Наталья Резанова - Игра времен (сборник) Страница 17

– И у тебя есть своя башня. Черная башня в замковой крепости.

– Об этом все здесь знают.

– И ни один человек не подходит к ней ближе, чем на сотню шагов.

– Так будет лучше для них. Слабые умы полезней не смущать.

– Однако ты только этим и занимаешься. А ведь подобный образ действий – тоже способ достигнуть власти.

– Интересно, – сказал Кен Мелен.

– Что тебе интересно?

– Понимаешь, я всегда знаю, чего от меня хотят. Многие начинали, как ты. Купить меня пытались, запугать тоже. Шпионов и церковных фискалов я распознаю с первого взгляда. А вот тебя я пока не раскусил.

– Ты не назвал еще убийц и похитителей.

Кен Мелен сделал пренебрежительный жест.

– Ну, еще бы. Лучший фехтовальщик в королевстве. («Один из лучших», – педантично поправил его Кен.) А темниц ты не боишься. Ты уверен, что отовсюду сможешь сбежать, как сбежал из Лауды.

– Вот как? Ты и до этого докопался?

– Ты уверен, что сможешь сломать любой замок и любого человека.

– Замок – да. Человека – нет, не любого. Кроме того, я предпочитаю общаться с людьми, а не их обломками. – За стеной было слышно, как Бренк гремит посудой, и собеседники взглянули на дверь одновременно. – А ты знаешь больше, чем хочешь показать.

– Да. Я многое знаю о тебе, Кен Мелен. О катапульте, которая нанесла поражение сламбедцам. О больных и раненых, от которых отказались все лекари, а ты поставил на ноги. Говорят, ты придумал какой-то способ смешивать краски, чтобы они не меркли?

– Ну, это епископ попросил написать для него пару образов, которые бы не темнели…

– Поэтому я и пришел к тебе. «Кто имеет много, будет иметь больше», – так, кажется предречено?

– Примерно так. Но кто из земных владык может дать мне больше, чем я уже имею?

– Из владык – никто. Но тебе ведь не нужна власть. Я говорю о знаниях. Есть некое братство, принимающее в свои ряды лишь достойнейших.

Кен Мелен насторожился.

– Я говорю об Одиннадцати мудрецах.

– А! Слышал, как же. Одиннадцать, владеющие всеми тайнами мира… и которых никогда не будет двенадцать. Сказки. Вроде тех, что сочиняют обо мне.

– Но в каждой сказке есть зерно истины. Даже с малыми знаниями – а они малы, поверь мне, Кен! – ты достиг пределов того, что может здесь человек. Подумай, что будет, когда ты овладеешь настоящим знанием!

– И что я должен для этого сделать?

– Последовать за мной и довериться судьбе.

– Нет. – Кен покачал головой. – Нет.

– Как? Ты отказываешься от знаний?

– На эту наживку нужно было ловить меня года три назад, перед тем, как я угодил в Лауданскую крепость. Тогда я жаждал чистого знания. Теперь я понял: знания сами по себе – ничто, их нужно осуществлять. И только для этого я решил стать сильным.

– И полез в грязь войны?

– Я пришел на помощь слабейшим, это во-первых. Ускорил заключение мирного договора, во-вторых. А катапульту потом сжег. Кстати, она больше пугала, чем приносила вреда. Но война-то кончилась. И, пока моих сил достанет, ее не будет. То, что ты обо мне говорил, – правда. Но и это, и приборы, чтоб видеть звезды вблизи, и книги, и все, что я собрал в Черной башне, – это все пустое, мелочь. Сейчас я переделываю кузнечные мастерские города. Когда сойдет снег, я проведу каналы на поля – у нас будет новая система орошения. – Выражение насмешливости, свойственное его лицу, совершенно исчезло. – Перестрою я и рудники. А потом…

– Ничего у тебя не выйдет, Кен Мелен. Ты ослеплен своими замыслами и ради них пойдешь на все. До сих пор тебе удавалось пробить себе дорогу, играя на людских предрассудках, и Церковь тебе не препятствовала. Но при дворе тобой все больше недовольны. Здесь не любят долгого мира. Они боятся и ненавидят тебя и, чтобы оправдать свои страх и ненависть, называют тебя сразу колдуном и проходимцем.

– Проходимец. – Мелен снова усмехнулся. – Неплохо звучит. «Время стоит, проходите вы», – говорят мудрые люди.

– Примас, твой покровитель, – дряхлый старец, а от старости не лечат даже твои снадобья. Те, кто придет ему на смену, не отличаются подобной широтой взглядов. И тогда тебя ничто не спасет. Твою Черную башню с книгами и приборами сожгут до основания. Ты исчезнешь, как пыль на ветру, и если что и останется от тебя, так краткая запись в хронике, где о тебе не скажут ни единого доброго слова.

Кен поднялся из-за стола, пристально глядя на собеседника.

– Можешь не продолжать. Я не могу проникнуть в твою душу. Ты хорошо защищаешься, и строй твоих мыслей для меня неясен. Возможно, ты провидец и знаешь будущее. Но ведь и я провидец. Я тоже многое умею. И знаю, что об Одиннадцати посвященных ты лгал… а про новые знания – нет. И еще ты все время думаешь о дьяволе, хотя не веришь в него! А звезды я читаю еще лучше, чем мысли. Разве не я сам составлял свой гороскоп? Я знаю, что моя жизнь будет короткой. Поэтому я должен спешить. Никогда по доброй воле не согласился бы я бросить работу незавершенной…

– А не по доброй?

– Что ты мне сделаешь? Твой телохранитель – кстати, он может выйти из угла, я его вижу, – возможно, сильнее меня, но вдвоем мы с вами сладим.

– Вдвоем? Есть много способов усыпить человека, кроме тех, что используешь ты…

– Знаю. Бренк!

Сухорукий появился в дверях, положив здоровую руку на эфес меча. В глазах смуглолицего выразилось удивление.

– Ты помнишь, что я тебе сказал на пороге?

Бренк ухмыльнулся.

– Ты сказал: «Возможно, это ловушка. Поэтому ничего не ешь и не пей в этом доме». Вот я и делал вид… будем драться, Кен?

– Думаю, нет. Я на всякий случай предупредил четверых из твоих людей: Конрада, Альберта, Бода и Хеля, чтобы они проследили за нами и, ежели мы задержимся, бежали на Гору и поднимали замковую стражу.

И опять, как в переулке, на миг установилась тишина. Затем смуглолицый вышел на середину комнаты и поклонился.

– Вы совершенно свободны, господа. До свидания. Был рад встрече с таким обаятельным собеседником. Надеюсь, не последней.

И опять двое шагали по пустынной улице, только в обратном направлении.

– О Господи! Прогулялись. Ну ладно, не спать я еще согласен, но не жрать – это уж твоя привилегия. Брюхо как колокол… И почему ты, сатана, от меня скрыл, что предупредил наших?

– Да никого я не предупреждал, старое решето! Так сболтнул, на пробу. А ты и поверил. И они… Пошли, утром я должен быть в Совете.

Телохранитель, проводив ушедших, вернулся в комнату, растирая рукой мышцы лица, уставшего сохранять невозмутимое выражение.

– Порядок, Армен. Они поднялись на Гору.

– Он солгал?

– Конечно. Никого нет.

– Я так и подумал. Потом. Можешь быть спокоен, Магнус, это наш подопечный, а не ваш.

– А у меня были сомнения.