Посол на планете Земля - Сима Кибальчич Страница 17

Наиболее солидные виды мирно вышли из Белки. Она раньше, до Ледникового периода, была Улиткой, но в холодах обросла шерстью и обножилась. Шерсть спасла ее от проникновения инфузорной обуви, и она-то и образовала весьма определенные волосяные виды. Прямые потомки белок – это, безусловно, собаки. А дальние родственники — австралийские кенгуру. Они разрастались через сумчатого медведя. Как только подтаял Ледниковый период, некоторые особенно борзые белки полезли в воду. Ну, и доплавались до китов. В общем, ни ума, ни фантазии.

А вот пресмыкающиеся произошли какими-то отшибленными от общевидового развития. Извивались они от Лизоблюда Доисторического и доизвивались до неопределенного состояния. Совершенно размытый вид, судя по всему в связи с критическим таянием льдов.

А между Белкой и инфузорной обувью пролезли тараканиусы. Очень всепроникаемый вид. Но! В связи с присущей ему промежуточностью нами он полностью не обследовался".

Читая эту наглую отсебятину, Вэ-эН издавал невнятное беспомощное мычание, временами переходящее в веселое похрюкивание. Сэм принес второе. Загородившая полстола, запеченная в кляре огромная клешня океанского рака исходила запахом жаркого и лимона. Вэ-эН отрезал крупный ломоть и снова нырнул в трактат сына.

"Демонстративно обособились виды пейзажные. Зарождение их было покрыто подлогом и ночным мраком. От Дуба Первоначального отпочковался Свирепый Желудь и начал мимикрировать под среду. Кое-где усыхал до семян, кое-где произрастал в такие пейзажные виды как леса, поля и луга. Виды полей делятся на сельскохозяйственные и пейзажно-созерцательные. Основой всех сельскохозяйственных видов являются виды на урожай, которые берут свое начало от Картошки.

Люди же укоренились еще в Хромоногой Обезьяне. Она разбила очки, и ей пришлось, стоя на задней лапе, нащупывать зацепившуюся за верхнюю ветку оправу. Лапы ее разрослись, превратились в руки и ноги, и она стала ходячая — ну натуральный неандерталец. К нему-то и втерся в доверие Корманьолец. Только у Корманьольца кончился корм, он начал косить под Неандертальца. И тогда у них появились дети. Те, кого положили у костра, сразу запеклись до негроидов. На тех, кто был у входа, дуло из входа в пещеру, и они дощурились до монголоидов. Те, что был посередине, ни до чего не додумались и лежали себе белыми или рыжими, а вот некоторые прижались для согрева к горячей стене и раскраснелись до индейцев".

На этом текст кончался. Вэ-эН посмотрел на Сэма веселыми глазами.

– Э-э..., – протянул он. – Еще что-то?

– Ну, в общем-то, – решился Сэм, – тут он историю русского искусства сдавал.

– И что?

– Ну... – Сэм пожал плечами, – выбил себе доклад "Влияние русского барокко на испанское искусство", кричал, что сумеет раскрыть тему.

Вэ-эН заерзал и вопросительно посмотрел на Сэма.

– В итоге написал, что следов русского барокко в Испании не найдено, а потому можно сделать вывод, что влияния никакого не было.

– Да, уж. Тема раскрыта... Ладно, я с ним по-свойски побеседую, – и Вэ-эН потянулся за вином.

В этот момент послышался топот. Гостиная находилась на втором этаже галереи, прямо напротив входа, и сейчас к ним по галерее двигался Слона. Вид он имел смущенный и смотрел в сторону. Хоботом Слона обвивал напряженно выпрямившегося Питону, равномерно обклеенного березовыми листьями и в темных очках на голове. Тащить Питону было явно тяжело, и Слону кренило то в одну, то в другую сторону.

Увидев, как тяжело от натуги ходит живот Питоны, Вэ-эН еле удержал улыбку и церемонно поздоровался со Слоной:

Слона положил ношу у края балкона, выходящего на галерею и, медленно отпыхиваясь, ответил:

– Дела хорошо. Я вам тут «бревно» принес, пусть полежит.

– Ну, пусть, – согласился Вэ-эН и тут же невинно спросил: – а что, ему больше полежать негде?

Слона завел глаза к потолку и смущенно протянул:

– Ну-у Малыш говорит, что стащат ценность, у нас все пропадает. А здесь надежно полежит. Я лучше пойду.

– Постой, постой. Кто-то тут на «бревне» очки забыл.

– Ах, да, – спохватился окончательно смущенный Слона и стянул очки.

"Бревно" моментально захлопнуло глаза, а Слона, развернувшись, заспешил к двери.

Вэ-эН прокашлялся:

– Так, о чем мы там говорили? Ах, да. О разоблачении шпионского агента.

– Так значит, его все-таки разоблачили?! – подхватил Сэм.

– Да, его поймали в самый последний момент, когда он проник на секретное заседание для подслушивания.

– Да неужели?!! – воскликнул Сэм.

«Бревно» слегка шевельнуло хвостом и изо всех сил зажмурило и без того закрытые глаза.

– Да, – веско сказал Вэ-эН и двинулся к пульту управления помещением.

– Как же его поймали? – спросил Сэм.

«Бревно» напряглось, стало как-то плотнее, похоже, стараясь даже не дышать. Вэ-эН резко повернулся к Сэму и сказал громким голосом:

– Он был неестественно зеленого цвета.

От неожиданности глаза у «бревна», щелкнув, распахнулись и тут же захлопнулись опять.

– И что же с ним случилось потом? – невинно спросил Сэм.

Вэ-эН наклонился над пультом управления, пробежался по кнопкам, задавая необходимые параметры и, выпрямившись жестко сказал:

– Распустили на ремни!

И нажал кнопку блокировки звука.

Сердце Питоны сжалось от ужаса. Только доблестное звание разведчика удерживало на месте. Пришлось убеждать себя, что зеленые бревна встречаются, и он вполне вытягивал на старое, покрытое мхом и листьями бревно. Правда с очками случился провал.

Сдерживая желание уползти, Питона ждал, что скажут дальше, чтобы действовать по обстановке, и уж в крайнем случае бежать. Но к своему изумлению так и не услышал ни звука — полная тишина. Это казалось весьма подозрительным. Он слегка приоткрыл глаз: Сэм и отец Малыша сидели за столом и что-то обсуждали, но совершенно беззвучно. Страшная догадка пронзила Питону — он оглох. Слегка тряхнул головой, но лучше не стало. Решительно и бесповоротно оглох. Стало страшно, но Питона держался. Дело разведчика ждать, и он дождался возвращения друга.

Когда появился Слона, Вэ-эН быстро встал и отключил блокировку.

– Можно я заберу бревно? Оно нам понадобилось, – вежливо попросил гигант.

Питона чуть не зашипел от неожиданности, обрадовался, что все-таки не оглох.

– Да, пожалуйста, – ответил Вэ-эН, – у вас исключительно талантливое бревно. Мы были рады его видеть.

– Спасибо, – пробормотал Слона и взял напрягшегося Питону.

– Да, кстати, – добавил Василий Николаевич суровым голосом. – Слона, попроси, пожалуйста, Малыша подойти.

Малыш стоял за дверью и нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Когда Слона вышел из дома и осторожно опустил Питону на гравиевую дорожку, Малыш подскочил к друзьям.

– Ну