Алексей Калугин - Игра в реальность Страница 17

Витька зашел в аптеку, а я остался ждать его на улице.

Вокруг меня были только китайцы, и я никак не мог отделаться от впечатления, что оказался в каком-то до боли знакомом видеофильме и даже, если постараюсь, смогу припомнить дальнейший ход развития сюжета.

Витька вышел минут через пять. Продемонстрировав пачку «Мальборо», он сунул мне в руку сдачу.

– Деньги в порядке, – радостно сообщил он. – Так что можно где-нибудь перекусить. Как насчет китайского ресторана?

По счастью, утром я положил в бумажник достаточно большую сумму денег, чтобы позволить себе даже ресторан. Но все же я решил, что безопаснее будет заглянуть в какую-нибудь небольшую закусочную.

Пройдя метров пятьдесят по Маросейке, превращенной в Чайна-таун, в направлении Чистопрудного бульвара, мы вскоре нашли небольшую закусочную с вполне приемлемыми ценами. Удобным для нас было и то, что клиентам здесь предлагали расположиться в небольших кабинках, отгороженных бумажными ширмами с изящными китайскими гравюрами. Звукоизоляция в таких кабинках была минимальной, но зато можно было не опасаться, что нас случайно заметит кто-нибудь, с кем нам сейчас совершенно не хотелось встречаться.

Как только мы разместились в одной из кабинок, к нам подошел улыбающийся официант в малиновой курточке и белоснежном переднике. Естественно – китаец.

Взглянув на закатанное в пластик меню, которое он мне протянул, я несколько растерялся. В нем для меня были понятны только цены, проставленные в рублях. Все остальные надписи были сделаны по-китайски.

– Простите, – обратился я к официанту. – А меню на русском языке у вас не найдется?

Официант удивленно приподнял бровь, но, ничего не сказав, ушел за новым меню.

Через пару минут он принес точно такой же лист бумаги, закатанный в пластик, но только заполненный надписями на русском языке. Пластик был таким прозрачным и блестящим, что казалось, до нас к этому меню никто не прикасался.

Посоветовавшись с официантом, который вновь был удивлен тем, что нам непонятны оригинальные китайские названия блюд, мы заказали суп из молодых побегов бамбука и лотоса, лапшу с креветками, кусочки свинины в остром красном соусе и чай, зеленый и черный.

– Похоже, что здесь китайский является вторым государственным языком после русского, – тихо произнес я, рассматривая палочки, которые, уходя, оставил на столе официант.

– Где это – здесь? – не понял Витька.

Ответить я ничего не успел – вернулся официант с нашим заказом. Чтобы собрать его, китайцу потребовалось меньше времени, чем Витьке для того, чтобы купить сигареты.

– Ловкие они, – едва ли не с завистью посмотрел Витька вслед уходящему официанту.

Я привстал со своего места и поплотнее задернул створки ширмы, отгораживающей нас от остального зала. После этого достал из кармана ветровки клиппер и внимательно осмотрел его.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что от того приборчика, который не так давно болтался у меня на связке ключей, большой клиппер отличался не только размерами, но еще и тем, что на одной из его сторон имелась длинная шкала, шириною в палец. Она показалась мне похожей на шкалу спиртового термометра, заполненного примерно на две трети ярко-красной жидкостью. На шкале имелись какие-то обозначения, смысла которых я понять не мог. Когда я коснулся указательным пальцем шкалы и чуть передвинул его, столбик красноватой жидкости вырос ровно на такое же расстояние. Вместе с движением пальца в обратную сторону красный столбик тоже уменьшился.

Скорее всего с помощью шкалы с необычным курсором можно было задавать параметры изменения реальности. Проблема заключалась только в том, что я не имел представления, как пользоваться этим клиппером. А следовательно, у нас с Витькой почти не было шансов вернуться в привычный для нас вариант реальности, который нам пришлось покинуть при форс-мажорных обстоятельствах. Или хотя бы найти что-нибудь на него похожее.

Ситуация, и без того невеселая, приобретала совершенно мерзкий оборот.

Глава 7

Пока я изучал клиппер, Витька успел съесть суп из лотоса и бамбука.

– Ну и как? – поинтересовался я, берясь за маленькую, непривычно изогнутую фарфоровую ложечку.

– Вода водой, – ответил Витька и, отодвинув на угол стола пустую чашку из-под супа, переставил поближе к себе тарелку с мясом.

Пару раз безуспешно попытавшись подцепить кусочек мяса палочками, Витька тихо чертыхнулся и взял одну из вилок, которые предусмотрительный официант принес нам вместе с заказом.

Прожевав первый кусок мяса, он удовлетворенно кивнул и тут же наколол на вилку следующий.

– Ну так что? – вопросительно посмотрел он на меня, прежде чем отправить пищу в рот.

Я тяжело вздохнул.

Ясное дело, раз уж мы вместе влипли в историю, выпутаться из которой будет не так-то просто, я должен был рассказать Витьке все, что известно мне самому. Но, честное слово, я просто не знал, с чего начать.

– Помнишь то лето, когда мы, закончив второй курс института, пошли купаться на канал? – спросил я.

– Еще бы! – Витька зябко повел плечами – воспоминание было не из приятных. – До сих пор не могу понять, как мне тогда удалось вынырнуть. Чудом жив остался.

– На самом деле ты тогда умер.

– В каком смысле? – непонимающе уставился на меня Витька.

– В самом прямом. В том месте, где мы всегда купались, какие-то деляги свалили на дно канала строительный мусор. Ты нырнул с берега, ударился головой о бетонную плиту и сломал себе шею. Ты умер спустя три дня в больнице, не приходя в сознание.

– Не понял. – Витька откинулся на спинку стула. – Это что, шутка какая-то?

– Нет, – отрицательно качнул головой я. – Это реальность, о которой не помнит никто, кроме меня. Семь лет назад неподалеку от своего дома, переходя улицу, ты попал под машину и умер прежде, чем на место происшествия приехала «Скорая». Не далее как сегодня утром ты погиб при взрыве на пороге своей квартиры. А чуть позже тебя застрелил один из подручных Одиссея, когда ты поднимался по лестнице к моей квартире. – Словно извиняясь за что-то, я развел руками. – Такова реальность.

Какое-то время Витька молчал, сосредоточенно пережевывая кусок мяса. Похоже было, что он никак не мог решить для себя, как относиться к моим словам. Я мог его понять: поверить в то, что ты уже четырежды побывал на том свете, не так-то просто. Но, с другой стороны, ситуация явно не располагала к глупым розыгрышам.

Наконец Витька решился:

– Но ведь я жив? – произнес он, даже не пытаясь скрыть вопросительной интонации.

– Только благодаря тому, что всякий раз после твоей смерти я изменял реальность, – ответил я.