Дмитрий Биленкин - Марсианский прибой (сборник) Страница 17

Пес с готовностью подпрыгнул, Огнев подхватил его и закружил на руках. Он танцевал, бережно обходя синюшные вздутия эретриума, которые теперь казались ему прекрасней роз, ибо в них был эликсир, могущий приобщить людей к жизни Марса. Где яд, там и противоядие, где горе, там и радость, где незнание, там и открытие — это так же верно для Марса, как и для Земли, потому что диалектика властвует всюду.

Зачем?

Долго думали машины, долго думали ученые. Из конца в конец планеты Орби перекатывались потоки информации, дробились, сливались, смешивались, кристаллизовались в формулах, наделяли бессонницей умы, сжигали предохранители блоков памяти. Решался вопрос вопросов: как лучше дать о себе известие предполагаемым цивилизациям других миров?

И средство было найдено.

— Друзья! — объявил председатель Ученого Совета. — Вековым спорам и поискам пришел конец. Коротко резюмирую вывод. Бесконечность расстояний делает невозможным полет к далеким мирам. Варианты сигнализации радиоволнами, космическими лучами, нейтринными потоками, полями тяготения неудовлетворительны по двум причинам. Во-первых, такими сигналами сложно охватить всю Галактику. Во-вторых — это главное, — их может принять лишь высокоразвитая цивилизация; тем самым мы заранее суживаем круг поиска.

Для нас теперь ясно, что сигнал должен быть очень простым, очень броским и адресовать его надо сразу "всем, всем, всем". Этому назначению отвечает свет, ибо его видят все разумные на всех ступенях развития.

Остается пустяк: как наилучшим образом решить эту задачу технически? С радостью сообщаю, что такое решение найдено. К ближайшей звезде запускается автоматическая станция, которая вечно будет кружить вокруг нее. Установленные на ней лазеры по заданной программе станут управлять звездными реакциями. Звезда будет то разгораться, то тухнуть. Ее пульсации и станут нашим посланием Галактике. Единственная пульсирующая звезда в ночном небе — разве не привлечет она внимание даже неподготовленного ума? Не побудит задуматься над вопросом: "Зачем она мигает?" Это и есть оптимальный вариант межзвездной связи.

Планету Орби сотрясали аплодисменты.

…Была теплая благоуханная ночь. Струились фонтаны Версаля. Красавица подняла томный взгляд.

— Зачем эта звездочка мигает там, в небе?

Кавалер тряхнул напудренными локонами парика и с изысканной любезностью проворковал:

— Это ангелы любви подмигивают нам, моя дорогая.

Красавица была довольна ответом.

…Была ночь, наполненная ревом моторов. Тихонько стонали стекла. Докладчик вытер пот.

— Резюмирую: природа вспышек пульсирующих звезд объясняется взаимодействием гравигенных квази-флюктуаций с пульсацией квантов по закону убывания релеевской поляризации сингулярного пространства.

Докладчик сошел с кафедры. Аудитория вежливо похлопала — она была довольна объяснением. Вопрос "зачем?" перед ней не вставал — всем давно было известно, что его бессмысленно задавать природе.

Но звезды не слышали ни первого, ни второго объяснения. Они мигали: каждая по своей программе. Теперь их было много — пульсирующих маяков Вселенной. Потому что любая цивилизация, достигнув определенного уровня развития, неизбежно находила оптимальный вариант межзвездной сигнализации. И никого уже эта особенность неба не удивляла.

Сберкасса Времени

Вечером накануне открытия Сберкассы Времени мы собрались в теплом семейном кругу. Оратором и оракулом был мой брат Лева — физик.

— Завтрашний день войдет в историю, — горячился Лева, подмаргивая левым глазом (у него разыгрывается тик, когда он волнуется).

— И все-таки мне беспокойно, — сказала моя жена. Она сидела в кресле с вязаньем и то и дело сбивалась со счета петель. — Не люблю вещей, которых не понимаю.

— Как? — удивился Лева. — Чего тут не понимать, это так просто! Сейчас объясню.

Если вы слушали когда-нибудь физика, пытающегося разъяснить простому смертному смысл квантовой механики или специальной теории относительности, то вы поймете наше состояние. Какие-то волны времени, накладывающиеся друг на друга так, что возникало некое подобие временных брызг, которые отрывались от своего субстрата в надвремя и которыми можно было управлять… Вот все, что я понимал в Левиных лекциях и в популярных статьях моих коллег журналистов. Но это в конце концов не слишком меня огорчало. Мы пользуемся электричеством, решительно ничего не зная об электродинамике, однако я еще не видел человека, которому данное обстоятельство мешало бы жить. Правила же пользования Сберкассой Времени были ясны каждому. В любой момент, появись у вас такое желание, вы вольны отобрать у действительности толику времени, с тем чтобы отложить ее про запас. Оттуда вы можете взять этот вклад, когда вам заблагорассудится, и уйти в надвремя. Все проще простого.

— Вы даже не представляете, как это замечательно! — в восторге Лева чуть не опрокинул рюмку. — Сколько времени каждый из нас теряет в очередях, ресторанах, в дороге, на скучных лекциях. Часы и дни, вычеркнутые из жизни! — В его глазах билось отчаяние. — Теперь не то. Теперь вы их кладете в сберкассу — откладываете на будущее — и все… Вот, например, вы пишете или ведете эксперимент. Вы творите, вы счастливы. Но неумолимые стрелки часов оповещают, что надо кончать, что вас ждут какие-то срочные обязанности. Трагедия! С завтрашнего дня все будет иначе. Просто вы возьмете из вклада отложенные вами часы и уйдете творить в надвремя.

— Может, лучше все-таки по-старому?

Я укоризненно посмотрел на жену. Прогрессом надо восхищаться, тем более таким.

— Исключено! — радостно объявил Лева. — Нет ни одного достижения науки, которое рано или поздно не вошло бы в жизнь. Ни одного. Приход новой эры неизбежен!

Часы ударили полночь. Лева поднял палец. Я невольно встал. С этой минуты начала работать Сберкасса Времени!

В торжественном молчании мы чокнулись. Рука жены дрожала. Наступала новая эпоха. С последним боем часов наш кот, лежавший на диване, потянулся и сладко зевнул. Бедняга, он видел древние сны и не подозревал о великом событии.

Утро оказалось самым будничным — серым, мглистым. Я поспешил выглянуть в окно. Все как обычно: торопятся люди, спешат машины. Я быстро позавтракал и выскочил на улицу, провожаемый тревожными взглядами жены.

В автобусе было свободно, и я занял отличное местечко для наблюдений. Только наблюдать, похоже, было нечего. Уже пять минут я ехал, десять минут ехал, а ничего не случалось ни в автобусе, ни вне его. С досадой я поудобней устроился на сиденье и достал газету. Но едва я ее развернул, как вдруг что-то отбросило мои руки вместе с газетой, и на моих коленях возник какой-то старик!