Роберт Ши - Монах - последний зиндзя Страница 17

- О да! - сказал Мотофуза. - Вы, должно быть, сын Кийоси и той маленькой женщины из провинции, вышедшей замуж за князя Сасаки-но Хоригаву. Я предупреждал Хоригаву, что он совершает ошибку, женившись на женщине ниже себя по происхождению. Вы извините меня за то, что я говорю об этом? Я не хочу ущемлять ваши чувства, юноша. Случай, о котором вы рассказываете, поставил меня в очень неудобное положение, если вы помните.

- Однако, несмотря на это, вы унижали нашу семью, мой господин! сказал Ацуи.

- Вот в этом и заключается разница между нами, юноша. Семью воина можно унизить. А я могу подвергаться бесчисленным оскорблениям, могу даже быть умерщвлён, но останусь Фудзивара!

- Они собираются убить вас? - тяжело сглотнул Ацуи.

- Не стоит быть настолько шокированным, молодой господин Ацуи, вы самурай. Самураи должны радоваться при виде крови. У вашего поколения Такаши до сих пор не было возможности увидеть крупное кровопролитие. Вместо этого вы пудрите лица, черните зубы, рисуете, пишете прекрасным слогом стихи, танцуете и играете на музыкальных инструментах. Однако сила Такаши основывается не на этих занятиях, а на воинской доблести. Вы, более молодые, кое-что потеряли из-за недостатка опыта кровопролитий. Но не стоит беспокоиться...

Его глаза потемнели.

- Вы станете свидетелями моря крови, пролитой в этой войне. Океанов крови! Я только сожалею, что, когда это произойдет, тот мир, который я знаю и люблю, отодвинется от меня на ещё более далекое расстояние, чем сейчас.

Он перешел на китайский язык:

- Но когда я бросаю взгляд в прошлое и, нахмурив брови, говорю о далеких событиях, я начинаю питать отвращение к жизни. Реки и холмы теперь скрывают воров и бандитов. На заброшенных полях растут ежевика и чертополох.

Мотофуза замолчал, глядя с болью на храм Феникса. Ацуи не смог удержаться от искушения продекламировать заключительные две строки из поэмы Лю Иня:

- "Наше наследство - бремя моральных обязательств. Но у нас нет правителя, который горюет над совершенным убийством".

- Спасибо, - Мотофуза с удовольствием улыбнулся. - У вас обширные познания в области литературы. Я не хотел декламировать завершающие строки, чтобы вы не подумали, что я намекаю на вашего деда.

Ацуи весь сжался.

- Я знаю, что говорят враги моего деда, но не считаю его правителем, поощряющим убийства. Мой дед предпочитает религию, доблесть и учение. Он ненавидит убийства! Он борется за мир!

Улыбка Мотофузы, казалось, говорила о том, что в действительности Ацуи не верил в собственные слова.

- Вы должны знать кое-что из истории империй, юноша. В течение сотен лет, со времен образования Хэйан Кё и до неспокойных дней последних двадцати пяти лет, империя жила в мире. Вы - самураи - не являетесь защитниками мира. Вы сами уничтожили его!

Ацуи почувствовал определённое удовольствие в том, что мог возразить бывшему регенту:

- Извините меня, господин, но разве не соперники семьи Фудзивара собрали банды самураев, чтобы разрешить спорные вопросы с использованием силы?

Мотофуза склонил свою голову:

- Унижение - бесконечно!

Ацуи почувствовал жалость к нему. У него не было желания спорить с человеком, столь опытным и доблестным, как Мотофуза, особенно когда тому оставалось жить не так много времени.

- Извините меня за то, что я не согласен с вами, мой господин. Могу ли я что-либо сделать для вашего удобства или спокойствия души?

- Боюсь, что успокоить свою душу могу лишь я, - вздохнул Мотофуза. Но эти веревки, связывающие мои руки, большая неприятность для меня. Я потею, но не могу даже вытереть пот с бровей. Клянусь именем моих предков: если вы снимете эти веревки, я не убегу. Человек в моём возрасте не сможет убежать от тысячи самураев.

- Позвольте мне спросить разрешения, чтобы развязать вам руки, мой господин!

Ацуи пересек пыльный двор и направился ко входу в храм Феникса, где находились вожаки Такаши. Они сменили доспехи на яркие красные, зеленые и синие кимоно. Они пили саке, и один из них играл на лютне. В центре группы сидел Нотаро, дядя Ацуи, - второй сын Согамори. Он, подобно Ацуи, стремился к прямой осанке, но без крепости мускулов это было недосягаемо. Даже здесь, в храме, его крупное лицо было аккуратно напудрено и раскрашено, а его кимоно выбрано с такой тщательностью, как будто он собирался появиться при дворе.

- Мы все думали: догонишь ли ты нас, племянник? Ведь предыдущая ночь была ваша с принцессой Садзуко первая брачная ночь!

Младший брат Нотаро, привлекательный Таданори, рассмеялся. Ацуи почувствовал, как кровь бросилась ему в голову.

- Досточтимый дядя, я только хочу попросить за регента Мотофузу. Веревки приносят ему боль. Можно ли развязать его? Он поклялся, что не будет пытаться бежать.

- Почему я оставил его в живых? - воскликнул Нотаро. - Всех других пленников я отправил на тот свет утром. Не имеет значения? Если ему неудобно, давайте убьём его сразу и прекратим его мучения!

Один из старших сыновей Кийоси, брат Ацуи по отцу, заговорил:

- Уважаемый дядя, может быть, его стоит освободить, ведь он Фудзивара и не является воином...

- Я уже думал об этом, - сказал Нотаро, - но прежде мы уже казнили Фудзивара. А что касается того, что он не является воином, то Фудзивара никогда не обагряли свои руки кровью. Нет! Они заставляют других убивать, вместо того чтобы делать это самим. Он заслуживает смерти! Дайте ему почувствовать лезвие меча. Он содействовал началу этого мятежа?

Движением руки Нотаро послал двух офицеров распорядиться казнью Мотофузы.

- Могу ли я сначала развязать его, доблестный дядя? - настаивал Ацуи. - Что бы он ни делал, но для него стыдно умереть связанным, подобно обычному преступнику!

Нотаро снисходительно улыбнулся:

- Иди с этими командирами и развяжи пленника, Ацуи-сан.

Веревки так крепко связывали руки Мотофузы, что Ацуи скоро сдался, не будучи в состоянии развязать узлы. Он достал Когарасу и услышал сзади восхищённые возгласы офицеров. Ацуи учился управляться с мечом с четырех лет, и тотчас после соприкосновения с мечом верёвки упали к ногам Мотофузы.

- Спасибо, молодой господин Ацуи! - сказал Мотофуза, улыбаясь чёрными зубами. - Этот удар прошел так близко от меня, как никогда раньше!

- Я должен просить вас приготовиться к смерти, мой господин, поклонился один из офицеров.

- Произойдет ли это сейчас же? - спросил Мотофуза, слегка нахмурившись и потирая руки. - У меня есть несколько предсмертных желаний, о которых я хотел бы просить господина Такаши, если он не против.

- Нам было приказано помочь вам умереть немедленно, мой господин!

- Можно попросить письменные принадлежности? Я хочу написать стихотворение перед смертью!