Михаил Савеличев - Догма кровоточащих душ Страница 16

Юри сжимает кулачок и трижды ударяет по двери. Достаточно. Этикет вежливости соблюден. Теперь поворот ручки, щелчок замка, и можно сделать шаг назад, продавливая дверь голой спиной. Шажок, еще шажок. Изнутри тянет застоявшимся запахом ароматических палочек и алкоголя... Как Юри и думала. Бездельники.

У Юри возникает нехорошее предчувствие, что в открытую ею дверь сейчас ворвется целая толпа сопляков-подонков, невесть как пробравшихся на борт, сметут ее, опрокинут на пол, наступая на руки и лицо ботинками на толстой подошве, и затеют веселую перестрелку с опухшими от бесконечной выпивки и игры в карты телохранителями. Ей ясно видятся несчастные небритые рожи, сонные глаза и распущенные рты охранников господина канцлера. Профессионалы, минуй вас анима!

Юри быстро проскальзывает в образовавшуюся щель, захлопывает дверь, поворачивается и тихо говорит:

- Привет, мальчики!

21

- А она долго, - пробормотал сквозь зубы Идзуми и было непонятно к кому это относилась - к Юри, ушедшей успокаивать господина канцлера, или к приближающейся буре.

Руки вспотели от напряжения, потому что нет ничего хуже, чем ждать, но коварная непогода пока еще щадила "Альбатрос", а точнее - оставляла его сладкое. Уж он-то, Буревестник, хорошо изучил повадки своих "подружек".

Давление в анима-коридоре продолжало снижаться, и Идзуми точно наяву видел, как истончается, бледнеет идеально прямая ниточка, соединяющая Киото и Хэйсэй, воздушная дорога, проложенная между двумя мир-городами через мертвые земли. Хотя, почему мертвые? Разве смерть - не часть жизни? Разве одно может существовать без другого? А в мире техиру нет даже смерти. Ничто. Бугристая пустота.

- Кэп, - позвал Идзуми, - кэп, что будет, если мы потеряем коридор?

- Заткнись, - вежливо ответил Танаки. - Делай свое дело.

- Мне просто интересно.

- Спроси о чем-нибудь другом.

В наушниках завывал все тот же ветер. Нет связи. Поверхностное натяжение коридора теряет устойчивость. Хорошо сейчас Киндзабуро. Сидит в своей башне, следит за приборами и весело командует: "Продолжаем сокращение подачи энергии! Танаки - ас, Танаки и через техиру долетит!"

Открылась дверь. Юри? Нет, Пако.

- Капитан, вам что-нибудь принести?

- Как пассажиры?

- Пока крепятся. Но запас гигиенических пакетов на исходе.

- Коньяк сейчас бы не помешал, - мечтательно сказал Идзуми.

- Значит, коньяк? - переспросил Пако.

- Отставить, - прорычал Танаки.

И тут за них взялись крепко. Словно чья-то могучая рука обхватила "Альбатрос" и слегка подкинула вверх, а затем дернула вниз, и Идзуми обвис на ремнях, потому что та же самая могучая, но невидимая рука со всего размаха ударила в висок, разорвала на части и принялась жонглировать, а веселая Юри стояла во тьме и хлопала от восторга в ладоши, а хмурый Танаки рычал до тех пор, пока не превратился в тигра, но затем пошел дождь, и Буревестник летел рядом с "Альбатросом", равнодушным птичьим глазом наблюдая, как неведомая огненная тварь распахнула колоссальную глотку, готовясь принять в свой пылающий желудок дирижабль, а внизу, в прорывах, в расщелинах анимы уже видна техиру - мир смерти, царство мертвых, необозримое пространство иссохших человеческих тел...

22

- Привет, мальчики, - повторяет Юри, а мальчики смотрят на нее, и все действительно так, как она себе представляла, - на столике расставлены бутылки, бумажные коробки и пакеты, в которые упакована снедь, а по полу разбросаны карты, раскатились пустые пластиковые емкости из-под воды, в густом ковре даже примостился наполненный чем-то оранжевым стакан, ввинченный, втиснутый в густой ворс для лучшей устойчивости. Карты, виски, два ствола... Только вот стволов гораздо больше, намного больше, потому что телохранители не спят, не режутся в карты, даже не дымят ароматическими палочками, а спокойно, деловито расположились на давно приготовленных позициях с многострельной смертью в руках.

Ближайший к Юри охранник стоит на коленях, как будто изготовившись к молитве. Он медленно отрывает руку от цевья автомата (вторая рука прикипела к спусковому крючку), показывает Юри ладонь - мол, все под контролем, девочка, главное - не паникуй, не кричи, не шевелись, вернее - шевелись, но ровно столько, сколько нужно, чтобы сползти по стене на пол, скорчиться, сжаться, обхватив руками колени.

И Юри прекрасно понимает этот жест, уже готова ему подчиниться, то есть сползти, сжаться, скорчиться, зажать уши и вздрагивать от каждого выстрела, как и положено молоденькой девушке, попавшей в скверную переделку, но ничего этого она уже не успевает, не успевает, не успевает...

Под потолком вспухает черный шар, беззвучно лопается, разбрызгивая вязкую смолу по всей комнате, и в яркой, ослепляющей вспышке возникает громадное, белое, живое, могучее, возникает так неожиданно, что люди не успевают среагировать, потому что они ждут нападения откуда угодно, но только не с потолка, и кого угодно, но только не дракона.

Черные плевки бакелита и станерная вспышка выводят несколько охранников из строя. Юри видит, как тот, кто стоял на коленях, валится сломанной куклой на пол, как смола застывает на его руке и автомате, страшно корежа, ломая и то, и другое, а девушка догадывается, что силы не равны, что каждый боец сейчас на счету, потому что против невероятно быстрого, ловкого звериного тела даже вооруженным профессионалам не устоять, не удержаться, и она бьет локтем в деревянную панель. Сыплются обломки и щепки, а в подставленную ладонь очень удобно ложиться рифленая рукоятка.

Так, ориентация и движение, движение и ориентация, как учили, как крепко вбивали в ее легкомысленную головку азы тактики боя в закрытом, ограниченном пространстве. Да что там - закрытом! Тут просто некуда стрелять! Тут никто не имеет право промахиваться, ибо каждое лишнее отверстие в обшивке корабля - это еще одно отверстие в их общей жизни, еще одно сокращение их шансов добраться до конечной точки маршрута. Именно поэтому как никогда необходимы хладнокровие и сосредоточенность.

Да, Юри? Да, девочка? Давай загадаем, даваем поставим на карту судьбы небольшое желание, а точнее, небольшую жертву. Загадаем - если я останусь жива, то... то... то женолюбивый Буревестник получит от меня все, что он хочет.

Договорились?

Договорились!

Юри вжимает курок, и на белой шкуре чудовища распускается два алых цветка.

23

Как и рассчитывал Рюсин, его не ждали. Хотя он думал, что господа телохранители господина канцлера проявят больше расторопности и сообразительности. Хорошо, что они оказались на редкость добросовестными ребятами - во время работы ни капли спиртного в рот, ни одной карты на стол. Только служба, оружие и нервы на взводе, глаза настороженно перебегают с одной стены на другую, как будто там действительно может открыться тайный проход. Ха-ха! Белому Дракону не нужны двери! Белый Дракон не нуждается в них! Он приходит тогда, когда желает, и уходит тогда, когда этого хочет его свободолюбивая натура - звериная, жестокая, кровожадная, где лишь на самом дне еще сохраняется осадок той человеческой личности, какой он был всего лишь мгновение назад.