Альфред Ван Вогт - «Если», 1995 № 10 Страница 16

— Где, в «Пятерке сов»? Да ведь это самая дорогая гостиница Квирнифа! И каким образом ты предполагаешь оплатить счет?

— То есть как?! Ты же сам мне сказал, что главный приз составит тысячу терций.

— Да, конечно. Но какое чудо, позволь спросить, ты намерен представить на выставке? Должен предупредить тебя, герцог весьма крут с шарлатанами.

— Будущее покажет, — уклончиво ответил Кугель, отдавая спутнику вежливый салют. — А пока позволь пожелать тебе удачной охоты на самые лучшие сны на самых пологих крышах.

Получив удобную, недурно обставленную комнату, он освежился, принарядился и франтом сошел в общий зал, где заказал лучшее, что отыскалось в меню, плюс графинчик янтарного сухого вина. Попировав на славу, он поманил к себе хозяина и от души высказал одобрение качеству гостиничного стола.

— Судя по всему, Квирниф пользуется особой благосклонностью элементарных стихий! Кругом так мило, воздух необыкновенно свеж, а герцог Омбаликский — исключительно мудрый правитель.

— Ага! Так значит, ты знаком с герцогом Орбалем?

— Ну, не то чтобы… Я видел его, когда проходил по площади, и он произвел на меня впечатление добросердечного, рассудительного человека.

Хозяин кивнул, но как-то неуверенно.

— Ты, разумеется, прав, нашего герцога непросто вывести из себя, пока ему не противоречишь. Однако при малейших разногласиях врожденная мягкость сразу его покидает. Взгляни-ка на вершину вон того холма… Что ты видишь?

— Четыре трубы, каждая высотой примерно 30 ярдов и чуть менее ярда в диаметре.

— У тебя точный глаз! Эти конструкции предназначены для сбрасывания в них непочтительных членов общества. Так вот, если тебе выпадет счастье поговорить с герцогом, не вздумай игнорировать его советы.

Кугель легкомысленно взмахнул рукой.

— Вряд ли ваши городские трубы могут иметь отношение ко мне, ведь я чужестранец.

Скептически усмехнувшись, собеседник спросил:

— Полагаю, ты прибыл поглазеть на Выставку Чудес?

— Бери выше! Я твердо намерен завоевать главный приз. А кстати, не можешь ли порекомендовать надежного человека, зарабатывающего извозом?

— Охотно, — и хозяин подробно растолковал, где отыскать соответствующее заведение.

— Сверх того, мне требуется бригада крепких и добросовестных работников. Где можно нанять таких людей?

Хозяин указал на довольно неприглядную таверну по другую сторону улицы:

— В «Голубой кукушке» вечно толкутся парии, и там ты найдешь работников на любой вкус.

— Отлично! Пойду к извозчику, а ты отправь поваренка нанять дюжину надежных парней.

— Всегда к твоим услугам!

В извозном дворе Кугель взял напрокат крепкий трехосный фургон с упряжкой тяжеловозов. Прогромыхав на нем до «Пятерки сов», он обнаружил во дворе двенадцать живописнейших персонажей, в том числе трясущегося маразматического старца на одной ноге и опухшую личность, отгоняющую невидимых мух. Этих двоих Кугель немедленно уволил. Третьим оказался Иоло Снолов, взирающий на своего нанимателя с живейшим подозрением.

— Друг мой, как же тебя угораздило затесаться в столь непрезентабельную компанию? — участливо спросил Кугель.

— Я вынужден зарабатывать себе на жизнь, — с достоинством ответил тот. — Позволь спросить, где ты разжился средствами для финансирования столь масштабной программы? К тому же я вижу на твоей шляпе ту самую булавку, что еще вчера была моей законной собственностью!

— Это вторая половина пары, первую же унес грабитель вкупе со всем принадлежавшим тебе имуществом, — объяснил Кугель.

— За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я законченный идиот? А зачем тебе фургон и эти рабочие?

— Если снизойдешь потрудиться, дабы заработать весьма существенное вознаграждение, то все узнаешь сам.

Посадив свою команду в фургон, Кугель выехал из Квирнифа и вскоре прибыл к таинственной дыре, которая за истекшее время ничуть не изменилась. Он распорядился сперва окружить ее глубокой канавой, а затем сделать подкоп снизу. Наконец Кугелевы землекопы кряхтя извлекли из склона холма и с натугой погрузили в фургон здоровенный ком глины, включающий в себя дыру и пенек, к коему по-прежнему было привязано щупальце.

Уже на полпути к успешному завершению проекта манеры Иоло разительно изменились.

— Что за великолепная, ну просто замечательная идея! Мы с тобой отлично на ней заработаем! — радостно сказал он Кугелю.

Тот холодно приподнял бровь.

— В самом деле? Я действительно рассчитываю на главный приз, но твоя награда окажется куда более скромной. И даже мизерной, если ты не приложишь должных стараний.

— Возмутительно! — взорвался Иоло. — Ты обязан официально признать, что половина этой дыры по праву является моей собственностью!

— Я никогда не признаю ничего подобного. А теперь прекрати лишние разговоры, а не то мне придется тебя уволить.

Ворча, рыча и стеная, Иоло неохотно вернулся к работе. Наконец дело было сделано, и Кугель погнал груженный рабочими, глиной, дырой и щупальцем фургон обратно в Квирниф. По дороге он приобрел кусок старого брезента и прикрыл дыру и щупальце, дабы не демонстрировать их без нужды. Доехав до выставки, Кугель распорядился выгрузить и занести в павильон ценный экспонат и расплатился со своими людьми.

— Минуточку! — страстно вскричал Иоло. — А как же я? Мы обязаны заключить соглашение…

Кугель проворно вспрыгнул на козлы и погнал фургон к извозному двору.

Наутро фанфары и гонги известили ’горожан и гостей столицы об официальном открытии экспозиции. Герцог Орбаль явился на площадь в ослепительном великолепии расшитого белоснежными перьями одеяния цвета бледной розы в сочетании с голубой бархатной шляпой двух футов в диаметре, украшенной массивной серебряной кокардой и изящными кисточками из серебряной же мишуры. Взойдя на помост, он обратился к толпе со вступительной речью.

— Насколько мне известно, я давно приобрел репутацию персоны в высшей степени эксцентричной… И все благодаря тому энтузиазму, с коим денно и нощно разыскиваю редкостные чудеса природы, науки и магического искусства. Но если мы подвергнем данное увлечение беспристрастному анализу, то убедимся, что оно вовсе не так абсурдно, как выглядит со стороны. Обратимся к началу времен, к эпохе Вальпургениалов, вспомним Пурпурную и Изумрудную коллегии с их могущественными магами, среди коих особо выделялись Амберлин Порфирогоносец Повторный, а также Моррион Хладнокровавый и, разумеется, Великолобый Фанандааль! Да, то были дни могущества и славы, коих, увы, более не вернуть. Моя же Выставка Чудес всего лишь скромная дань моей печальной ностальгии…