Кир Булычев - Агент КФ Страница 17

Во всю силу врубился могучий прожектор «Шквала». Поле стало светлым и маленьким – спасительная стена корабля, нависающая над полем, была рядом. Но они не успели достичь ее. Их накрыло следующим выстрелом.

Ударяясь о машину, картечь вспыхивала ослепительно и радостно. Андрею показалось, что он ослеп. Зазвенело разбитое стекло. Ожгло руку. Андрей цеплялся за рычаги управления, стараясь удержать машину, но ее завертело и понесло…

Потом неожиданно наступила тишина. Андрей почувствовал, что тело ему не подчиняется. И прошла секунда, прежде чем искры в глазах погасли и он понял, что на него навалилось тело Витаса. Машина стояла.

– Витас! – крикнул Андрей. – Ты что?

Витас молчал. Дышать было трудно. Кабина наполнялась дымом. От картечи вспыхнула фанерная обшивка паровичка.

Андрей смог открыть дверь. Он понимал, что все неправильно и нереально. Этого не может быть. Он – агент КФ, он занимается полетами, размещением гостей, он сидит в тихом месте на тихой работе. У него нет врагов. Он сейчас вернется и расскажет ПетриА об этом диком сне. Она сидит на диванчике в его доме и ждет.

И еще он понимал, что Витас оказался со стороны выстрела. Андрей вывалился из машины, волоча Витаса. Рука была обожжена, и он на мгновение потерял сознание от боли, но не отпустил Витаса и вытащил его за собой, вцепившись в него, как бульдог. Опять был удар боли, когда рука ударилась о бетон, и сверху мешком свалился Витас.

Дым был ужасен, ни черта не видно, кроме огоньков, пламя разгоралось, чтобы сожрать паровичок. Андрей полз или, вернее, ему казалось, что он ползет, чтобы скорее спрятаться в спасительную тень под кораблем, как будто там его никто не найдет…

Андрей пришел в себя на корабле. В каюте. Это было странное пробуждение. Ощущение безмятежного детского счастья. Когда нет никаких забот, кроме желания еще понежиться в постели, потому что все на свете замечательно. Просыпаясь, но еще не вернувшись к реальности, Андрей понимал, что возвратился на свой корабль. Сейчас тихий зуммер вызовет его на вахту…

Андрей сделал движение, чтобы откинуть одеяло, но даже самое начало этого движения вернуло все на свои места и отогнало сладкие иллюзии.

Рука, запеленутая и тяжелая, не подчинилась ему, и звонок тревоги в мозгу начал безжалостно будить клетку за клеткой, и, пробудившись окончательно, Андрей замер от масштабов тревоги, а затем – горя.

Не было ни детства, ни вахты. Была смерть ПетриА. Ночной космодром. Звезды картечи. Ослепительный взрыв паровичка.

И Андрей не пытался больше подняться. Он замер. Он тщательно и почти спокойно прокручивал в голове ленту событий, вчерашних – или, может быть, уже давних? Сколько он провел времени в беспамятстве? Где он? На корабле.

Корабль был в полете.

Ни один звук, ни одно движение не выдавало этого, но Андрей – на то человеку и дается космический опыт – отлично знал, что корабль в полете: микроскопические вибрации и неуловимые шумы, неразличимые и непонятные для непосвященного, сразу рассказали ему обо всем.

Это был гравитационный корабль, на котором ему не приходилось еще бывать. Явно гравитационный, потому что не хватало глубокого и почти беззвучного шипения плазменных двигателей.

Значит, мы на «Шквале». Далее, есть две возможности. «Шквал» удалось отстоять, и Андрея, тяжело раненного, взяли на корабль, чтобы доставить в Центр. Или Пруг захватил корабль, и тогда Андрей – пленник. Но кто-то забинтовал ему руку. Значит, на корабле врач.

Следующий шаг надо сделать обдуманно. Сначала выясним, как сильно нас покалечило. Рука повреждена, обожжена. А что еще? Андрей подвигал ногами. Ноги были послушны. Теперь правая рука. Правая рука откинула одеяло и поднялась в воздух. Андрей поглядел на нее, как на живое существо, ему не принадлежащее.

Он легко сел на кровати. Голова закружилась. Ноги сделали привычное движение – так они делали уже много лет, – чтобы надеть шлепанцы. Пятки скользнули по полу. Андрей сосчитал до двадцати, голова перестала кружиться. Он поднялся. Рука в упругой эластичной повязке легла вдоль бока. Было больно. Интересно, чем же кончилась эта история с нападением?.. А Витас?

Именно беспокойство за Витаса заставило Андрея стряхнуть оцепенение. Андрей дотронулся до кнопки двери. Дверь должна была отойти в сторону. Дверь не шелохнулась. Сначала ему даже не пришло в голову, что дверь может быть закрыта. За годы жизни на кораблях Андрей еще не сталкивался с такой ситуацией – двери не должны запираться. За исключением одного случая – если нарушена герметичность.

Андрей шагнул обратно, к койке, нажал на столике вызов интеркома. Слава богу, хоть вызов работает. Экран как бы нехотя ожил, пошел зелеными полосами. Вспыхнул белым. Андрей вызвал отсек управления.

На экране был ВосеньУ. Не просто ВосеньУ. Его не узнаешь с первого взгляда. Костюм ВосеньУ был ему велик. Разумеется, велик, потому что Андрей выше его и шире в плечах.

Значит, это ВосеньУ надо было, чтобы его приняли за Андрея. Зачем? Чтобы захватить корабль. И за мгновение, прежде чем он увидел знакомую ухмылку ВосеньУ, Андрей уже все понял. «Значит, – подумал холодно Андрей, утопая в ненависти, – значит, это ты, мой скромный помощник, убил ПетриА. Она помешала тебе, и ты ее убил».

– Ее кровь – моя кровь, – сказал Андрей, глядя на ВосеньУ.

– Что? – ВосеньУ ожидал все, что угодно, только не этих слов, сказанных на языке города.

Но он был сообразительным. И сообразил.

– Это неправда, – сказал он. – Я ее не убивал. Клянусь богиней УрО. Я никого не убивал.

– Где Витас Якубаускас? – спросил Андрей. Он был совершенно спокоен.

– Болеет.

– Кто у вас главный?

– Нас ведет Пруг Брендийский.

– Вызови его.

– Я не знаю, захочет ли он с тобой говорить.

На экране возник Пруг Брендийский. Он, видно, не знал, как переключается связь, и потому попросту оттолкнул ВосеньУ.

Наследник Брендийский был в боевом наряде и высоком шлеме. Полосы боевой краски на надутых щеках, подсиненные, заплетенные в косички усы. И настороженные черные глаза.

– Ты хотел говорить со мной? – сказал он. – Говори.

– Что произошло?

– Ты сам пришел к нам, – сказал Пруг. – Мы тебя не звали.

Он смеялся. Добрые лучики веером разбежались от уголков глаз, крепкие желтые зубы открылись за лиловыми губами.

– Я требую… – Голос звучал неубедительно. И Андрей оборвал фразу.

– Понял? – спросил Пруг. – Не надо требовать. Надо благодарить. Теперь ты нам совсем не нужен. Даю тебе слово. А мы тебя не бросили. Мы тебя подобрали, пожалели.

– Зачем все это нужно?

– Приведите его ко мне, – приказал Пруг.

Ситуация была неординарной, тревожной и грозила дальнейшими бедами. Очевидно, корабль оказался в руках людей, которым не положено командовать космическими кораблями. Корабль движется в неизвестном направлении с неизвестной целью. Однако цель эта должна быть достаточно серьезной для тех, кто захватил «Шквал». Нападение – не наскок под влиянием момента, а запланированная акция. Наследник Брендийский решился сам подняться в космос. Не Галактический же центр они намерены завоевать.