Сергей Калашников - Золушка с планеты принцесс (СИ) Страница 17

— Погоди, Фёкла! — остановила подругу Мелкая. — Ты мне слова сказать не даёшь. — А этот таракан…

— Светлячок, — поправила Ками.

— Да, светлячок. Так он, вообще-то, что умеет? — продолжила расспросы командирша группы снайперов.

— Ну… видеть, слышать, записывать и передавать через мои визоры. Проецирует изображения планов и карт местности из Сети, или целые странички с сайтов. Помогает обнаруживать животных и съедобные растения и определять их… ой, я и не знаю, что ещё добавить.

— А фонариком он может работать? — уточнила Ниночка.

— Не знаю, не интересовалась. Вообще-то он любит работать заколкой для волос.

— А что ещё он любит? — от Мелкой так просто не отделаешься.

— Сухой корм для мегакотов на основе рыбного фарша и играть пластмассовым напёрстком.

— Рыбного фарша, — задумчиво пробормотала Мелкая. — Знаешь, Камилла, ты его отпускала бы поохотиться в небольшие водоёмы, только там, где нет крупной рыбы, а водится всякая мелочь.

— Я за него боюсь, — не согласилась девочка. — И как узнать, есть тут крупная рыба, или нет? Щука, например, или сом запросто слопают малыша. Если бы рядом находился большой фермик, вроде стража — тогда было бы нечего опасаться.

— Таких фермиков нигде поблизости нет. А вот эта заколка в твоей причёске — это, как я понимаю, тоже светлячок? Симпатично смотрится.

Надо ли говорить о том, что казарма стрельбища — прочная решётчатая беседка. Одно-единственное помещение здесь предназначено и для «мальчиков» и для «девочек». Тут сейчас и начинающие «ходоки», и несколько более продвинутые снайперы-подростки. Все они, развесив уши, слушают ужасно интересный разговор.

— В общем, Фёкла! Зуб даю, что эти твои курсантки никакими царевнами не являются. Скорее — это один из светлячков, — объяснила Мелкая своей подруге, когда они выбрались из беседки и отошли подальше от любопытных ушей.

— Ты же говорила — чем крупнее, тем умнее. Эти же меньше пальца длиной. Разве в такого манюню можно вместить мало-мальски приличный разум? А тупые царицы нам на Прерии без надобности, — сказала, как отрезала, Стебелёк.

— Так, во-первых, эти создания могут по два-три раза в год линять, каждый раз увеличиваясь в размерах. Двадцать линек — и она уже в десять раз больше. Это лет за семь. Ещё семь лет — вот тебе и размер человека. К двадцати одному году может достичь размера грузовичка, набравшись жизненного опыта, соизмеримого с опытом взрослого человека. Хотя, для фермиков такой путь формирования личности нехарактерен, но они много экспериментируют.

Во-вторых, — давно ведь знаешь, что фермики способны составлять небольшие сети, именуемые кругом, во много раз увеличивая свою интеллектуальную мощь. Теперь представь, что эти светлячки, один из которых станет царицей, а остальные — трутнями, на протяжении десятилетий растут, общаясь с людьми, взаимно адаптируясь друг к другу и даже находя во всём этом удовольствие.

— Представила. Какой ужас! — всплеснула руками Стебелёк. — Этак ведь может получиться, что мы потом без них просто не сможем обходиться. С другой стороны, выходит, вроде как они у нас служат за еду и доброе к себе отношение. Что-то не слипается эта теория с практикой. Какой-то дармовой сыр выходит. Чего ради Терм будет для нас так стараться?

— Матери планируют на очень большую глубину и никуда не торопятся, — улыбнулась Мелкая. — Я не проникла в тайну намерений Терм — придётся спросить у неё напрямую. Могу поделиться догадкой. Прикинь! Ты ведь читала кучу книжек, где нафантазированно про конфликты разных разумных рас. И даже — разных цивилизаций одной расы. Речь всегда шла о борьбе жизненное пространство или иные ресурсы, важные для выживания. Так?

— Ну… как правило. Умеешь ты, Нинка, излагать — сразу видно — доктор наук. Ты к тому ведёшь, что на Прерии уже тридцать лет соседствуют и хозяйствуют сразу пять разных рас и даже не думают соперничать?

— Именно. А это значит — всех устраивает сложившийся вариант раздела имущества. И любая цивилизация должна понимать, что, если в её жизни нет конкуренции — впереди тупик, потому что исчезли стимулы, подстёгивающие развитие. Привычный выход из этой западни — поиск новой цели. Чаще всего — назначали противника и начинали с ним, так или иначе, воевать.

Матушка Термопсайт Первая, как мы теперь понимаем, пытается решить эту задачу неизвестным доселе способом. Она концентрирует усилия на том, чтобы включить нас, Хомо, в свой Улей в качестве разумных. Пусть не настоящих фермиков, не столь послушных и способных на беззаветное самопожертвование. Но значительно более склонных к следованию к самым, на первый взгляд, безумным целям по пути проб и ошибок.

— Гы, Нинка! Ну ты и отожгла! Вот теперь понятно, почему Терм взяла тебя к себе во Вторые Царицы. Могёшь завернуть, могёшь. Похлеще любого прохвессора! А этих светлячков я накормлю свежей рыбкой в аквариуме — есть тут один в кабинете начальника лагеря.

— Так они с тобой и согласятся — светлячки-то. Разбегутся, даже не заметишь, когда.

— Чем это я им не угодила?

— И сама не знаю. Они редкого человека считают своим. Причем, это тоже строго индивидуально — то есть для одного фермика одни Хомо свои, а для другого — другие. Впрочем, на разумных данное положение не распространяется — с ними всегда возможен диалог. Но основная-то масса наших инсектов — просто биороботы. Они: или выполняют команды, или следуют заложенной в них программе.

— Что, даже тебя могут не принять? Хоть ты и Царица.

— В точности не знаю — всегда, если поблизости от меня оказывается неразумный или полуразумный, рядом обязательно появляется разумный член моей свиты. Трудно сравниться с инсектами в организованности. Вот сейчас, например, поблизости нет вообще никаких фермиков.

— Погоди! А светлячки? — напомнила инструктор по ходьбе.

— Хм! Первый случай на моей памяти, когда представители этой расы оказались тут, в этом лагере. С другой стороны, они выполняют распоряжение Хомо — этой самой Даши Пузиковой. И подчиняются её сводной сестре — Камилле. А, возможно, и двум другим твоим подопечным — мы ведь в этом не убеждались. Знаешь, Стебелёк, я должна связаться сначала со своим Феденькой, а потом, наверное, и с самой Матерью.

— Думаешь, начинается что-то серьёзное? Ладно, не звени языком — понятно, что даже ты ничего наверняка не знаешь.

Пройдя над самой кромкой низменной береговой линии изящный спортивный коптер на секунду завис неподалеку от посадочной площадки в паре километров от флагштока, обозначающего контору лагеря, и мягко приземлился. Вышедшему с пилотского места мужчине на вид было под пятьдесят, но не отяжелевшая фигура служила признаком возраста — с ней как раз всё было в порядке — худощавый и подвижный человек. Годы наложили отпечаток на лицо, сделав кожу достаточно поношенной на вид и проложив на ней заметные морщины.