Сергей Михайлов - Трещина Страница 17

Но тут воздух со свистом рассекла стрела и вонзилась в правое ухо зверя. Медведь страшно заревел и, словно подточенный червями столетний дуб, рухнул рядом с Борисом. Конвульсивно дернувшись всем своим могучим телом, он наконец замер. Все взоры обратились в ту сторону, откуда прилетела стрела.

На самом краю обрыва стоял Климов с арбалетом в руках.

-- Хороша штука, а? -- весело спросил он, подняв арбалет над головой.

Участники чуть было не разыгравшейся только что трагедии обступили столяра.

-- Это вы стреляли? -- недоверчиво глядя на арбалет, спросил Николай.

-- Нет, он сам застрелился, -- улыбаясь, ответил Климов.-- У местного вида пещерных медведей есть такой обычай: стреляться при виде сибиряков. Ферштейн?

Казалось, внимание всех присутствующих полностью переключилось на столяра и его самострел; про медведя и думать забыли. Один лишь Борис, потрясенный происшедшим, до тех пор не спускал глаз с поверженного хищника, пока окончательно не убедился, что тот мертв. Тогда он подошел к Климову и крепко пожал ему руку.

-- Спасибо, -- тихо сказал он, глядя в глаза своему спасителю.

-- Чего уж там, -- проворчал Климов, почему-то смутившись.

-- Вы это сами сделали? -- спросил Борис.

-- А то кто же еще?

Борис повертел в руках последнее изобретение современной военной техники.

-- Да вы хоть понимаете, Семен Степанович, что этому арбалету цены нет!

-- А мне? -- то ли в шутку, то ли всерьез обиделся Климов.

-- А вас я готов всю жизнь на руках носить! -- воскликнул Борис, обхватил Климова своими огромными лапищами и высоко поднял.

-- Поставь на место! -- строго потребовал Климов, барахтаясь на высоте.

-- Никогда!

-- Что здесь происходит? -- раздался удивленный голос Олега Павловича.

За всеобщим ликованием по случаю счастливого избавления от страшной опасности никто не заметил инженера, который еще в лесу услышал странный шум и смех и понял, что в лагере происходит что-то неладное.

-- Вы что, все с ума посходили? Борис! Что это значит?

-- Чествуем великого охотника! -- пыхтя, ответил Борис.

-- Олег Павлович! -- взмолился сверху Климов.-- Скажите этому буйволу, чтобы он спустил меня на землю.

...Полчаса спустя путешественники сидели на краю обрыва и обсуждали события текущего дня.

-- Где вы его оставили? -- спросил Олег Павлович.

-- Здесь недалеко, -- ответил Николай, -- метрах в двухстах от лагеря. Он был очень плох, когда мы его нашли. Смерть настигла его, когда мы были на полпути к лагерю.

-- Надо похоронить, -- сказал инженер. -- Жалко его, погиб по глупости. Эх, Лепешкин!.. Мы даже имени его не знаем. Плохо все как-то получилось.

-- Да-а, -- задумчиво произнесла Мария Семеновна, -- обычная автобусная поездка обернулась трагедией. Не доглядели мы, наша это вина.

-- Бросьте терзать себя, Мария Семеновна, -- закуривая, сказал Климов. -- Нашей вины здесь нет, ну а мертвого винить не полагается. Оставим это, а впредь будем умней. Поговорим лучше о чем-нибудь другом.

Олег Павлович молча кивнул. Какое-то время никто не проронил ни слова.

-- А с медведем что будем делать? -- наконец спросил Борис.

-- Съедим, думаю, не памятник же ему ставить, -- ответил Климов.

-- Верно! -- подхватил Николай. -- А о шкуре я позабочусь, меня дед учил. Сделаю по высшему классу. Постелем в автобусе и будем как какие-нибудь графья в своем родовом имении.

-- Зачем же в автобусе? -- возразил Климов. -- Избу срубим, там и положим.

-- Избу? -- удивился Борис. -- Настоящую? А вы не шутите, Семен Степанович?

-- Ничуть. Не ютиться же нам всю жизнь в этой колымаге.

-- Правильно, Семен Степанович, -- поддержал его Олег Павлович. -Неизвестно, что нас ждет впереди, поэтому обживаться надо капитально, врастать, так сказать, корнями в эту землю.

-- Избу мы поставим, это точно, -- продолжал Климов, -- и не какой-нибудь сарай, а настоящий дом отгрохаем, по всем правилам плотницкого искусства. Это я беру на себя.

-- И заживем мы в нем не хуже графьев! -- подхватил Николай, воодушевляясь открывавшейся перспективой. -- И не страшны нам будут ни морозы лютые, ни хищники лесные, ни враги двуногие. А если уважаемый Семен Степанович обеспечит нас своими прекрасными арбалетами...

-- Кстати, Семен Степанович, -- перебил Николая инженер, -- как вам удалось создать такое чудо?

-- Тоже мне -- чудо, -- проворчал Климов. -- Так, детская забава. Хобби у меня такое -- арбалеты делать, у меня их дома целая коллекция. Каких только нет! А тут вижу, что мое увлечение может принести практическую пользу, взял -- и сделал. И кажется, вовремя.

-- Еще как вовремя! -- воскликнул Борис. -- Да я вас готов за это...

-- Но-но! Только без рук! -- отодвигаясь от Бориса, с опаской произнес Климов; видимо, он не забыл железных объятий своего

-- А еще сделать можете? -- спросил Олег Павлович.

-- Да ради Бога. Если освободите меня от других обязанностей, то к завтрашнему вечеру я вооружу весь наш мужской коллектив, а если потребуется -- то и женский.

-- Вот и отлично! -- обрадовался инженер. -- Тогда наши малочисленные вооруженные силы смогут противостоять ордам лесных аборигенов, если, конечно, дело дойдет до вооруженного столкновения...

-- Что не исключено, -- вставил Борис.

-- Да, что не исключено, -- согласился Олег Павлович. -- Я думаю, дикари даже до лука еще не доросли, а арбалет для них то же самое, что для наполеоновского солдата танк Т-34. Одним словом, мы теперь сможем за себя постоять. Но, -- продолжал инженер, чуть помедлив, -- чтобы избежать случаев, подобных сегодняшнему, -- Олег Павлович указал на медвежью тушу, -- нам необходимо отгородить наш пятачок от леса и, главное, от внезапного нападения дикарей, если, не дай Бог, оно случится.

-- Что же нам, забор поставить? Или крепость возвести? -- спросил Климов.

-- Не знаю, -- признался инженер, -- но что-то сделать нужно.

-- Частокол! -- воскликнул Николай.

-- Гм... -- задумался Климов.-- А ведь верно! Частокол поставить в наших силах. Только инструмента маловато, топора и лопаты нет, а одной ножовкой много не наработаешь.

-- Ничего не поделаешь, Семен Степанович, -- сказал Олег Павлович, -- придется как-то выкручиваться... Итак, решено: с завтрашнего дня начинаем возведение частокола.

-- Почему с завтрашнего? -- возразил Борис. -- Еще не вечер, как говорится. И сегодня можно многое сделать.

-- Отлично! -- согласился Олег Павлович. -- Мы с Борисом и Николаем займемся укреплением лагеря, а наш уважаемый оружейник обеспечит нас современной боевой техникой. Идет?

-- Идет! -- последовал дружный ответ.

Глава седьмая

Мухин очнулся от тупой боли в затылке. Он открыл глаза, но ничего не увидел. Лишь звезды мерцали на небе. Пахло жареным мясом и свежим сеном. Мухин попытался встать, но оказалось, что руки и ноги у него связаны. Затылок ломило от боли, в ушах стучало, словно молотом по наковальне. Мухин застонал. За спиной послышался какой-то шум, что-то скрипнуло, и неверный свет то ли костра, то ли факела осветил внутренность небольшого сарая, на земляном полу которого и лежал наш герой. Кто-то вошел внутрь и нагнулся над лежащим человеком. Мухин не мог рассмотреть лица вошедшего, так как яркий факел на время ослепил его. Но вот глаза привыкли к свету, и Мухин увидел прямо над собой лицо некоего человекоподобного существа, покрытое буйной растительностью и сверкающее маленькими злыми глазками; вид вошедшего заставил внутренне содрогнуться нашего незадачливого героя.