Станислав Гимадеев - Чувство бездны Страница 17

– Никак нет, сэр! – рявкнул Карл.

– Жду результатов по записи Мацуми к полудню. Вольно! Можете идти.

– Слушаюсь, сэр.

Антон дал отбой связи, и решительное лицо Карла исчезло.

Он еще раз пробежал глазами ту скудную информацию, что удалось выжать из базы касательно людей из «ролика». Тем не менее это была новая для него информация, что несколько тешило его следовательскую душу.

Александр Ульф, уроженец Земли, 40 земных лет на момент трагедии, заместитель начальника лаборатории биохимии 3/10. Во время эвакуации с гибнущей станции получил сильные ожоги, был госпитализирован. После реабилитации по настоянию медиков вернулся на Землю, где у него проживает семья. Попыток восстановить работу по контракту на Ае не предпринимал, и о дальнейшей судьбе его ничего не известно.

Антон Вайсман, уроженец Роммера, 47 земных лет, начальник упомянутой лаборатории 3/10. Жан Котенко, уроженец Земли, 35 земных лет, ведущий специалист той же лаборатории. Оба погибли при попытке спастись из зоны бедствия. Катер, на котором они пробовали пробиться сквозь каменный хаос в воздухе, подхватил смерч и швырнул на землю с высоты нескольких сот метров. Никто из пассажиров не выжил. Помимо Вайсмана и Котенко в катере находилось еще двое сотрудников станции, к работам Зордана непричастных.

Женщин с именем Светлана среди персонала станции оказалось две: Гордон и Рябова.

Гордон отпала сразу, поскольку ни прямого, ни косвенного отношения к проекту «Сапфир-Х» не имела, после расформирования персонала перешла в структуры «Сада». Среди допрошенных Антоном ранее не числилась, в ночь трагедии спала. В настоящий момент интереса для следствия не представляет.

Светлана Рябова, уроженка Золотого Камня, 25 земных лет, сотрудник департамента информационного обеспечения станции. Среди этих же сотрудников оказался и искомый Марат Сайфуллин, уроженец Земли, 31 земной год. Прямой связи с проектом ни тот ни другой не имел, в обязанности их входила лишь информационная поддержка проектов. Скорее всего, ни Сайфуллин, ни Рябова даже не догадывались о сути проекта. В настоящее время оба работают на «Саде», профиль деятельности, разумеется, не изменился.

Сью Кэтхен, уроженка Софии, 28 земных лет, сотрудница лаборатории 3/10, генетик. (Среди работавших в тот период на «Слезах Этты» с именем Сью в базе была обнаружена только одна женщина). Кэтхен покинула Софию после школы второй ступени, дальнейшее образование и научную стажировку проходила на Земле. Как и подавляющее число колонистов, завербовалась на Аю по персональному контракту. Во время катаклизма ей удалось вырваться со станции на катере с группой других сотрудников и благополучно добраться до Базы. Однако пережитые события нанесли ей серьезную душевную травму. Именно этим она объяснила свое нежелание оставаться на Ае. После завершения медицинских процедур Кэтхен прервала контракт и отбыла на Землю. Дальнейшая судьба ее неизвестна.

Разумеется, интерес представлял и сам таинственный автор «ролика», чьи ощущения зона запечатлела в себе, хранила все это время и так щедро преподнесла сегодня Антону. Решила почему-то, что сегодня – самое время… Кто бы это мог быть, размышлял Антон. Может, кто-то из той же пресловутой лаборатории Вайсмана? Надо будет проверить весь численный состав.

Попытки найти информацию о том, чем на «Слезах» занималась лаборатория 3/10, успехом не увенчались. Система несколько секунд что-то «обдумывала» и в результате не выдала по запрошенному подразделению ничего, кроме административной и организационно-распорядительной мути. На разделах, касающихся тематики работ, проводимых лабораторией, язвительно-оранжевым цветом мерцали поля с надписью «Шифр архива утрачен». Антон этому не удивился. Он не стал останавливаться на глубоких раскопках деятельности лаборатории. Он был более чем уверен, что ничего не найдет – в этом его убедил полуторагодовалый опыт.

Еще несколько минут спустя он снова скармливал диспетчеру очередную пачку запросов к базе данных УКБ. Первое, что Антон запросил, – судьбу вернувшихся на Землю сотрудников лаборатории номер 3/10 Сью Кэтхен и Александра Ульфа.

В другом задании он настырно повторил запрос о досье членов группы Зордана, а также данные по проекту «Сапфир-Х». Только на этот раз Антон решил направить запрос не напрямую, а через санкцию Арчера. Правда, необходимость использования санкции шефа приводила к тому, что ответ мог прийти не ранее завтрашнего утра. Что ж, придется ждать.

Третий запрос касался Тимура Карелова. Кроме полного досье, Антона интересовала возможность допросить Карелова по спецканалу. Ну или, на худой конец, его лечащего врача. «Ступайте, родные», – проговорил Антон, и диспетчер послушно сглотнул пакет заданий.

Потом Антон удовлетворенно выдохнул и закрыл глаза.

В какой-то момент подсознание воспользовалось паузой и увлекло память в прошлое… Кабинет снова исчез, уступив место побережью. Непрерывно накатывали на песок волны, и низкое катлейское солнце, изредка проглядывающее из гущи облаков, раздавало находившимся на берегу надежные длинные тени. Антон уж и позабыл, как оно называлось, это солнце, а ведь помнил раньше…

Он все сильнее растворялся в прошлом, качаясь на волнах воспоминаний. В памяти возникла недавняя сцена на балконе и фраза Родкиса: «Как вы ответили на эти вопросы?» Да мы и не думали тогда о таких вещах, господин Родкис… Даже в голову не приходило. Мы знали только то, что было важно и нужно для нашей работы. Для того, чтобы спасти толпы майголов, больше похожих на стада животных. Нам достаточно было знать, что «узлы» на островах всегда живут отдельно, в больших хижинах, что семей они не имеют и большую часть времени проводят в сеансах связи с Сетью. Мы знали, что соплеменники полностью обеспечивают их одеждой, питанием, жильем. Тщательно оберегают и охраняют «узла», и это понятно: все-таки «узел» – это воля и разум всего племени, не дай бог что случится… Нам хватало знания о том, что магнитные бури Катлеи обладают печальной способностью выводить из строя разум «узлов» на ближайших островах в районе ее эпицентра. Выглядело это ужасно. Поэтому магнитные бури на Катлее всегда представляли огромную опасность для аборигенов. И надолго обеспечивали работой кафсианские центры спасения. Но никогда мы не задавались философскими вопросами типа: почему падает уязвимость майгольской Сети при магнитных бурях? Почему гуманоиды в один момент вдруг превращаются в животных? Проклятие ли это расы майголов или неизбежная плата за своеобразие их коллективного мышления? Это сейчас ему интересно об этом размышлять, а тогда… Тогда все сводилось к элементарным вещам: биорадару и десантному автомату на шее, километрам лесной чащи и времени, которого совсем в обрез. И еще к троим стажерам, глядящим на тебя с уважением и трепетом, внимающим каждому твоему слову…

Из прошлого, омываемого пенными водами, обдуваемого вечерним ветром, в настоящее из искусственного света, серых пластиковых стен и кожаных диванов Антона вернул настойчивый писк службы вызовов.

Лицо Габена на экране было усталым.

– Антон, ты еще работаешь?

– Угу.

– Вот что… – произнес Габен, пожевав губами. – Завтра в девять – совещание. Тебе нужно присутствовать.

– А тема?

Габен помялся, наморщил лоб.

– Да черт его знает… Понимаешь, у них тут одна какая-то хитрая тема. И нам она неведома, по всей видимости.

– Ну все равно, Поль… К чему готовиться-то?

– Антон, ты в общем вот что… Посмотри архивы по истории колонизации. Память заодно напряги. Похоже, ребята очень интересуются оннами и их ролью во всех наших проблемах. Могут спросить что угодно. Да что я тебе говорю, ты и сам все прекрасно понимаешь…

Габен вздохнул. Голос у него был какой-то тусклый.

– Поль, – сказал Антон. – Тяжко пришлось?

– Терпимо, – буркнул Габен и невесело усмехнулся. – Ты на меня не обращай внимания. Я просто устал зверски. Вот такая штука.

– Что они хотят?

– Не знаю, Антон. Они не раскрывают своих планов. Не торопятся, по крайней мере. Опытные жуки… Особенно этот Уэйн. Режут глубоко и без наркоза. Ты кого-нибудь из них знаешь?

Антон замешкался на мгновение, но Габен тут же забыл про свой вопрос.

– Сдается мне, что у них припасен козырь в колоде, да не один, – задумчиво произнес он. Его черные брови съехали к переносице. – Задницей чувствую. Вот… У меня сложилось впечатление, будто бы у них нет еще решения, и они его примут позже. А пока разнюхивают. Хотя, возможно, мне так кажется и я не прав, не прав… Очень сильно теребят все, что касается оннов, Антон. Как уходили, что предпринимали во время трагедии, что – после… Завтра собираются слетать на некоторые зоны. Что уж они там хотят узнать? Про оннов-то, боже мой…

– Ну на то она и комиссия, – сказал Антон. – Ей виднее.

– Да уж, – вздохнул Габен. – Ну мы договорились насчет завтра? Освежи в памяти.