Артем Абрамов - Место покоя Моего Страница 17

– Салмон, но где же тогда Иешуа? - Иосиф задал совершенно бессмысленный вопрос.

– Сосед, успокойся. Найдется твой парень. Поспрашивай у людей, может, кто и видел, может, с кем из наших и заболтался. Но с нами его не было, это точно. А был бы, разве я стал бы скрывать?..

Салмону не до меня, думал Иосиф, да и то понятно: у самого вон сколько ребят. И с чего только я решил, что Иешуа с ними? Словно шепнул кто... Мирьям тоже не видела, как и когда он пропал. Это понятно: ей за девочками следить надо. Зря я на нее накричал при людях, плачет сейчас небось. Это я потерял Иешуа, я, прах меня побери!.. Темнеет уже... Что же делать? Наверно, надо возвращаться в Иершалаим, смотреть по дороге, а если нет - искать в городе...

Иосиф был прав: искать Иешуа следовало в городе. Иешуа сладко спал в доме в Иерусалиме, а Петр и Техники уже с нетерпеливым опасением ждали его пробуждения.

– Мастер, может, с ним что не так? - Лицо Техника Кевина было потным и красным: духотища в доме - невыносимая.

Петр и сам видел, что мальчик спит, как и спал все время после операции: крепко, не шелохнувшись. Если бы не чуть заметное дыхание, стоило бы заподозрить неладное. А может, его и следует уже заподозрить - это неладное. Процесс внедрения матрицы прошел гладко, без сложностей. Слишком даже гладко. Перестраховщики из Технической Службы напророчили, что во время передачи данных в мозг объекта может происходить все, что угодно: конвульсии, судороги, повышенная двигательная активность. Даже внешние изменения произойти могут: например, появится седина. Никто ничего пока про матрицу не знает... Но с Иешуа внешне все было в порядке. Спал себе спокойно и ухом не вел. Странно. Петр всерьез начал волноваться: а может, вообще ничего не вышло? Может, чудо-аппарат подвел? Может, какой-нибудь "внедритель" в аппарате неисправен? Да нет, невероятно, чушь какая... Жан-Пьер словно угадал его мысли.

– Не нравится мне все это, Мастер. Мальчик никак не отреагировал на операцию. Даже не проснулся. Более того: ни один параметр не изменился. А если... - не договорил, словно испугался собственной мысли.

И правильно сделал.

Кевин-Давид, начавший было споро упаковывать оборудование, притормозил, подозрительно взглянул на Мастера и Техника, утер в который раз пот. Сказал категорично:

– Даже и не думайте. Повторно мы его не можем обрабатывать. У него мозги просто закипят. Что в инструкции написано? Симптомы могут проявиться. А могут и не проявиться. Мы все сделали правильно. И нечего волноваться. Ждем. Еще не вечер... Открыли бы лучше окна, а то задохнемся все здесь.

– Дай-то Бог, чтобы ты оказался прав, - пробормотал Петр, помогая Жан-Пьеру снимать с окон холщовые, узкие полотнища, придуманные ими в качестве занавесок: ну не нашлось такого предмета в городе.

В голове появилась парадоксальная мысль: с чего бы это Богу помогать им? Если он сам не создал Мессию, то уж помощи от него в этом не жди... Скорее наоборот.

– Мастер, нам бы спать лечь. Завтра ночью - домой. Выспаться надо бы... Жан-Пьер смотрел на Петра с усталой улыбкой: мол, мы-то не Мастера, а простые люди. Слабые и немощные. Вымотаться себе позволили...

– Да-да, конечно, - поспешно разрешил Петр. - Ложитесь, отдыхайте, я вас разбужу.

Техники с явным облегчением переглянулись и улеглись, не раздеваясь, на топчаны в разных углах комнаты. Через минуту они уже крепко спали.

А вот к Мастеру сон не шел. Вообще, в бросках он всегда был напряжен настолько, что сон привык считать пустой тратой исключительно ценного времени. Да ему и легко удавалось проработать трое и более суток подряд безо всякой усталости. Разве что сделаешь четыре-пять коротких - минутных! - подзарядок, и опять - как огурчик. Так и сейчас... Со стороны это, конечно, выглядит странно: босой здоровый мужик сидит в какой-то странной позе, глаза полуприкрыты, раскачивается чуть-чуть. Но на самом деле в это время в тело босого мужика входит энергия, легко забираемая от всего окружающего: от деревьев, от земли, от электрических проводов... Очень хорошо помогает!.. А вид?.. Да что вид?.. Техники привыкли, они и не такие штучки Мастеров видали, а всем остальным это наблюдать не обязательно.

Утром чуть свет всех поднял сам Иешуа.

– Равви, Равви... - шепотом звал мальчик, тормоша спящих за плечи.

Петр, который прилег-таки поспать, мгновенно открыл глаза.

– Проснулся?.. Чего шумишь?

– Я хочу... Ну...

– Понятно. Там, во внутреннем дворике. - Петр показал рукой на дверь. Поищи, найдешь.

Иешуа резво выбежал из комнаты.

Дворик - небольшая, четыре примерно метра на четыре, открытая площадка, куда имелся выход из дома, с полупустым каменным бассейном и чахлым оливковым деревом посередине, - был со всех сторон окружен высокими, в рост человека, известняковыми стенами. Жили бы хозяева - был бы двор чистым и ухоженным. А так, здесь валялось всякое ненужное барахло: сломанная мебель, какие-то деревяшки, треснувшие кувшины - хозяин дома обитал в другом месте и не слишком усердно следил за чистотой. В углу высилась каменная загородка с дырявой полотняной занавеской. Там-то и располагалось то, что в Иерусалиме считалось туалетом.

Из комнаты, где жили Мастер и Техники, на этот дворик выходило одно окно. Петр встал возле него и принялся наблюдать за эволюциями мальчика. Стены-то, конечно, высокие, но если ему захочется убежать, то при известной изобретательности это может получиться. Так что лучше проконтролировать...

Вспомнились вчерашние дурачества Асафа: двое извращенцев поймали мальчика. Теперь один извращенец подглядывает в окошко...

А Иешуа убегать и не собирался. Вернулся в комнату, забрался с ногами на топчан, сидит, молчит.

– Ты как себя чувствуешь? - Петр спрашивал в полный голос: Техники уже проснулись и с любопытством наблюдали за подопечным.

– Хорошо, Учитель. Только...

– Что только?

– Только я не помню... кто вы. - Мальчик уже окончательно пришел в себя, и в нем начал расти страх.

Петр чувствовал это. Ласково, стараясь страх погасить, произнес:

– Не бойся, сегодня тебя заберут твои родители. Хочешь есть? Мастер произносил что-то еще, столь же случайное, малозначащее - просто чтобы не молчать, а сам посылал в мозг Иешуа успокаивающие сигналы: "безопасность", "уют", "спокойствие".

– Да, я бы поел. - Глаза мальчика потеплели, страх проходил.

Любопытно, что Иешуа никак не отреагировал на упоминание о родителях, отметил Петр. Как будто ему все равно. Вчера он хотя бы спрашивал о них, а сегодня... Петр постоянно сканировал мысли мальчика, но в них никак не отображалась тоска по матери и отцу, по дому, по сестрам. Интересно...