Монумент - Софья Мироедова Страница 17

— Это ещё зачем? — удивился Дедов.

— Необходимы правомерные документы усопшего, чтобы вычеркнуть его из реестра живущих.

— У меня нет его свидетельства, — с отвращением повёл плечом мужчина.

— Как? Ведь вы подтвердили, что это ваш отец? Или вы хотите отказаться от показаний?

— Вовсе нет, это он. Просто мы не общались последние двадцать лет, я понятия не имею, где его документы.

— Скверно, — протянул санитар. — Вам придётся их найти, иначе мы не сможем подтвердить его личность, а вы не сможете его похоронить.

— Ну и чёрт с ним, пускай гниёт в безымянной могиле! — Дедов расслабил галстук и расстегнул тугой воротничок рубашки.

— К сожалению, мы не можем пустить всё на самотёк. Ваш отец был в розыске, вы только что опознали его, но не смогли предоставить соответствующих документов. Теперь мы будем вынуждены подозревать вас в сокрытии преступника.

— Что за бред, — кинул сын, заправив руки в карманы брюк. — У вас есть его тело, проведите анализ ДНК, возьмите отпечатки пальцев, или что вы там делаете в таких случаях?

— Увы, сегодня мы не можем полагаться на биометрические данные, их постоянно подделывают!

— А свидетельства о рождении, значит, не подделывают? — усмехнулся сын.

— Вы удивитесь, но значительно реже!

— Хотите сказать, чтобы избавиться от ублюдка, мне нужно найти документ о его рождении?

— Верно, — охотно подтвердил санитар.

— А что, если он его уничтожил?

— Ох, тогда я вам не завидую! — потупился работник морга. — Придётся связываться с роддомом, где он появился на свет и искать выписку из домовой книги.

— Вы что, издеваетесь? — Дедов не верил своим ушам. — Ему наверное лет сто! Уверен, что даже города, где он родился уже в помине нет!

— Жаль, но ничем не могу вам помочь, — санитар опустил глаза. — По закону мы можем ждать документы в течение недели с момента смерти. После этого кремируем неопознанные тела. И, конечно, придётся возобновить розыск вашего отца и взять вас под стражу.

— А потом что?

— Потом всё по процедуре, — молодой человек положил планшет на окоченевшее тело подозреваемого. — Вас не освободят, пока не будет найден преступник, то есть, ваш отец.

— Но вот же он лежит!

— Это пока лежит, без свидетельства через неделю этот труп станет прахом незарегистрированного человека. Останки уничтожат.

— И мы уже никак не сможем доказать, что это был он?

— Увы…

— Какого чёрта?

— Система несовершенна, что поделать. Желаю вам удачи в поисках документов! — санитар взял планшет, заглянул в него и, не прощаясь, удалился из комнаты.

Дедов стоял над телом отца, он не видел его больше двадцати лет. Тот без объяснений пропал с радаров. Ничего не взял, только оставил записку на холодильнике для матери, мол, «не ищи меня».

Кулаки сжались, на лбу пульсировала жила. Повзрослевший покинутый сын водил желваками, пристально глядя на усопшего. Эти годы обесцветили волосы старика, исполосовали морщинами лицо. Дедов ненавидел его за то, что матери пришлось растить их с сестрой в одиночку. Столько помоев вылилось на них после его исчезновения. Оказалось, он был преступником, правда, обвинений так и не озвучили. Мать, пытаясь защищать отца, говорила, что во всём виновато правительство. Они с сестрой не верили и так и не простили папашу за исчезновение.

Дедов вышел из морга, набрал номер матери и, отмахивая гигантские шаги в направлении стоянки, слушал гудки. Наконец, на том конце линии послышался усталый женский голос:

— Да, дорогой, — это была мама.

— Ма, не поверишь, кто объявился! — он чеканил каждое слово.

— Кто, дорогой? — голос был мягким и спокойным.

— Отец! — выпалил Дедов. — Они нашли отца!

— Ох, неужели? — изумлённо повысила тон мать. — Как он? Что они с ним сделали?

— Ты ещё волнуешься? — негодовал сын. — Паразит мёртв! Они нашли его тело.

— Господи, — выдохнула пожилая женщина. — Довели всё-таки…

— Мам, ты скажи, у тебя есть его документы?

— Да, у меня остался и его паспорт, и налоговые бумаги, целый ворох.

— Свидетельство есть? — Дедов дошёл до машины и отключил сигнализацию. — Свидетельство о рождении.

— Нет, дорогой, — мать на секунду задержала дыхание. — Свидетельство его сгорело вместе со всеми бумагами его родителей.

— Чёрт, — вскипел он, плюхнувшись на сидение.

Когда отец оставил их, сыну было всего семь лет, дочке — три. Накануне умерли их бабушка с дедушкой — родители отца. На похоронах папаши уже не было. Осталась только проклятая записка.

— И что теперь? — крикнул в трубку Дедов. — Мне сказали, нужно обратиться в роддом города, где он родился. Где это? Ты знаешь?

— Знаю, дорогой, — мать печально вздохнула. — Скажи лучше, ты подтвердил личность отца?

— Конечно, — отмахнулся он. — Что за город, какой район? Скажи, я свяжусь с ними.

— Ох, — вдруг всхлипнула мать. — Я так и знала, знала! Нужно было тебя предупредить… Я была уверена, что его никто никогда не найдёт…

— О чём предупредить? — сын завёл машину, положил руки на руль и сосредоточенно оглядел стоянку.

— Нет никакого города, никаких концов не найти, твой отец пытался. Там больше никто не живёт…

— Отец? Зачем отцу было искать, — до Дедова медленно начало доходить. На стоянку заехали две полицейские машины. Он медлил.

— Затем, что когда дом его родителей сгорел вместе с ними и документами, отцу понадобилось подтвердить их личности…

— Понадобились свидетельства, — у сына по спине пробежал холодок.

— Да, — мать уже плакала. — Он ездил в тот город, точнее, в деревню, где родились твои бабушка с дедушкой и он сам. Никого только там не нашёл. Все уехали в большие города, а деревушку сровняли с землёй и построили на её месте птицеферму. Нет больше там ни роддомов, ни домовых книг… Ему пришлось бежать, иначе ему грозило пожизненное заключение.

— Но за что? Ведь бабушка с дедушкой не были преступниками?

— Не были, пока не сгорели их свидетельства о рождении. С того момента они перестали быть гражданами страны и стали нежелательными элементами, нелегальными иммигрантами, но депортировать их было уже некуда. Он стал ответственным, потому что незаконно подтвердил их личности и своих документов предоставить не смог…

— А как же паспорт, биометрия, в конце концов, у него было много знакомых и родных. Неужели они не могли выступить свидетелями?

Дедова трясло, он смотрел, как медленно проезжают мимо полицейские машины. Их бока бликовали в жёлтом мерцании тусклых ламп. Люди внутри казались сгустками тёмной материи, вырисовываясь на фоне светлых стен.

— Нет, дорогой, в нашем мире без свидетельства о рождении ты никто… Мы с отцом решили, что ему лучше скрываться, пока не изменят законы. Но этот закон такой древний,