Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация Страница 17

Положим, над проблемой нашего технологического отката в прошлое наверняка не только я размышляю, но и более умные головы, которые наверху сидят, а человек — такое существо, что если поставит перед собой цель, то обязательно её достигнет, если доживёт до получения конечного результата, естественно. Опять же, мир не заканчивается на нас, жителях Кубани, есть Московский диктат, который рубится в окружении кочевых орд, есть Уральская Республика, Китай, который объединяется и пытается вспомнить славное прошлое, да и за океанами, как говорят, что‑то имеется — мощные радиостанции регулярно ловят сигналы из Южной Америки. Кто‑нибудь, а вытянет наверх, хотя, разумеется, хотелось бы, чтобы это были мы.

— Что, всё мечтаем, Мечник? — Ко мне подошёл наш группник, стройный и всегда подтянутый брюнет, капитан Черепанов‑третий.

— Да, товарищ капитан, размышляю, — повернулся я к нему.

— Собирайся, Ерёменко вызывает. — Он по‑свойски подмигнул мне и вышел из палатки.

Мне собираться недолго, на тело — куртку, на голову — шапку, на ноги — сапоги резиновые — и на выход. Догнал я капитана уже возле штаба, и внутрь мы вошли вместе. Ближний круг майора Ерёменко, включая нас двоих, был в сборе — два группника и шесть сержантов. Сам командир роты, как всегда, сидел за столом, а мы с Черепановым примостились на лавку рядом с другими собравшимися.

Майор оглядел всех и начал разговор:

— В общем, так, товарищи мои. До всей роты то, что я вам сейчас скажу, доводить не надо, всему своё время, а вы — моя опора и знать новости должны чуть раньше, чем другие военнослужащие. Через три дня мы получим приказ президента о развёртывании нашего батальона в бригаду, численность личного состава будет увеличена до двух с половиной тысяч. В бригаде будет мотострелковый батальон, два разведбата и один батальон спецназначения. Я становлюсь комбатом спецов, с вышестоящим командованием всё решено. К чему этот разговор, понимаете?

Все присутствующие промолчали, и только Черепанов откликнулся:

— Не томи, командир, что от нас требуется?

— В нашем батальоне будет четыре роты по четыре группы в каждой, бойцы нужны.

— Куда ещё? — отозвался командир первой группы, младший брат нашего майора, Ерёменко‑четвёртый, совсем не похожий на своего здоровяка‑брата, среднего роста и абсолютно лысый мужичок. — Через месяц в наступление переходим, и кто воевать будет?

— Спокойно, — майор улыбнулся своему брательнику, — завтра первая рота из рейда вернётся, они и займутся обучением новобранцев. От себя мы только две группы в новые подразделения отправляем, а четыре так и останутся второй ротой, которая и потянет на себе основную работу в весеннем наступлении.

— И где мы сейчас рекрутов возьмём?

— Это я у вас и хотел узнать. — Ерёменко закурил. — Может быть, у кого‑то идеи есть, где нам бойцов найти? Через пару деньков новость разнесётся по всем подразделениям и каждый озаботится новыми солдатами. Пока у нас есть двое суток форы, и мы наших конкурентов в борьбе за человеков опережаем.

— В Тихорецк смотаться, в Кропоткин и по станицам окрестным проехаться, — предложил Черепанов.

— Не вариант, всё, что можно, мы уже из этих мест выгребли.

— У территориалов попробовать людей переманить, — отозвался Исмаил‑ага.

— Тоже не то, территориалы нас и на дух не переносят, а если найдётся кто‑то, кто захочет к нам перевестись, то такая волокита с документами начнётся, что лучше об этом и не думать.

Больше предложений не было. Не знаю, что меня дернуло, и я сказал:

— Беженцы.

— Повтори. — Майор посмотрел на меня.

— Беженцы из Донского Царства, товарищ майор. Они находятся недалеко отсюда, в станице Новолеушковской, которая между Тихорецком и Павловской. По слухам, их там скопилось до семи тысяч человек. Правительство, конечно, их расселяет потихоньку, но они прибывают постоянно. Нам ведь человек сто пятьдесят нужно, так неужели не найдём?

— Голова, — уважительно протянул ротный. — Вот что значит свежий взгляд. Черепанов, — он кивнул моему группнику, — собирайся в дорогу, возьмёшь десяток бойцов при оружии, Мечникова, рацию — и вперёд. К вечеру жду доклада, что и как в лагерях беженцев. Если есть вариант набрать там рекрутов, то завтра организуем автоколонну, приедем и всех, кто нам необходим, заберём. Вопросы?

— Семейных брать? — спросил капитан.

Ерёменко подумал и кивнул:

— Да, если ценные кадры, то бери. После того как с остатками Донского Царства разберёмся, свой лагерь будем ставить и семьи из бригады подтянем.

— Командир, — голос подал брат майора, который не наедине был с ним предельно официален, — как полковник Игнатьев видит дальнейшее положение дел? Ты с ним об этом разговаривал?

— Говорил, и он сказал, что всё будет как в старые времена. В бригаде остаются все вспомогательные структуры и рота охраны, а батальоны, где бы они ни находились, всё равно будут подчиняться ему и его штабу.

— Ясно, — пробурчал командир первой группы.

— Раз ясно, тогда все свободны. Мечников, останься.

Собрание было окончено, все разошлись, и мы остались вдвоём. Майор порылся в ящике своего стола и положил передо мной две золотистые металлические лычки, какие на погон камка цепляются.

— Это мне? — задал я уточняющий вопрос.

— Тебе, — усмехнулся ротный. — Можешь уже сейчас прицепить, а приказ по роте сегодня вечером пройдёт. Так что поздравляю тебя, Мечник, с внеочередным воинским званием младшего сержанта.

— Служу Конфедерации.

— Это хорошо, что служишь, правильно.

Он вновь порылся в столе и достал знакомый мне планшет, раскрыл его и вынул карту, которую сразу же разложил на столе.

— Карта моего отца?

— Она самая. Долго я с ней возился, но всё же разобрался, что здесь и как.

— А зачем вы её мне показываете?

— Хм, вопрос интересный. Наверное, потому, что отца твоего помню. Мы с ним хоть и не были никогда друзьями, но вот врезался он мне чем‑то в память, а ты его наследник, да и карту добыл именно ты, а не кто‑то другой. В общем, ты в этом деле будешь задействован в любом случае.

Склонившись над картой, я спросил:

— И где склад?

— Не склад, а склады. Их три. Местоположение известно, но что в них находится, непонятно. Даже намёка нет. Вот здесь, — он ткнул в карту пальцем, — недалеко от Аксая, ещё в прошлом веке плодоовощной совхоз был, там подвалы обширные имелись под вино и фрукты. Когда в России, ещё до Чёрного Трёхлетия, развал начался, перестройкой назывался, совхоз зачах, сады вырубили, а подвалы забросили. Вот в них‑то отец твой и товарищи его и сделали основной склад. Кроме него, есть ещё два, поменьше, но они в соседних населённых пунктах.