Эдгар Берроуз - Вне бездны времени Страница 17

— И не будь таким мрачным, улыбнись!

— Но как же он может улыбнуться? — спросила девушка недоуменно и с ноткой испуга в голосе. — Ведь он же мертвый!

— Да, конечно, — признался Брэдли, — и я полагаю, что он сейчас сильно переживает по этому поводу.

Теперь уже в глазах девушки появился настоящий страх, и она бочком начала продвигаться ближе к двери.

— Пойдем, — сказал ей Брэдли, — нам надо убираться отсюда. Если ты не знаешь другого выхода, кроме реки, будем выбираться по ней.

Но девушка продолжала глядеть на него исподлобья.

— Нет, сначала объясни, как это он может улыбаться, если он мертвый? Брэдли захохотал.

— А я — то думал, что у англичан чувство юмора развито слабее, чем у других народов. А у тебя его, оказывается, вовсе нет. Ты, конечно, не можешь понять и половины той околесицы, что я несу, но ты меня не бойся. Поверь мне, малышка, я тебе ничего плохого не сделаю и, если только смогу, постараюсь вытащить тебя из этой дыры.

Даже если она и не все поняла из той "околесицы", что он "нес", она заметно успокоилась то ли от его улыбки, то ли от дружелюбного насмешливого взгляда.

— Я не боюсь тебя, — сказала она, — но я тебя плохо понимаю, хотя ты говоришь на моем языке и произносишь знакомые мне слова. Но как мы можем убежать, если это невозможно?

— Убежал же я из Голубого Двора Семи Черепов, — напомнил ей Брэдли. Пойдем! — И он повернулся к лестнице, по которой поднялся чуть раньше. — Нам нельзя терять времени.

Девушка последовала за ним, но у самой двери они услышали, что по лестнице кто-то поднимается. Брэдли на цыпочках подкрался к краю люка и заглянул в него, затем вернулся к девушке.

— Их там с полдюжины, остается только надеяться, что они пройдут мимо этой комнаты.

— Нет, — ответила она, — они пройдут именно через эту комнату, потому что они идут к Тому Кто Говорит За Луату. Мы можем спрятаться в соседней комнате: там много шкур, и мы укроемся ими. Туда они не пойдут — та комната голубая, а здесь могут задержаться.

— А при чем тут цвет? — спросил Брэдли.

— Они боятся голубого, — ответила девушка. — В каждой комнате, где кто-то был убит, есть голубой цвет. Чем больше смертей, тем больше голубого. Взгляни, сколько голубого цвета в этой комнате. Но в соседней, должно быть, убивали гораздо чаще — она вся голубого цвета. А когда комната становится полностью голубой, они ее закрывают и стараются избегать.

— Но ведь голубой цвет присутствует в окраске каждого дома, что я здесь видел, — сказал Брэдли.

— Конечно. И в каждом из домов есть, по крайней мере, одна голубая комната. Когда все комнаты становятся голубыми, тогда дом тоже красят в этот цвет и покидают, как, например, Голубой Двор Семи Черепов. В этом городе таких домов немало.

— А что означает голубая краска на черепах? — поинтересовался Брэдли. Они, должно быть, принадлежат убийцам?

— Да, они принадлежат убийцам, но только тем, которые попались и были за это убиты. А вообще, Вьеру — все до одного убийцы. Когда кому-нибудь из них удается совершить определенное количество убийств и при этом не попасться, он исповедуется Тому Кто Говорит За Луату и получает повышение и право носить одежду с цветной полосой, кажется, желтой. Когда вся одежда становится Желтой, ее владелец получает право сменить ее на одежду с красной полосой. А обладатель красной одежды получает право носить такую саблю, как у тебя в руке. Затем следует голубая полоса, а за ней, наверное, голубая одежда, но я таких еще не видела.

По ходу разговора они перешли в соседнюю комнату, полностью выкрашенную в голубой цвет, и спрятались в углу, навалив на себя целый ворох шкур. Вскоре они услышали, как в соседнюю комнату вошли несколько Вьеру. Они разговаривали между собой и остановились посреди комнаты. В это время открылась другая дверь, и туда вошли еще несколько Вьеру. Обо всем этом Брэдли догадался по доносившимся до него звукам, хорошо слышным через открытую дверь голубой комнаты: шаги, открывшаяся дверь, появление новых голосов, взаимные приветствия и тому подобное.

Но воцарившаяся вдруг тишина застала его врасплох — он не мог понять, что заставило разом замолкнуть все это шумное общество. К сожалению, он даже не мог предположить, что причиной внезапной тишины явилось зрелище его собственного тяжелого армейского ботинка, неосторожно высунувшегося из-под кучи шкур. Не знал он и того, что восемнадцать здоровенных Вьеру в одеждах с красными полосами, полностью красными и с голубыми полосами очень внимательно сейчас его разглядывают. Приближения их босых ног он тоже не услышал.

Поэтому все, что произошло дальше, явилось для Брэдли полнейшей неожиданностью. Он был внезапно схвачен за ногу и вытянут наружу резким рывком, оказавшись в кругу множества Вьеру, угрожающе занесших над ним свои кривые сабли. Они, наверное, тут же и зарубили бы его, но один из них вмешался и остановил расправу, объявив, что Тот Кто Говорит За Луату желал видеть это странное существо.

Когда его уводили, Брэдли ухитрился бросить взгляд в угол голубой комнаты и увидел, что убежище девушки, к счастью, осталось нераскрытым и она по-прежнему осталась лежать под шкурами. Хватит ли у нее мужества, подумал Брэдли, рискнуть в одиночку выбраться на свободу по руслу подземной реки, и горько пожалел, что не сможет теперь ее сопровождать. При этом он впервые почувствовал себя в этом городе абсолютно спокойным, может быть, потому, что в его положении впереди не маячил даже маленький проблеск надежды. Он даже трофейную саблю оставил лежать под шкурами, когда его столь невежливо вытащили наружу. Так, с чувством спокойной отрешенности, он проследовал за своими пленителями через многочисленные переходы и помещения по направлению к сердцу храма.

Глава IV

Чем дальше они продвигались, тем более варварски пышным становилось внутреннее убранство. Преобладали шкуры тигров и леопардов, очевидно из-за их своеобразной раскраски. Всё больше встречалось искусно обработанных черепов, многие из которых были оправлены в драгоценные металлы и богато инкрустированы самоцветами. На стенах были во множестве развешаны драгоценные украшения, схожие с теми, что Брэдли видел на девушке и в сундуке Фош-бал-соджа. Судя по всему, это были военные трофеи набегов, точнее налетов, на соседние племена, потому что ни на одном из Вьеру не было совсем никаких украшений.

Кроме того, навстречу попадались все больше Вьеру, причем преобладали одежды полностью красные и с голубой полосой, — не храм, а настоящий бандитский притон. Но вот путешествие закончилось, и Брэдли оказался в каком-то зале, полном Вьеру. Они со всех сторон обступили Брэдли и его конвоиров, задавая множество вопросов и с любопытством разглядывая Брэдли и его снаряжение. Один из приведших его обратился к стоящему перед большой дверью Вьеру: