Ян Байла - Тайна астероидов Страница 16

— Профессор Агаров будет в восторге от вашего открытия, Аркадий Александрович. Важнейшее доказательство его гипотезы найдено в Нордвике. Последний образец из неолитических отложений. Правду я говорю? — пытливо взглянула Таня на академика.

Балашов подошел и искренне пожал ей руку.

— Чистейшую правду. Я радуюсь за вас обоих. Радуюсь за нашу молодежь, которая поведет человечество вперед, — гордо молвил седой ученый.

Олег был поражен. Он не надеялся, что Танин визит будет такой непринужденный. За несколько минут девушка покорила отца. Такое торжественное событие надо отметить. Олег вышел и вскоре вернулся с бутылкой шампанского и тремя бокалами. Ловко снял проволочную сетку с пробки и патетически провозгласил под выстрел шампанского:

— Слава диалектике, за здоровье нашей Танечки!

Бокалы с пенящимся лучистым напитком мелодично зазвенели. Все сели. Олег ждал, когда сможет уточнить свои предположения относительно судьбы космической ракеты и ее экипажа, но сначала жаждал услышать четкое объяснение от геологов.

— Вижу, что я правильно понял твои колебания, Таня! — обратился он к Лебедевой.

— Правильно. Я действительно пыталась найти взаимосвязь между жизнью возле Мертвого моря и периодом позднего палеолита, когда человечество еще не было на таком уровне, чтобы оставить какие-нибудь письменные памятники, — согласилась девушка.

Академик Балашов с интересом слушал разговор. Он еще не видел непосредственной связи между Мертвым морем и Хатангским заливом, но не мешал молодым преждевременными вопросами и лишь развил последнюю мысль девушки:

— В позднем палеолите мы находим следы охотников на северных оленей. В мезолите обнаружены зачатки гончарного ремесла, а в неолите, самом молодом периоде каменного века, из которого и происходит последний образец, были уже развиты скотоводство и земледелие.

Лебедева проследила за густым облаком дыма, проплывшем над настольной лампой, и устремила взгляд в невидимую точку. Балашов чувствовал, что девушка сосредоточенно думает.

— Или ты, может, другого мнения?

— Не знаю, какая связь между первым позднепалеолитическим образцом и следующими двумя, которые на десятки тысячелетий моложе, но мне кажется, что вы нашли их на поверхности ракеты.

Олег быстро встал и взял со стола с десяток фотографий. Несколько минут перебирал их, затем дал каждому по две.

— Некоторые слои отложений на поверхности ракеты очерчены очень резко. Около двух третей поверхности были окрашены так же, как и первый образец, который ты изучала под микроскопом. Это не случайно. А твое мнение? — обратился он к отцу.

Тот улыбался, не желая так легко раскрывать тайну.

— Подумай лучше. Разгадка на этих фотографиях, хотя и не так заметна, как на поверхности ракеты, — подзадоривал он сына.

Балашов-младший пригладил непослушные волосы, взял фотографию и начал немного неуверенно рассуждать:

— Как я уже говорил, первый слой, по сравнению с другими, очень широкий. Окраска его равномерная. Последующие слои интересны тем, что имеют лишь несколько сантиметров в ширину.

Таня встала.

— Во время падения ракета достигла мягких отложений океана, старших по возрасту на два или три тысячелетия. Граница между нижним слоем и отложениями неолитического периода не очень резкая, и поэтому ракета будто только скользнула по ним. Другие слои имеют уже более резкие контуры. По моему мнению, астронавты прилетели на нашу планету, вероятнее всего, в ранний каменный век. Но… — она не договорила, потому что на письменном столе зазвонил телефон. Академик взял трубку.

— Да… слушаю. Поступила телеграмма из Москвы… спасибо… диктуйте. Продукты распада тория… мезоторий-1, мезоторий-2 и радиоторий… возраст две тысячи семьсот лет… спасибо, — он положил трубку и выпрямился. Лицо ученого сияло от восторга и удовольствия.

— Две тысячи семьсот лет, — медленно повторил он, будто взвешивая каждое слово.

— Блестящий триумф твоего анализа, Таня, — воскликнул Олег и вдруг предложил: — Ты должна остаться в Нордвике по крайней мере до отъезда комиссии. Отец, позволь нам хоть на расстоянии участвовать в ваших исследованиях.

— Не возражаю. Твоя фантазия и Танина исключительная диалектика и блестящие способности могут нам пригодиться… хотя ты в своей гипотезе относительно радиоактивности немного ошибся, — заметил академик.

Лебедева и сама хотела просить, чтобы академик позволил ей остаться в Нордвике. Этот день принес девушке много радости. Она познакомилась с отцом Олега, его признание было настоящей наградой. И, наконец, Таня нашла связующее звено с теорией о визите неизвестных астронавтов на нашу планету.

— Отец, а как вы будете действовать дальше? — неуверенно спросил Олег.

Академик открыл блокнот и охотно пояснил:

— Комиссия решила открыть ракету в Нордвике. Сегодня ночью прибудет специальная аппаратура из академии. Работники верфи доставят ее с аэродрома в монтажный цех. Мы отделим двигательную систему с радиоактивным зарядом. Потом все это перевезем в Москву в Исследовательский институт астронавтики, где ее подробно исследуют специалисты всех отраслей науки, — закончил он и встал.

Таня заметила, что ученый устал. В последние дни он не высыпался. Академик сделал несколько неуверенных шагов, будто что-то искал. Затем, улыбнувшись, произнес:

— Простите, мои дорогие, но я оставлю вас. Завтра нас ждет много работы.

Они пожелали ему доброго отдыха. Олег поделил фотографии и половину отдал Лебедевой.

— Танюша, я думаю, они пригодятся тебе.

— Спасибо, Олег. Ты позволишь мне еще раз посмотреть на образцы и кое-что записать для профессора Агарова?

— Конечно. А я тем временем полистаю "Историю солнечной системы" и немного помечтаю, — сказал Олег и перешел в библиотеку.

Оба погрузились в работу. Тишину кабинета нарушал однообразный стук старинных стенных часов…

Секретарь "Іntеrstеllаr Company" FW-77 был потрясен панорамой, открывшейся перед ним с высоты двух километров, во время последнего разворота реактивного самолета, заходившего на посадку на Внуковском аэродроме.

На широких магистралях Москвы, окаймленных зелеными полосами деревьев, пульсировала жизни. Тысячи автомашин и сотни тысяч людей двигались в двух противоположных направлениях.

Между четкими квадратами и прямоугольниками сооружений раскинулись зеленые пространства с разноцветными коврами цветов. Карминовые лучи заходящего солнца отражались в окнах высотных домов и дополняли сказочное великолепие теплого вечера.