Эмил Манов - Галактическая баллада Страница 17

Кончено! Я убью кого-нибудь! Разорву и съем!..

Я запел кровожадную песенку "Са ира", которой когда-то санкюлоты провожали аристократию на гильотину. Во Франции ее, конечно же, давно не пели, но передававшаяся из уст в уста, она стала известна мадам Женевьев, и я выучил песенку от нее - до того, как привратникам увеличили пенсии.

На этот раз Нефертити прореагировала. Она отступила на два шага назад, глядя на меня с явным страхом, но выслушала песню до конца. Но затем лицо ее приняло свое невозмутимое печальное выражение, и она начала собирать аппаратики.

Я демонстративно лег на спину, не переставая хохотать. И тут произошло нечто странное: до меня донесся нежный мелодичный голос, говорящий на французском: "Терпение, дружок!" Я подпрыгнул так, что едва не ударился головой о потолок. Но в келье уже никого не было...

Кто произнес эти слова, при том на отличном французском языке? Или, может быть, в результате одиночества я начал слышать голоса? Я вспомнил ненормального бывшего философа из нашего квартала. Он во всем был вполне нормальным человеком, за исключением того, что твердил, что после одиннадцати часов каждый вечер он слышал голос Пиррона, говорившего ему: "Друг, зачем волноваться? Жизнь - не больше, чем глупая шутка природы. Иди, выпей рюмочку мерно у папы Мишеля". По этой причине бывший философ после двенадцати, часов всегда отправлялся в бистро папы Мишеля... Я тоже, что ли, до этого дошел?

Во всяком случае совет - иметь терпение, благотворно подействовал на меня. К тому же Нефертити стала приходить ко мне всегда в сопровождении белокурого Аполлона, и я, понимая ситуацию, любезно встречал их, цитировал эпиграммы Горация и Ювенала, а провожал их еще более любезным "до свидания". В конце концов, говорил я себе, когда человек не может ничего сделать, он ничего и не делает. И успокоился. Помогло мне и воспоминание о вещих словах Пиррона...

Я решил больше не обращать внимания на своих похитителей, и таким образом дать им понять, что сержусь. Но и это не удалось. На следующий день (или ночь) они пришли, и мне показалось, что оба были взволнованы. Белокурый подошел к кровати, взял меня за руку и заставил встать. Наконец, сжимая мою руку так, что я не вскрикнул только из-за своего мужского самолюбия, он потащил меня к открытому люку и вывел в коридор. Нефертити встала с другой стороны.

Они взяли меня под руки и повели.

Вскоре мы оказались в обсерватории - как я назвал командный пункт дисколета. Трое остальных членов экипажа были здесь. Мужчина в голубой тунике сидел за трехэтажным "роялем", пальцы его касались нижнего ряда клавишей; двое других стояли позади него и напряженно всматривались в экран.

Вместе со своими сопровождающими я тоже подошел к "роялю".

Экран опять изображал черную пустоту Космоса. В левом верхнем углу виднелась кучка звезд, в правом нижнем - какая-то светлая туманность в форме ящерицы (позднее я понял, что это была туманность XYZ 200,000,000,037 - АС, которая представляла собой сумму 70 000 галактик, каждая из которых была от трех до пяти раз больше нашей, - и таким образом я приобрел известное представление о величине Метагалактики). В центре экрана серебристо светился маленький диск, совсем как наш - каким мне его показали на первом сеансе. Зачем было нужно показывать мне его во второй раз?

Я посмотрел на Нефертити и Аполлона. Объясняя им свое недоумение, я тыкал себя пальцем в грудь, показывая на серебристый диск экрана - это мы? Нефертити покачала головой - нет, не мы. А, вот в чем дело! На пути моего космического путешествия появился новый дисколет. Мои похитители, очевидно, ожидали встречу с себе подобными - иначе едва ли они бы так взволновались.

Меж тем, серебристый диск на экране рос с каждой секундой. Временами он наклонялся то влево, то вправо, и я относил это за счет звездных ветров, которые были особенно переменчивы в этой части Галактики. Даже какое-то время я опасался, что ветры его опрокинут, но этого не произошло. Новый дисколет постепенно заполнил весь экран. На нем появилась большая квадратная дыра и ... И я услышал совсем рядом возбужденные голоса.

Пять членов экипажа, эти богоподобные молчальники, заговорили. Да, да они говорили на каком-то непонятном языке, состоящем из гласных и частого пощелкивания языком, и я был удивлен до такой степени, что не заметил, как наш дисколет протиснулся в квадратную дыру другого...

Позволю себе, братья-земляне, значительно сократить описание технических подробностей нашей посадки на дискодром Большого дисколета. Сведения о подобных вещах вы в изобилии сможете почерпнуть из трудов даже древних авторов двадцатого века, которые еще тогда предугадали все модели космолетов и способы космических путешествий, все варианты и средства соприкосновения с инопланетными цивилизациями, все виды посадок, взлетов и пр. Так что мне нечего добавить, кроме как заверить вас, что наша посадка прошла благополучно.

На дискодроме Большого дисколета, где собралось пять десятков таких машин, как наша, нас ожидала группа встречающих мужчин и женщин. Они явно были из одного племени с моими похитителями.

Рослые и красивые в разноцветных туниках, они спокойно ожидали, когда мы пойдем по дискодрому. Я невольно одернул свою старую выцветшую водолазку и бросил взгляд на мятые полотняные брюки - в этой одежде меня похитили с виллы под Альпами, а на маленьком дисколете, увы, не было модного портного. Это до некоторой степени меня извиняло.

От группы встречающих отделился седой мужчина с крутым лбом и римским профилем и пошел мне на встречу. Он поднял обе руки перед грудью ладонями наружу. Я ответил тем же.

- Добро пожаловать, Луи Гиле, - сказал он звучным молодым голосом. Рад вас видеть у нас.

Я остался стоять с разинутым ртом. Боже мой, как мог я понимать язык этого почтенного мужа? Когда же я его выучил? Видимо, у меня был довольно глупый вид, потому что седовласый многозначительно кашлянул.

- Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, - продолжал он. - На нашем разведывательном дисколете и в самом деле отсутствуют некоторые удобства, но здесь вы сможете отдохнуть и восстановить силы...

Он моргнул своими печальными глазами и подал мне руку. Я чуть было не хлопнул себя по лбу: только сейчас я осознал, что он произнес приветствие на моем родном языке... Как? Француз - здесь, не знаю сколько миллиардов километров от Земли, в самом сердце Галактики?! Я был готов кричать "ура", плакать от счастья, броситься на шею своему соотечественнику. Но он, очевидно угадал мою мысль и как-то странно забулькал горлом - как будто пытался засмеяться, но не мог. Лицо же его оставалось неподвижным и печальным.

- Нет, я не француз, Луи Гиле, - снисходительно сказал он. - Разве на вашем языке могут разговаривать только французы?