Клиффорд Саймак - Пересадочная станция (Way Station) Страница 17

Инек разрезал конверт, развернул листок и пододвинул лампу поближе, чтобы свет падал прямо на письмо.

«Уважаемый сэр, – прочел он, – я подозреваю, что Вы меня не знаете, но я один из редакторов британского журнала „Природа“, который Вы выписываете много лет подряд. Я не воспользовался редакционным бланком, поскольку это письмо личное, неофициальное и, возможно, даже несколько бестактное.

Вам, быть может, будет небезынтересно узнать, что Вы являетесь нашим старейшим подписчиком. Уже более восьмидесяти лет мы высылаем Вам наш журнал.

Понимая, что это, строго говоря, меня не касается, мне все же хотелось бы спросить у Вас, выписывали ли Вы весь этот срок журнал сами или, или его выписал в свое время ваш отец (или кто-то из близких), а Вы просто оставили подписку на его имя?

Мой вопрос, безусловно, свидетельствует о непрошеном и непростительном любопытстве, поэтому, если Вы, сэр, предпочтете оставить его без ответа, – это, разумеется, Ваше право, и Вы поступите вполне естественно. Однако, если Вы все же сочтете возможным ответить мне, я буду Вам чрезвычайно признателен.

В свое оправдание могу только сказать, что я проработал в журнале очень долгое время и испытываю определенную гордость от того, что кто-то считал его достойным внимания более восьмидесяти лет подряд. Честно говоря, я сомневаюсь, что многие издания могут похвастаться столь продолжительным интересом со стороны одного человека.

Позвольте заверить Вас в моем бесконечном уважении.

Искренне Ваш.

И подпись.

Инек отодвинул письмо в сторону.

Вот оно, снова, подумал он. Еще один наблюдатель. Впрочем, вежливый и корректный. Никаких осложнений здесь, скорее всего, не будет.

Но тем не менее это еще один наблюдатель, который его заметил, который заинтересовался, обнаружив, что один и тот же человек выписывает журнал в течение восьмидесяти с лишним лет.

С годами таких любопытствующих будет все больше и больше. Видимо, ему следует беспокоиться не только из-за наблюдателей, засевших вокруг станции, – ведь сколько еще будет других! Человек, как бы он ни старался, не может спрятаться от мира. Рано или поздно мир его заметит и соберется у порога его жилища сгорающей от любопытства толпой, чтобы узнать, почему он прячется.

Инек отдавал себе отчет в том, что времени у него почти не осталось. Толпа уже подступала к порогу.

Что им от меня нужно, думал он. Может быть, они отстанут, если объяснить им, в чем дело? Но объяснить-то он как раз и не мог. Даже если рассказать им правду, все равно найдутся такие, что не уйдут, не отвяжутся…

Материализатор в другом конце комнаты подал сигнал, и Инек обернулся.

Прибыл путешественник с Тубана. В контейнере плавала темная шарообразная масса, а над ней покачивался на поверхности раствора какой-то прямоугольный предмет.

Видимо, багаж, подумал Инек. Хотя в сообщении говорилось, что путешественник будет без багажа. Он заторопился к контейнеру и на полпути услышал доносящиеся из контейнера частые щелчки – гость с Тубана заговорил:

– Подарок. Для тебя. Мертвое растение.

Инек уставился на плавающий в контейнере куб.

– Возьми, – прощелкал инопланетянин. – Это тебе.

В ответ Инек неуверенно простучал пальцами по прозрачной стенке контейнера:

– Благодарю тебя, милостивый странник.

Назвав это шарообразное существо «милостивым странником», он тут же засомневался, правильное ли выбрал обращение. За долгие годы он так и не разобрался до конца в тонкостях галактического этикета и иногда допускал ошибки. С некоторыми существами полагалось разговаривать таким вот цветистым стилем (само обращение тоже зависело от каждого конкретного случая), с другими можно было общаться при помощи вполне обычных, простых слов.

Инек склонился над контейнером, извлек куб и увидел, что это кусок тяжелой древесины – черной, как эбеновое дерево, и такой плотной, что поверхность ее казалась гладкой, будто камень. Инек усмехнулся про себя: благодаря Уинслоу он уже стал в некотором роде экспертом, понимает толк в дереве.

Положив куб на пол, он повернулся к контейнеру.

– Не объяснишь ли ты мне, – обратился к нему инопланетянин, – для чего оно вам нужно? У нас это совершенно бесполезная вещь.

Инек помедлил, тщетно пытаясь отыскать в памяти код, соответствующий слову «вырезать».

– Для чего же? – повторил гость.

– Прошу прощения, милостивый странник. Я не очень часто пользуюсь этим языком. Мне не хватает слов.

– Пожалуйста, не называй меня «милостивым странником». Я – самое обычное существо.

– Мы придаем ему форму, – простучал Инек. – Другую форму. Если ты обладаешь способностью видеть, я могу показать тебе такую вещь.

– Нет, я не обладаю этой способностью, – ответил гость. Мы можем многое другое, но видеть нам не дано.

Прибыл путешественник с Тубана в форме шара, но теперь он начал медленно растекаться в стороны.

– Ты, – прощелкал он, – существо двуногое?

– Да.

– Твоя планета твердая?

Твердая? А, твердая или жидкая – вот что интересует гостя, догадался Инек.

– Поверхность на одну четверть твердая. Оставшаяся часть покрыта жидкостью.

– Моя планета почти вся жидкая. Совсем мало тверди. Очень удобный мир.

– Я хотел задать тебе вопрос, – прощелкал Инек.

– Спрашивай.

– Ты математик? Я имею в виду, вы все математики?

– Да, – ответило существо. – Занятие математикой – превосходный отдых.

– Ты хочешь сказать, что вы не используете математику в практических областях?

– Когда-то использовали. Но теперь в этом нет необходимости. Все, что нам нужно, у нас уже есть. Теперь это отдых.

– Я слышал о вашей системе счисления…

– Она сильно отличается от тех, что распространены на других планетах. Наша система гораздо лучше.

– Ты можешь рассказать мне о ней?

– А ты знаком с системой счисления, которой пользуются жители Полариса-7?

– Нет, – ответил Инек.

– Тогда это бессмысленно. Сначала нужно изучить их систему.

Вот так, подумал Инек. Этого следовало ожидать. В галактике накоплено так много знаний, а он ознакомился лишь с крохотной их частью и при этом понял только малую долю того, с чем ознакомился.

Однако на Земле есть люди, которые способны понять гораздо больше. Люди, которые отдадут последнее даже за то немногое, что стало доступно ему, и наверняка найдут способ употребить эти знания в дело.

Там, среди звезд, накопился колоссальный запас знаний – и новые открытия в развитие тех, что уже известны человечеству, и такие науки, о которых человечество еще даже не догадывается. Может быть, так и не догадается, если по прежнему будет предоставлено само себе.