно призрак, опускался на крышу того же здания. Все было организовано с неукоснительной точностью.

Только дважды за эти годы в трафике был сделан перерыв, каждый раз на месяц и каждый раз, когда Марс, следуя по своей эксцентрической орбите, оказывался на самой дальней стороне от Солнца.

Джомми держался от Центра подальше, поскольку практически с каждым днем его уважение к могуществу сланов возрастало. И с каждым днем становилось яснее, что только случай спас его в тот день, когда он выдал свой секрет двум взрослым. Случай и момент неожиданности: им и в голову прийти не могло, что они встретят там Джомми.

Что касается главных секретов сланов, он не узнал ничего. Чтобы скоротать время, мальчик развил бурную практическую деятельность. Прежде всего ему нужен был тайный способ сбежать — тайный не только от всего остального мира, но и от Бабуси; и во-вторых, он не мог больше жить в такой жалкой лачуге. Месяцы потребовались на прокладку сотен ярдов туннеля и еще месяцы на то, чтобы переделать их дом изнутри, превратив его в жилище с покрытыми прекрасными панелями стенами, великолепным потолком и пластиковым полом.

По ночам Бабуся воровала мебель, но заваленный хламом двор и внешний вид лачуги не претерпели никаких изменений. На все это ушло около года — главным образом из-за пристрастия Бабуси к бутылке.

Его пятнадцатый день рождения… В два часа дня Джомми отложил книгу, которую читал, снял домашние тапочки и надел ботинки. Настал час решительных действий. Сегодня он должен отправиться в катакомбы и проникнуть в секрет отца. И поскольку тайные пути сланов ему неизвестны, придется рискнуть и войти через общедоступный вход.

Мысль о возможной опасности прошла лишь по краю сознания. Эта дата была гипнотически внедрена отцом в его разум много лет назад. Казалось важным, однако, суметь выскользнуть из дома таким образом, чтобы старая женщина не заметила его ухода.

Он без малейшего чувства отвращения слегка коснулся потока ее мыслей, сумбурных, потрясающе злобных.

Джомми Кросс нахмурился. Посреди кромешного ада старушечьих воспоминаний (поскольку, будучи под хмельком, она жила исключительно в своем изумительном прошлом) мелькнула быстрая хитренькая мыслишка: «Нужно избавиться от этого слана… сейчас, когда у Бабуси есть деньги, он опасен. Нельзя, чтобы он заподозрил… не думай об этом…»

Джомми Кросс нерадостно улыбнулся. Уже не в первый раз он наталкивался в ее сознании на такие вероломные мысли. С внезапной целеустремленностью он закончил шнуровать ботинки, встал и вошел к ней в комнату.

Бабуся лежала, развалившись под простынями, заляпанными коричневыми пятнами алкоголя. С похожего на сморщенный пергамент лица тупо таращились глубоко запавшие черные глаза. Глядя сверху вниз на нее, Джомми Кросс ощутил дрожь сострадания. Прежняя Бабуся была ужасная, злобная, и все же она не шла ни в какое сравнение с этой ослабевшей старой пьяницей, которая лежала, словно какая-нибудь средневековая ведьма, таинственным образом перенесенная в голубую с серебром постель будущего.

Ее глаза, казалось, только сейчас ясно разглядели его, с губ вереницей срывались злобные проклятия.

— Чего тебе? Бабуся хочет побыть одна, — услышал Джомми.

Сострадание испарилось. Он холодно посмотрел на нее.

— Просто хочу тебе предостеречь. Совсем скоро я оставлю тебя, и тебе не придется больше тратить время, придумывая способы выдать меня. Учти, безопасных способов не существует. Твоя бесценная старая шкура не будет стоить и никеля, если меня схватят.

В черных глазах старухи блеснуло коварство.

— Думаешь, ты умный, ага, — забормотала она.

Какая-то новая мысль стояла за этими словами, но отследить ее Джомми не смог.

— Умный, да, — злорадно повторила она. — Бабуся, вот кто был самый умный, когда она поймала юного слана. Хотя теперь он опасен… надо избавиться от него…

— Ты старая дура, — спокойно сказал Джомми Кросс, — Не забывай — человек, давший приют слану, автоматически подлежит смертной казни. Твоя черепашья шея хорошо смазана грязью, так что визжать ты не сможешь, когда они тебя повесят, но будешь долго дрыгать своими тощими ногами.

Произнеся эти жестокие слова, Джомми повернулся и покинул комнату, а затем дом. В автобусе он думал: «Нужно хорошенько приглядывать за ней и как можно быстрее совсем уйти. Никто, имеющий серьезные намерения, не станет доверять ей».

Даже в центре города улицы были пусты. Выбравшись из автобуса, Джомми Кросс обнаружил, что там, где обычно было не протолкнуться, сейчас царит тишина. Никакой жизни, никакого движения. Он растерянно стоял на обочине, и думать позабыв о Бабусе. Распахнул пошире сознание, но поначалу улавливал лишь незначительные обрывки мыслей полупустого разума водителя автобуса, удаляющегося по улице, обычно забитой машинами. Солнце яростно освещало мостовую. Мимо поспешно пробежали несколько человек, но их сознание было настолько отравлено ужасом, что пробиться сквозь этот блок Джомми не удалось.

По мере того как тишина углублялась, его все сильнее охватывала тревога. Он обследовал дома вокруг, но и в них не обнаружил никаких признаков разума. Внезапно в боковой улочке послышался громкий шум двигателя, и на расстоянии двух кварталов оттуда вынырнул трактор, таща за собой огромную пушку, нацеленную в небо. Трактор протарахтел на середину улицы и после того, как от него отцепили пушку, скрылся в той же боковой улочке, откуда появился. Вокруг пушки засуетились люди, готовя ее к стрельбе; потом они замерли рядом наготове, глядя в небо и напряженно ожидая чего-то.