Артур Кларк - Лунная пыль Страница 17

С двумя чемоданами (в маленьком — одежда, в большом — приборы) Том Лоусон покинул «Лагранж-2» на ракете местного сообщения и через двадцать минут был на борту грузового лайнера; пилот не спешил, как ни торопили его с «Ауриги». Нового пассажира встретили довольно холодно. Разумеется, Лоусона приняли бы совсем иначе, если бы на борту знали о его задании, но главный администратор приказал пока хранить все в секрете. Зачем будить у родственников надежды, которые могут еще и не оправдаться? Начальник «Лунтуриста» хотел немедленно известить печать — пусть видят, что они делают все от них зависящее. Однако Ульсен твердо возразил:

— Подождем, что выйдет. А тогда, — пожалуйста, приглашайте своих друзей из информационных агентств.

Его распоряжение опоздало: на борту «Ауриги» был начальник отдела «Интерплэнет Ньюс» Морис Спенсер, который летел к новому месту службы, в Клавий. Спенсер еще не решил, считать ли это повышением после Пекина или наоборот. Во всяком случае, перемена…

В отличие от остальных пассажиров, он ничуть не возмущался переменой курса. Задержка не была ему помехой, напротив, газетчик всегда рад необычному, оно вырывает из повседневности. Разве это не странно: лайнер, следующий на Луну, теряет несколько часов и огромное количество энергии ради того, чтобы подобрать какого-то угрюмого молодого человека с двумя чемоданами. И почему вместо Клавия — Порт-Рорис? «Велели с Земли, приказ сверху», — объяснил капитан. Похоже, он действительно больше ничего не знает.

Словом, загадка. А загадки — хлеб Спенсера. Он попытался угадать, в чем тут дело. И был очень недалек от истины.

Не иначе, это связано с пропавшим пылеходом, о котором было столько толков на Земле как раз перед их вылетом. И этот ученый с «Лагранжа» либо знает что-то о пылеходе, либо может помочь в розысках. Но почему такая секретность? Какой-нибудь промах или скандал, который Лунная администрация старается скрыть? Другой причины Спенсер не мог себе представить.

Он не торопился заговаривать с Лоусоном и с удовольствием наблюдал, какой отпор получили те из пассажиров, которые попробовали затеять беседу с новичком. Морис Спенсер ждал своей поры, и она наступила за тридцать минут до посадки.

Не случайно Спенсер оказался рядом с Лоусоном, когда велели занять места в креслах и пристегнуть пояса перед торможением. Вместе с ними еще пятнадцать пассажиров смотрели на телевизионный экран, на котором стремительно приближающаяся Луна казалась даже ярче, чем в действительности. В затемненной кабине было словно внутри старинной камеры-обскуры; конструкторы космических кораблей наотрез отказались делать обзорные окна, считая их слишком уязвимыми.

Ландшафт быстро разросся, и картина была великолепная, незабываемая, но Спенсер смотрел на нее вполглаза. Его занимало лицо соседа, этот орлиный профиль, который можно было различить в слабом свете экрана.

— Кажется, где-то там, — заговорил он будто невзначай, — пропал корабль с туристами?

— Да, — не сразу ответил Том.

— Я совсем плохо знаю географию Луны… Вы не слыхали, в каком месте это случилось?

Морис Спенсер давным-давно открыл, что можно извлечь информацию даже из самого необщительного человека. Нужно только внушить собеседнику, что он делает вам одолжение; и ведь так лестно козырнуть своей осведомленностью. Эта уловка приносила успех в девяти случаях из десяти, она помогла и теперь.

— Они находятся вот там, — сказал Том Лоусон, показывая на середину экрана. — Вот Горы Недоступности, их со всех сторон окружает Море Жажды.

Спенсер с неподдельным трепетом смотрел на мчащиеся прямо на них черно-белые горы. Как бы пилот — будь то человек или автомат — не подвел: очень уж быстро они падают. Но тут он заметил, что горы вместе с окружающим их серым пятном уходят вправо. Значит, ракета поворачивает к точке, которая находится где-то в левой части экрана. Слава богу, там вроде поровнее.

— Порт-Рорис, — вдруг по своему почину заговорил Том, и Спенсер увидел слева черное пятнышко. — Мы идем туда.

— Вот и хорошо! Не люблю садиться в горах, — отозвался газетчик, направляя разговор в нужное ему русло. — Если этих бедняг занесло в этот хаос, пиши пропало, не найдут. К тому же их как будто накрыло лавиной?

Том снисходительно усмехнулся.

— Вот именно: как будто.

— Что, разве это не так?

Том Лоусон спохватился, что сказал лишнее.

— Больше ничего не могу вам сообщить, — ответил он все так же заносчиво и высокомерно.

Спенсер не стал наседать. Он услышал достаточно, чтобы решить: Клавий подождет, сейчас важнее Порт-Рорис.

Он окончательно утвердился в своем намерении, когда — не без зависти — увидел, как доктор Том Лоусон за три минуты прошел врачебный, таможенный, иммиграционный, валютный и все прочие виды контроля.

Если бы кто-нибудь посторонний подслушал, что происходит в кабине «Селены», он был бы весьма озадачен. Корпус пылехода отзывался далеко не мелодичными звуками на нестройный хор голосов. Двадцать один человек, всяк на свой лад, пели:

— С днем рождения!

Когда смолк шум, коммодор Ханстен спросил:

— Кто еще, кроме миссис Уильямс, вспомнил, что родился как раз сегодня? Я понимаю, некоторые дамы, достигнув известного возраста, становятся скрытными…

Больше никто не признался, но сквозь всеобщий смех пробился голос Данкена Мекензи:

— Кстати, о днях рождения: я не раз выигрывал пари на них. В году триста шестьдесят пять дней — сколько людей надо собрать вместе, чтобы вероятность того, что двое из них родились в один день, оказалась больше пятидесяти процентов?

Короткая пауза, все обдумывали вопрос, потом кто-то ответил:

— По-моему, надо триста шестьдесят пять разделить пополам. Выходит, сто восемьдесят человек.

— Ответ естественный — и неверный. Достаточно двадцати пяти человек.

— Ерунда! Двадцать пять дней из трехсот шестидесяти пяти… Не получится такого соотношения!

— Простите, но это так. А если собрать больше сорока человек, девяносто шансов из ста за то, что у двоих совпадет день рождения. Нас только двадцать два, но давайте попробуем? Вы не против, коммодор?

— Нисколько. Я обойду кабину и опрошу каждого.

— Нет, нет, — возразил Мекензи. — Кто-нибудь может смошенничать. Даты надо записывать, чтобы никто не подслушал чужих ответов.

Кто-то пожертвовал почти чистым листком из туристской брошюры, листок разорвали на двадцать две части и клочки раздали. Когда они были собраны, оказалось, что Пат Харрис и Роберт Брайен родились 23 мая. Все удивлялись, а Мекензи торжествовал.