Лесия Корнуолл - На этот раз – да! Страница 17

– Мой двоюродный дедушка когда-то провел здесь несколько месяцев. Он упоминал о замке Глен Дориан.

Элеанор вздернула седые брови:

– О, понимаю… Так он был солдатом?

Кит покрепче сжал стакан с виски:

– Да.

– А вам известно о проклятии?

– О проклятии? – силясь не обнаруживать интереса, переспросил Кит.

Леди Элеанор подалась к нему:

– Ну да… говорят, что Майри Макинтош наложила проклятие на долину. Сердце ее похоронено среди камней старого замка, и она поклялась, что никто не сможет поселиться в этих стенах, если не будет чист душой и не обретет настоящей любви. Старые легенды гласят, что тех, кто выдержит испытание, ожидает великая награда, а тех, кто осмелится вторгнуться туда обманом, – великие печали… Неужели вы верите в древние легенды и проклятия и тому подобную чушь, лорд Россингтон?

Глядя в насмешливые глаза старухи, Кит на мгновение почувствовал, что… верит. Он словно ощутил, как его касаются незримые руки, услышал чей-то еле уловимый шепот, чей-то легкий вздох…

– Нет, разумеется, – отвечал он с обворожительной улыбкой.

Леди Элеанор откинулась на спинку кресла:

– И снова жаль… Замок Глен Дориан не примет вас, юноша, ведь вы англичанин. Именно английские солдаты сожгли замок после битвы при Каллодене. Макинтоши бежали и скрылись, они исчезали один за другим – все, кроме Майри. Она умерла тут, в долине, томясь ожиданием и бесплодной надеждой. С тех пор там больше никогда никто не жил. – Леди Элеанор протянула свой стаканчик и чокнулась с Китом. – Что ж, желаю вам удачи, если вы решитесь тут остаться…

Кит приготовился было слушать пожилую женщину и дальше, но тут за дверью послышался шелест шелков и тихий звук шагов ножек, обутых в вечерние шелковые туфельки… Кит вскочил на ноги, приготовившись к потоку сладких улыбочек, к хлопанию ресниц, к долгой и мучительно скучной светской беседе. Все это призвано завлечь его в западню, которая затем плотоядно захлопнется… Когда в комнату вошла юная женщина, Кит непроизвольно сделал шаг назад.

Она не улыбалась. Наоборот, она сердито хмурилась, устремив на Кита обжигающий взор темных глаз. Но тут мать, видимо, подтолкнула дочь вперед – да что там, она просто толкнула бедняжку, – и девушка опустила ресницы…

Она не жеманничала. Просто присела в коротком реверансе, резко и явно неохотно.

Она ни слова не проронила, когда ее представили как леди Маргарет Макнаб. Она словно воды в рот набрала. Лишь однажды ее взгляд скользнул по лицу молодого человека, но она сразу отвела глаза – и у Кита возникло ощущение, что его оценили и тотчас отвергли. Взгляд ее теперь устремлен был на узел его галстука.

Она не ринулась к нему, не протянула для поцелуя трепещущую руку, не глядела на него восхищенным взором. Графиня же улыбалась, теша себя надеждами, и без умолку перечисляла достоинства дочки. Кит следил за тем, как щеки юной леди Маргарет сперва слегка порозовели, затем приобрели оттенок темной розы и вот, наконец, стали совершенно алыми…

«Леди Деворгилле и вправду есть чем гордиться», – подумал Кит. Ей удалось сделать из дочери изумительную, совершенную дебютантку – начиная с прически, довольно замысловатой и элегантной, заканчивая скромной нитью жемчуга на нежной шейке и явно дорогим модным платьем.

Платье было совершенно мерзкое: ярко-розовое, украшенное по подолу и на плечах лавандовыми рюшами. Щечки девушки теперь приобрели почти тот же цвет, что и платье, вернее, рюши, а губы плотно сжались. Темные волосы юной леди были высоко подняты и безжалостно заколоты бесчисленными шпильками. Вся эта безумная конструкция, ко всему прочему, была украшена какими-то бесстыдными розочками, ленточками и заколками с драгоценными камнями. И все это девушке совершенно не шло.

– Добрый вечер, леди Маргарет! – произнес Кит.

И она подняла на него глаза. В этих глазах явственно читалось предостережение, не менее явное, чем то, что излучала тяжелая входная дверь замка Дандрамми. На мгновение он опешил. Вскинув упрямый подбородок, девушка глядела ему прямо в глаза. Длинные и густые ее ресницы не дрогнули, не опустились…

– Я леди Меган! Маргарет – это кличка, данная мне матерью. А вы, верно, лорд Россингтон из Англии. Позвольте узнать, отчего и зачем вы прибыли к нам в Шотландию?

Девушка не сделала ни малейшей попытки скрыть свой шотландский акцент. Голос ее обволакивал, словно нежный шелк. Да и глаза у нее были потрясающие – причудливая смесь золота, зелени и тепло-коричневых тонов… цвета шотландских гор.

«Да она красавица», – подумал Кит, но тотчас одернул себя и спрятал руки за спину.

– Я приехал сюда, чтобы отдохнуть, – пробормотал он.

Девушка попыталась было кивнуть, но тотчас вспомнила про свою умопомрачительную прическу и коснулась ее рукой. К ее ногам дождем посыпались лепестки роз.

– Граф прибыл сюда, чтобы посетить замок Глен Дориан, – сказала Элеанор.

Кит заметил, что глаза Маргарет… то есть Меган, расширились, а щеки приобрели румянец куда более приятного оттенка. Она слегка подобрала юбки, подхватила дурацкий шлейф и отошла от гостя в другой конец комнаты.

Появись эта Маргарет-Меган в Лондоне, она идеально вписалась бы в круг светских прелестниц… до тех пор, пока не заговорила бы или не стала двигаться. Осанка ее была столь горделива, а движения – столь резки и порывисты, что видно было: девушка привыкла бегать, а не чинно ходить. Встав у самого камина, она принялась украдкой изучать графа.

– Позвольте представить мою среднюю дочь, – проворковала Деворгилла, и только тут Кит заметил еще одну барышню. – Это Элис.

Девушка зарделась и присела в реверансе. Ее тоже облачили по последней моде, но в зеленые тона. Она была скромна, застенчива и вовсе не поднимала глаз. Кит решил, что эта девушка не его типа… если вообще можно говорить о его излюбленном типе девушек.

– Можете звать ее Аланой, если вам угодно, – объявила Элеанор.

– А откуда вы прознали про Глен Дориан? – спросила вдруг Маргарет-Меган.

Она пристально глядела на него из дальнего угла комнаты, но Кит ощутил этот взгляд кожей, словно касание пальцев.

– О нем упоминал мой двоюродный дедушка. В доме, который сейчас перестраивается, я нашел его старый дневник.

Он решил не упоминать о письме Майри, однако девушка еле заметно прищурилась, и Кит понял: от нее не укрылось, что он кое о чем умолчал.

– Стало быть, приятные воспоминания, – едко произнесла она.

Кит взглянул на барышню сурово, она ответила ему не менее тяжелым взором – будто сталь звякнула о сталь…

– Вы обнаружили дедушкин дневник в Дербишире? – спросила графиня.

– Нет, в Нортумберленде, миледи.