Алексей Калугин - Дело об архиве Уильяма Шекспира Страница 16

Вначале поведение Марина насторожило меня. Я даже начал подумывать, а не уйти ли мне подобру-поздорову, сославшись на то, что мне необходимо еще раз как следует обдумать свое принятое в спешке решение. Я остался лишь потому, что сомневался в возможности разыскать другого человека, способного обеспечить меня всем необходимым для осуществления задуманного.

Однако вскоре я убедился в том, что Марин в своем деле был истинным профессионалом, без содействия которого вся моя затея, скорее всего, пошла бы прахом. Марин обращал внимание на такие моменты, о которых я, если бы и вспомнил, то лишь тогда, когда исправить что-либо было бы уже невозможно.

Например, он сразу же спросил, когда мне была сделана инъекция универсальной вакцины и каков был иммунный ответ. Оказывается, при хорошем иммунном ответе вакцина действует не менее восьми лет, после чего непременно нужно провести тест и, в случае необходимости, повторить вакцинацию. Я не собирался заглядывать так далеко вперед, но Марин все же поставил меня в известность о том, что достать универсальную вакцину для него не проблема.

Я бы никогда не подумал и о репелленте, без которого, как заверил меня Марин, нечего и соваться в Средневековье, – заедят вши да блохи. Вместо аэрозольного репеллента пролонгированного действия Марин предложил использовать миниатюрные капсулы-распылители, которые изготовлял его знакомый со странным именем Пройдоха Шмульц. Капсулы нужно было вшивать под подкладку одежды и по мере необходимости давить пальцами. Марин уверял, что подобный способ защиты от паразитов хотя и может показаться несколько обременительным, но по эффективности не уступает тому, который используют Бюро по туризму и Департамент контроля за временем. Преимущество же его заключалось в том, что в случае задержки с возвращением в свое время, – а подобное в практике нелицензированных временных переходов, как заранее предупредил меня Марин, порой случается, – можно было не беспокоиться о том, что паразиты не дадут тебе житья, – знай дави себе капсулы с репеллентом.

Не вдаваясь в подробности, скажу, что и в дальнейшем мне ни разу не пришлось пожалеть о том, что я начал работать с Мариным. Возможно, у Департамента контроля за временем имеются к нему какие-то претензии, но лично я считал и продолжаю считать его человеком в высшей степени порядочным и, вне всяких сомнений, мастером своего дела. Кроме всего прочего, как мне стало известно в дальнейшем, Марин превосходно разбирается в искусстве. И, что также, на мой взгляд, немаловажно, – он не тот человек, который ради денег готов на все. У Марина имеется собственный кодекс чести, который он никогда и ни при каких обстоятельствах не нарушает. Порою мне даже казалось, что контрабанда во времени для него не столько способ зарабатывать себе на жизнь, сколько своеобразный вид искусства, которому он отдается всецело и самозабвенно.

Глава 15

Первый заказ Марин, как и обещал, исполнил в течение недели. Обычную посылочную коробку принес молодой парнишка лет четырнадцати с выбеленными, словно у альбиноса, волосами. Когда я открыл дверь, он молча сунул посылку мне в руки и, не сказав ни слова, ушел.

В коробке находилась стопка серой, шершавой бумаги, несколько вороньих перьев, небольшой ножичек для их заточки, пузатая металлическая чернильница с крышкой и три флакона чернил. Все это были подлинные вещи, доставленные из 1589 года.

Я быстро освободил свой рабочий стол и выложил на него полученные предметы, каждый из которых брал в руки едва ли не с благоговением. Подумать только, эти вещи могли бы служить самому Шекспиру!

Поскольку я хотел, чтобы рукопись, которую я собирался передать Шекспиру, не вызывала никаких подозрений относительно времени ее создания, я счел необходимым написать ее подлинным вороньим пером. Но задача эта оказалась далеко не простой. Отыскав в одной из книг подробное описание этого процесса, я принялся за дело. Испортив пару перьев, я все-таки научился правильно их затачивать. Куда труднее оказалось освоить искусство облизывания пера перед тем, как опустить его в чернильницу. Это может показаться смешным, но, как сам я смог убедиться на практике, то, насколько ровно будут ложиться чернила на шершавую бумагу, в значительной степени зависело от того, правильно ли был обслюнявлен заточенный кончик пера.

На то, чтобы научиться как следует писать пером по грубой бумаге, изготовленной в конце XVI века, да еще и имитируя при этом угловатый и неразборчивый так называемый «секретарский» почерк, который в те времена практиковался в Англии, у меня ушло, если не ошибаюсь, дней десять или около того. После чего я приступил к самой работе.

С волнением и душевным трепетом снял я с полки переплетенный в искусственную кожу толстый том репринтного переиздания первого собрания сочинений Уильяма Шекспира, подготовленного и изданного в 1623 году Хеминджем и Конделлом, и перенес его на стол. Открыв пьесу «Генрих Шестой» и прочитав первые строки, которые и без того знал наизусть, я почувствовал, что на глазах у меня выступили слезы.

Померкни, день! Оденься в траур, небо!Кометы, вестницы судьбы народов,Взмахните космами волос хрустальных,Бичуйте возмутившиеся звезды,Что Генриха кончине обрекли!Он слишком славен был, чтоб долго жить![1]

Я старался, но не мог справиться с охватившим меня восторженным волнением. Я ничего не мог с собой поделать. Мне предстояло в буквальном смысле собственными руками прикоснуться к одному из произведений, созданных великим мастером.

Но, прежде чем взять в руки перо, нужно было сначала унять нервную дрожь. Чтобы прийти в себя, я сходил на кухню, сам заварил чай и не спеша выпил чашку этого благородного напитка.

Только после этого я вернулся в комнату, сел за рабочий стол, положил перед собой лист бумаги, взял в руку перо, тщательно обслюнявил аккуратно заточенный кончик, опустил его в чернильницу, обтер о ее край лишнюю каплю чернил и осторожно, с величайшим тщанием вывел по верху листа:

После недолгого колебания я снова окунул перо в чернильницу и тщательно выписал вторую строчку.

Глава 16

Перед тем как отправить меня в прошлое, Марин провел серьезную подготовку. Когда я в шутку заметил, что он более педантичный инструктор, чем тот, с которым я занимался в Бюро по туризму во времени, Марин с серьезным видом ответил:

– В отличие от тех, кто работает по официальной лицензии Департамента контроля за временем, я, отправляясь в прошлое, не надеюсь на то, что в случае необходимости за мной тотчас же примчатся спасатели. В любой ситуации мне приходится рассчитывать только на себя самого. И вам, уважаемый, также следует все время помнить об этом.