Александр Громов - Тысяча и один день Страница 17

Логично. Железная логика труса и подлеца, ушмыгивающего за чужие спины от расплаты.

Оправдание можно сыскать всегда – от мировых катастроф до не вовремя развязавшегося шнурка – и оправдать что угодно. Если будешь очень настойчив, тебе поверят.

Эх, Ваня, Гойко, Руслан... Почему вы никогда не назовете это трусостью и подлостью? Почему вы не простите мне, если я не вынесу мерзости собственной душонки и вдохну Вязкого мира?

А почему тень направлена в сторону от света, как говорил один мой старый знакомый? И почему жужелица кусает червяка, а не наоборот?

По логике. Гадостная это штука – логика.

Нырок долог – надо обойтись без промежуточных выныриваний. Хорош я буду, если в раздевалке меня ждет засада!

Попытка вынырнуть – и неудача. Мечусь вправо-влево, вверх-вниз. Глаза застилает чернота, я уже не вижу лиловую мглу...

И падаю из-под потолка, круша банкетку. Вдох! Еще! Невыносимая сладость спертого, с крепким запахом пота – но воздуха.

Рыба. Пойманный на уду и небрежно брошенный в пакет карась, уже полузадохшийся, сумел удрать и дошлепать до воды.

В раздевалке та же компания: двое служителей в униформах, побитый Витус Смертельный Удар, уже принявший душ и полуодетый, Тамерлан, Молотилка и Динамит. На миг удивляюсь, почему трое последних все еще торчат здесь, – и понимаю почему.

О том, как ошарашены служители и Смертельный Удар, распространяться не буду. Они еще не поверили своим глазам, но уже отвалили челюсти.

– Экстаз... – сиплю я в коротком промежутке между двумя судорожными вдохами. И впрямь экстаз – дышу! Жив!

Мои ребята наготове, и все же им требуется полсекунды, чтобы понять, что на этот раз все всерьез, игра пошла ва-банк. Вслед за тем воздух в раздевалке наполняется летающими предметами.

С грохотом рушится тяжелый шкаф, перегораживая дверь в коридор. Еще один валится поперек двери, ведущей в душевую, где шумит вода и кто-то по-лошадиному фыркает под струями. Пусть пофыркает взаперти. Теперь не так-то просто попасть в раздевалку МЕХАНИЧЕСКИ, а от телепортации есть средство – не очень надежное, правда, всецело зависящее от ловкости рук: ЗАНЯТЬ ПРОСТРАНСТВО. Чем угодно, вплоть до пуха из распоротой подушки (жаль, что подушки нет, – но обойдемся). Раздвинуть собой при выныривании молекулы воздуха – это тривиально, раздвинуть предметы – практически невозможно. И уже через секунду-другую после моего появления вынырнуть из Вязкого мира в нашей раздевалке становится просто НЕГДЕ.

Разлетаются выдранные с мясом дверцы личных шкафчиков, к потолку взлетают вороха одежды, полотенца, обувь, какой-то неопознанный хлам... Порхают полосатые бумажки – эксменские деньги из безжалостно опустошенных Динамитом карманов. Взвивается в воздух урна, крутясь волчком и рассеивая содержимое. Забыв о травмах, вскакивает на ноги Витус Смертельный Удар, пытаясь понять, что тут вообще происходит. Орут и бестолково мечутся служители – эти уже поняли. Один из них, тот самый брат Бамбука, с воплем бросается к двери, пытается оттащить в сторону шкаф, который ему явно не по силам. Вот дурень.

Набежавший Тамерлан хватает его в охапку и швырком отправляет в полет через всю раздевалку. Вовремя: дверь крякает под ударом с той стороны, затем длинная автоматная очередь рубит ее в щепки. Тамерлан умница – не только спас дурня, но и сам успел уйти с линии огня.

– Лови! – орет мне Гойко.

Ну разумеется! У Молотилки великолепный нюх на опасность, куда лучше моего. Разумеется, чуть только за мной закрылась дверь, он на всякий случай сделал одну очень простую вещь: незаметно вынул из тайника некий предмет и держал его при себе.

Он очень занят, заполняя кубатуру раздевалки порхающим в воздухе тряпьем, но бросок его точен.

Оп. Поймал.

Больше всего этот предмет похож на детскую пустышку, предназначенную для детеныша гигантопитека. Мне в самый раз. Она и делалась специально для меня, эта вещица, второй такой нет ни у кого. Конечно, можно было спереть и тайно хранить обыкновенный дыхательный аппарат для Вязкого мира – с прозрачной маской и баллончиком в заплечном контейнере, – но куда надежнее прятать то, что при невнимательном осмотре сойдет за дурацкий сувенир.

Правда, встроенный в «пустышку» баллончик с дыхательной смесью совсем крошечный и вдобавок размещен вместе с редуктором в ротовой полости дышащего, что не улучшает настроения, – в случае взрыва сто атмосфер разнесут голову в брызги. К счастью, сейчас мне некогда думать об этом.

Пусть смесь содержит аж сорок процентов кислорода (не сжечь бы легкие!) – все равно ее хватит в лучшем случае минут на пять. Вот об этом подумать следует. Сколь ни тужься, пять минут в Вязком мире – это прыжок от силы метров на двести, после чего придется выныривать. Этот прыжок надо сделать с умом...

Трещит изрешеченная дверь – ее высаживают. Порхают тряпки. Второй служитель, забившись в угол, прикрыв лицо руками так, что виден один распяленный в крике рот, тянет полное животного ужаса «а-а-а...».

Последний взгляд – уж простите меня, ребята, не на вас. На стены. Фиксация места нырка. Цепкость памяти и чувство направления – иных навигационных приборов для Вязкого мира еще не придумано. Именно эти два качества вырабатываются наставницами у юных сопливок на школьных занятиях по телепортации.

Ваня Динамит оглядывается на меня. В его глазах просто ярость: ТЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ?!

Прощайте, ребята. Вы сделали свое дело – прикрыли мое бегство. Вы давно поняли, на что идете, вы знали, что когда-нибудь наступит момент и я как полоумный заору: «Экстаз!» Мне не в чем вас упрекнуть – а вам меня?

С этой поганой мыслью я ныряю в Вязкий мир. Мелкий вдох ртом – выдох через нос. Конструктор моего дыхательного аппарата без всякой жалости принес удобство в жертву компактности. Я истратил не один баллончик, прежде чем научился дышать только смесью, не прихватывая попутно немного воздуха из окружающей атмосферы, – и лишь потом рискнул опробовать аппарат в Вязком мире...

Сквозь облепивший меня лиловый студень проталкиваю, продавливаю себя вон из спортивно-зрелищного комплекса.

Не на площадь перед комплексом, нет. Ясно и слабоумному: где чересчур много праздношатающихся, там невозможно остаться незамеченным, с внезапным хлопком появившись на пустом месте. Даже на женщину, телепортирующую без крайней нужды, непременно обратят внимание, а уж на эксмена... Хорош я буду, если попадусь не натасканным спецназовкам, а обыкновенному полицейскому патрулю!

С противоположной стороны, за ипподромом – небольшой парк Первых Феминисток. Наверняка заметят и там, но шансы уйти все же более реальны.

Туда я и целюсь, с натугой раздвигая лиловый кисель. Задача непроста: на дистанции в двести метров не слишком ошибиться по ординате, чтобы не переломать себе костей, сверзившись с высоты. Лучше сразу взять немного ниже...