Елена Ворон - Без права на смерть Страница 16

АУКЦИОН — белело на двери загадочное слово. Комендант проследил взгляд Лоцмана.

— На это не смотрите — продажа осуществляется не здесь. Мы только выполняем необходимые формальности. Входите же. — Он открыл дверь.

Охранитель мира попятился, невольно положив палец на спусковой крючок. Длинный коридор с двумя рядами дверей, с матовыми лампами на потолке дышал неясной угрозой. Расшибленное колено подогнулось; охнув, Лоцман едва не выронил автомат и схватился за стену. Комендант с вежливой непреклонностью забрал оружие:

— Будьте любезны; это вам не понадобится.

Окаянная нога до того разболелась, что противиться дальше не было сил. Лоцман почувствовал себя побежденным.

— Здесь найдется врач?

— Вам не понадобится. — Комендант улыбнулся. Улыбка на изжеванном лице показалась натянутой и лишней. — Идите за мной.

Держа автомат вниз стволом, он зашагал по коридору. В тоне и походке было столько уверенности, что Лоцман беспрекословно двинулся следом — точней, заковылял, опираясь ладонью о стену.

Матовые лампы оказались забраны металлической сеткой; на дверях были набиты таблички. «Лестница в поднебесье», «Крадущийся мрак», «Любовь веселого демона», «Охотник с острова Ночи», — читал Лоцман. На многих дверях таблички крепились одна под другой, образуя изрядные скопления. Было тихо, как в очень серьезном учреждении, лишь из-за двери с единственной табличкой «Леди Звездного Дождя» доносился женский плач — негромкие жалостные всхлипы.

— Ну отдай, а? Отда-ай… — разобрал Лоцман. Комендант отворил соседнюю дверь и отступил, приглашая войти.

— Прошу вас, это не займет много времени.

«Пленники Поющего Замка» — гласила табличка, набитая под столбиком из четырех других. Лоцман скользнул взглядом по названиям: «Конвой глубокого космоса», «Двойник», «Космические волки», «Последний дарханец». Так и есть — когда-то «Дарханец» был его миром.

Стоя у порога комнаты — своей комнаты! — Лоцман чувствовал себя так, словно его собирались ввести в тюремную камеру. Или даже хуже — в мертвецкую.

— Будьте благоразумны. — Голос коменданта захолодел. — Входите, иначе вас заведут. Уверяю, вам нечего опасаться.

Стараясь поменьше хромать, Лоцман вошел. Комната оказалась странной, как будто в ней совместились частицы двух разных миров. Стены были оклеены обоями под мрамор, окно закрыто шторами с рисунком из верблюдов и пальм, у окна — стол с приборами в светло-серых корпусах, рабочее кресло. Стеллажи с книгами и с коллекцией безделушек: вазочки, фигурки животных, корзинки с сухими цветами; диван с покрывалом из искусственного рыже-черно-белого меха, середина комнаты застелена ковром. Возле дивана была дверь — но чувствовалось, что ее невозможно открыть, как будто в цельной стене вырезали рельеф и покрасили краской. Это был один мир — женская опрятная комната.

Завоевателями, вторгшимися в чужую жизнь, казались стоящий на середине комнаты чиновничий письменный стол с двумя креслами — одно для хозяина, другое для посетителя — и большой неуклюжий сейф. К сейфу была придвинута потертая банкетка, на которой сидел насупленный охранник в камуфляже;

— Садитесь. — Комендант приставил автомат к сейфу, обошел стол и уселся в кресло. И разительным образом переменился, приобретя солидный вид крупного военного чина: мундир сам собой разгладился, манжеты посвежели, жеваная кожа на щеках натянулась, впадинки на ней почти исчезли. — Садитесь же! — повторил он настойчиво. — Ноге сразу станет легче.

Солдат перевел на Лоцмана тусклые, как будто зачехленные, глаза и шевельнул кистью, указав на свободное кресло. Стоять было тяжело, однако сесть не позволял внутренний сторож, чуявший какую-то ловушку.

— Отдай. Ну пожалуйста! — скулили в соседней комнате.

— Усадите, — безразличным голосом распорядился комендант.

Молниеносный бросок — и Лоцман рухнул на пол, схватившись за разорванную в колене ногу, пытаясь приставить, приживить оторванную часть. Потом он расслышал собственный крик и замолчал. Нога оказалась на месте, но колено превратилось в раскаленный пульсирующий шар. Солдат постоял рядом, наблюдая, как дергается охранитель мира, затем ухватил его под мышки и перенес в кресло, а сам вернулся на банкетку. Плюхнулся на нее и застыл, полуприкрыв глаза.

Лоцман перевел дух. Сперва казалось, будто кресло обваливается в пропасть; затем возникло чувство парения, стало удивительно легко и свободно, захотелось чуть ли не петь. Боль исчезла. Он недоверчиво ощупал колено. Тут оно, родное, под штаниной, — однако утратило всякую чувствительность. А ниже нога как-то странно вывернута; этого раньше не было — значит, охранник постарался.

— Лучше? А вы не верили, — заметил комендант с наигранным укором. — Я ведь обещал, что будет легче. Но — к делу, — добавил он будничным тоном, вынул из стола и положил перед Лоцманом лист бумаги с плотным текстом. — Распишитесь.

— Ну отдай! — всхлипывала женщина за стеной. — Прошу же. А? Отдай…

Заметив, что Лоцман прислушивается, комендант сердито пожевал губами; кожа на лице вновь стала дряблой, со следами зубов неведомого зверя.

— Приношу извинения за шум, — процедил он с видом уязвленной гордости. Видимо, не в его власти было утихомирить плакальщицу. — Вот. — Он выложил на стол авторучку с золотым пером. — Расписывайтесь.

Лоцман стал читать документ. Сверху значилось: ОБЯЗАТЕЛЬСТВО, а дальше шло нечто вопиющее, невозможное.

«Я, Лоцман „Пленников Поющего Замка“, отказываюсь от прежней концепции съемок и считаю свое участие в них ненужным и нежелательным. Я отрекаюсь от права изменять мир и беру на себя обязательство не вмешиваться в ход событий, независимо от того, какой оборот они примут…»

Не дочитав, он поднял глаза. Комендант Кинолетного города со скучающим видом смотрел в потолок.

— Я это не подпишу.

Комендант вздохнул и свел кончики пальцев, готовясь к утомительной и неинтересной беседе. Заговорил, опустив отяжелевшие веки, повторяя наизусть затверженные фразы:

— Я объясню положение. Ваша Богиня от вас отказалась. Мы не в силах предоставить вам с ней встречу, так что не просите — бесполезно. Однако поверьте: она от вас отреклась, поэтому вы более не являетесь ее представителем в мире… э… Поющего Замка. — Он запнулся, так как Поющий Замок выпадал из ряда неоднократно повторенного. — Вы ей больше не нужны.

— Как это не нужен? — Лоцман не успел осознать услышанное. — На съемках необходим глаз да глаз… То Режиссер вздумает какую-нибудь глупость, то актеры ошибутся. Чего только не случается!

— Господин Лоцман, — комендант улыбнулся доброй, усталой и невыносимо фальшивой улыбкой, — отныне это не ваша забота. Богиня Поющего Замка сняла с вас ответственность по отношению к миру и актерам. Они будут играть без вас. Поставьте подпись, и закончим наш разговор.