Дэвид Лэнгфорд - «Если», 2000 № 06 Страница 16

Лэпп сказал мне, что у них есть нечто вроде гуманитарной программы для таких, как Сара, и они помогут ей снова обрести корни. А ей это необходимо. Ведь сейчас она женщина без общества, изгнанная обеими сторонами. Худшее, что могло случиться с человеком, имеющим такое происхождение, как у Сары. И хорошо, что Джон Лэпп и Эймос Штольцфус желают дать ей второй шанс, как огонек надежды — быть может, это и есть реальное предназначение менделевских ламп.

Я опустил стекло, собираясь заплатить пошлину за проезд через мост имени Джорджа Вашингтона. Должен признать, мне было приятно снова усесться в свою потрепанную машину. Корина решила переехать с девочками в Калифорнию. Я произнес несколько слов на похоронах Мо, а сейчас его маленькая семья в безопасности, и летит на запад. Не могу похвастаться, что отдал убийц друга в руки правосудия, но все же я сумел вставить палку в колеса их замысла. Лори поцеловала Эймоса на прощание и пообещала, что еще приедет повидаться с ним, уж на Рождество точно…

— Спасибо, шеф. — Я взял квитанцию и сдачу. Окно я поднимать не стал. Врывающийся в него городской воздух имел привычный запах промышленных выбросов и автомобильных выхлопов — пусть даже безопасных по стандартам Агентства охраны окружающей среды, но тем не менее весьма чувствительных. Черт, разве не здорово дышать им снова? Лучше, чем сладким воздухом Пенсильвании, тайно начиненным аллергенами и катализаторами. Он уже убил Мо и Якоба. Много лет назад их отравили медленно действующим катализатором. Потом подмешали к нему второй, и вот некий пустяк, которого они коснулись или вдохнули, поджег последний короткий фитиль. Быть может, таким пустяком оказался одинокий жучок-светлячок, прожужжавший возле их ног или севший на руку. Да все, что угодно. Амбар Якоба тоже освещался светлячками. Наверное, именно эту лампу Мо и хотел мне показать. А одного-двух насекомых мы могли, сами того не заметив, прихватить с собой в Филадельфию… Для меня просто жучок, а для Мо — убийца.

Как сказал один умник из полиции, достоинство Нью-Йорка в том, что подходящих к тебе убийц обычно успеваешь заметить. Так что я не против копоти и грязного воздуха, давки множества людей, и машин в час пик, и даже уличных грабителей. Рискну.

Мысль о грабителях заставила меня вспомнить о деньгах, и я машинально потянулся за бумажником. Отличный бумажник, сделанный из той же плотно сплетенной ткани, что и сумочка Лори. Мне подарил его на прощание Джон Лэпп — в память о Якобе. И теперь я несколько месяцев смогу ясно видеть, столько денег трачу.

Что ж, хорошо иметь в этом мире чуточку больше света — пусть даже свет, как и содержимое моего бумажника, постоянно стремится меня покинуть…

Пол Левинсон

А ЕСЛИ ФАНТАСТ ОТКАЖЕТСЯ ТВОРИТЬ?

Перу Левинсона, избранного в 1998 году вице-президентом Ассоциации американских писателей-фантастов, кроме художественных произведений принадлежат более сотни научных статей и четыре книги по истории, теории и перспективам масс-медиа. Пол Левинсон является редактором научного периодического издания, основателем и президентом компании «Connected Education Inc.», занятой образованием и научной популяризацией в сети Интернет. Ниже публикуются выдержки из его интервью, данного сетевому интерактивному журналу «Inloculture» в октябре 1999 года.

Я убежден, что большинство так называемой читающей публики понимает знаменитое высказывание канадского социолога Маршалла Маклюэна (1911–1980) «The media is the message» — «средство сообщения само является сообщением»[6] — абсолютно неправильно.

«А, — восклицают они, — так он полагает, будто совершенно неважно, что именно показано на телеэкране, произнесено в телефонную трубку, услышано по радио или прочитано в газетах! Важно, что это показано, произнесено, прочитано или услышано с помощью средств массовой информации. Значит, по Маклюэну, форма подачи важнее содержания?»

На самом деле канадский ученый, конечно же, имел в виду совсем иное. Он никогда не отрицал важности содержания (контента) — того, что именно донесли до вас масс-медиа… Однако Маклюэн первым обратил внимание на то, до какой степени на нас влияет и определяет наше восприятие информации ее конкретная технологическая «оболочка». Первое, на что мы обычно обращаем внимание (хотя не всегда отдаем себе в этом отчет) — это источник информации. Вопрос, откуда мы ее черпаем (газеты, телевидение), в значительной степени определяет, как мы ее оцениваем. Наша интерпретация полученной информации уже задана тем конкретным средством массовой коммуникации, с помощью которого она до нас дошла.

Все, что хотел сказать Маклюэн: указанное воздействие протекает незаметно, подспудно и оказывает огромное влияние на каждого индивида и все общество в целом. В этом и только в этом смысле «средство сообщения» само несет в себе некое тайное «сообщение», преуменьшать воздействие которого трудно и даже небезопасно.

Канадский ученый впервые глубоко задумался над тем, каким образом это потайное воздействие заставляет нас часами сидеть, уткнувшись в пресловутый «ящик», вместо того, чтобы заняться любовью или выйти прогуляться на свежий воздух? Каким образом оно так изменило лицо нашей цивилизации, что люди предпочитают узнавать о новостях по радио, а не читать о них в газетах? И где конец этой странной и во многом патологической «гонки от раздумий» — я имею в виду новейшие средства коммуникаций: сетевое общение, клиповую культуру…

Все, что произвело настоящую революцию в 90-е годы (можно даже более точно датировать ее 1995 годом, когда Интернет стал общедоступен), вся эта новая реальность, когда вы можете подключить свой настольный компьютер к любому другому компьютеру в мире и общаться, невзирая на расстояния, все это заставило людей обратить внимание на факты, которые ранее они не замечали. Отныне мы живем в мире быстрой, доступной и почти всеобъемлющей информации. Мире, который диктует свои законы — неважно, с каким знаком вы их оцениваете.

Доведись Маклюэну дожить до наших дней, думаю, он был бы удовлетворен, как всякий ученый, успевший дождаться блестящего подтверждения своих теоретических выкладок. Разумеется, в 60 — 70-е годы Маклюэн все это видел несколько по-иному, в другой перспективе, но теоретически он все предусмотрел верно.

Взять хотя бы Интернет. Меня в свое время поразила глубокая мысль Маклюэна о том, что каждое новое средство сообщения вбирает в себя предыдущее, как контент, становясь для него внешней оболочкой. Еще в 60-е годы канадский ученый был поражен, как кино «инкорпорировало» структуру романа, превратив последний в свой контент: ведь и до сих пор, за редким исключением, кино является всего лишь романом, перенесенным на экран!