Николай Томан - По светлому следу Страница 17

— Ничуть, — улыбаясь, ответила Наташа. — Получайте вашу карту, товарищ капитан, она готова. Не хочу вас ни о чем спрашивать, но у вас такое счастливое лицо, что так и хочется поздравить вас с какой-то удачей.

Капитан весело засмеялся, ничего не ответив ей, а Наташа спросила:

— Можно мне теперь идти спать?

— Да, конечно! — воскликнул Астахов и спросил, понизив голос: — Не могу ли я проводить вас? Нам ведь по пути.

— Когда к человеку пришла большая удача, не стоит доставлять ему мелкие огорчения, — смеясь, сказала Наташа. — Идемте.

Они вышли, и Астахов впервые осмелился взять ее под руку. Было свежо и необычно тихо. Легкий ветерок принес откуда-то издалека нежный запах полевых цветов. Небо очистилось от облаков, и тоненький серп молодого месяца осторожно выглядывал из-за острой крыши какого-то сарая.

— Будто и нет никакой войны, — задумчиво произнесла Наташа.

Капитан шел молча. Он был по-настоящему счастлив и жалел лишь о том, что путь до квартиры Наташи был недалек, а он готов был идти с ней хоть на край света.

Система умозаключения Астахова

В семь часов утра Погодин явился к командарму.

— Вижу по твоим глазам, генерал, что ты пришел ко мне с добрыми вестями, — поднимаясь навстречу Погодину, сказал командарм.

— Да, с добрыми. Разрешите докладывать?

— Приказываю докладывать, — усмехнулся командарм.

— Этой ночью, — начал Погодин, — капитан Астахов задержал двух фашистов, великолепно говоривших по-русски и имевших безукоризненные документы. В землянке, в которой их захватил капитан, был оборудован телевизионный приемник. Шпионы были пойманы с поличным, и у них хватило здравого смысла во всем сознаться. Вот в основном и все.

— Так, значит, тут телевидение? — оживился командарм. — Видение на расстоянии? — В раздумье он постучал пальцами по столу и добавил: — Впрочем, удивительного тут ничего нет. Применяют же теперь реактивные снаряды — “летающие бомбы”, которые с некоторой дистанции начинают “видеть” впереди лежащую местность и цель. Такие бомбы выпускаются с самолетов и снабжены телевизионными передатчиками, которые автоматически передают изображение по радио на экран оператора, находящегося на самолете-матке. В принципе тут нет ничего нового. Мы ведь и похитрее кое-что придумали в этой области. Интересно, однако, как шпионам удалось осуществить телепередачу из нашего штаба?

Погодин вынул из кармана электрическую лампочку и протянул ее командарму.

— Вот эта штука, — сказал он, — оборудована специальным патроном. Шпионы рассчитывали через электрика Нефедова подвесить ее над столом генерала Тихомирова или полковника Белова, но лампочка была повешена над столом чертежницы Кедровой, и это если и не погубило все предприятие шпионов, то значительно помогло нам разоблачить их.

— Но позволь, — заметил командарм, — ведь одной только лампочки недостаточно для телепередачи? — Да, но это была не обычная лампочка — в нее были вмонтированы мельчайшие фотоэлементы и все остальные детали телепередатчика. Таким образом, лампочка освещала объект передачи, а фотоэлементы превращали освещенное изображение в электрические сигналы и передавали их по специальной проводке в землянку с приемной телеаппаратурой.

— Откуда же, однако, появилась у них эта проводка? — спросил командарм.

— Она ниоткуда не появилась. Вы же знаете, что штаб инженерных войск разместился в землянке, в которой раньше был штаб фашистского полка. Уходя, они оставили эту проводку вмонтированной в электрокабель, и поскольку кабель этот был вполне исправен, электрик штаба инженерных войск не задумываясь использовал его для освещения штаба. Точно так же была использована брошенная гитлеровцами совершенно исправная динамо-машина. Способствовал ли электрик шпионам невольно или преднамеренно, пока неизвестно. Мы уже арестовали его, но допросить еще не успели.

— Но как же все-таки удалось вам нащупать их?

Генерал Погодин достал из папки фотографию топографической карты с нанесенной обстановкой, положил ее перед командармом и стал объяснять:

— Когда мы проявили снимок, найденный у убитого радиста, о котором я вам докладывал, то нам удалось установить, что он был сделан под углом в семьдесят пять градусов. И вот капитан Астахов, занимавшийся расследованием этого дела, принялся рассуждать. Он допустил, что угол этот мог получиться при двух положениях: во-первых, если бы карта лежала на горизонтальной плоскости, а фотоаппарат при съемке был наклонен к ней под углом в семьдесят пять градусов; во-вторых, он допустил обратное положение, то-есть что аппарат при съемке мог быть строго перпендикулярен к горизонтальной плоскости, а карта наклонена под углом в семьдесят пять градусов. Результат при этом будет один и тот же.

Погодин перелистал какие-то документы в своей папке, нашел чертеж, подал его командарму и продолжал:

— Придя к такому выводу, Астахов принялся изучать вот этот чертеж стола Кедровой и обнаружил, что рабочая плоскость этого стола наклонена как раз под углом в семьдесят пять градусов; электрическая лампочка же, висевшая над столом, являлась в этом случае идеальным перпендикуляром. Это и заставило его укрепиться в подозрении, что лампочка, служа сильным источником света, являлась в то же время и телепередатчиком, то есть, по существу, выполняла роль фотоаппарата. Следует отметить, что наклон чертежного столика Кедровой очень мешал шпионам. Они уверяют, что он испортил им многие донесения.

— Молодец капитан! — восхищенно воскликнул командарм. — Вызвать его ко мне немедленно.

Так как Астахов был поблизости, то он тотчас же явился на вызов.

Командарм внимательно посмотрел в его серые твердые глаза и крепко пожал ему руку.

— Так вот вы какой, капитан Астахов, — сказал он, будто впервые увидел капитана, хотя знал его уже не первый год.

Помолчав немного, все еще пытливо вглядываясь в Астахова, командарм повернулся к генералу Погодину и заявил:

— Как хочешь, Михаил Алексеевич, а я совершенно убежден, что глубокая вера в наших генералов, офицеров и солдат очень помогла капитану Астахову верно решить задачу. Ведь если бы стал он подозревать каждого из них, кто знает, сколько бы времени это отняло и как долго смогли бы в связи с этим фашистские шпионы пользоваться своей телевизионной установкой!

Командарм снова протянул Астахову руку и энергично потряс ее:

— Ну, спасибо же, товарищ капитан!

А жизнь армии между тем шла своим чередом. По-прежнему войсковые разведчики вели наблюдение за передним краем обороны противника, войска продолжали сосредотачиваться, штабы приступали к разработке новых операций. И очень мало кто знал о ведущейся каждый день невидимой войне, в которой было не меньше напряжения и опасностей, требовалось не меньше находчивости и смелости, чем в той большой войне, которую вела вся Советская Армия и успех которой очень часто зависел от этой маленькой войны, происходящей в тишине.