Джек Вэнс - Глаза чужого мира. (Томск, 1991) Страница 17

Привратник в ужасе подскочил, и взгляд его упал на амулет. С открытым от изумления ртом он смотрел на него, потом подобострастно поклонился.

— Мой дорогой сэр, если бы я только сразу распознал, кто вы такой, я провел бы вас в государственные апартаменты и принес бы самую лучшую одежду.

— Я не жалуюсь, — сказал Кугель, — несмотря на то, что полотенца были несколько жестковаты.

С многозначительным выражением на лице он постучал по алмазу на своей кисти, и от ответного стона колени привратника застучали одно о другое.

— Я молю, чтобы мои намерения были правильно поняты, — дрожащим голосом произнес он.

— Ни слова больше, — ответил Кугель. — Честно говоря, в этом и заключалась моя мысль: посетить дворец инкогнито, так сказать, чтобы посмотреть, как здесь идут дела.

— Это вполне понятно, — согласился привратник. — Несомненно, вы захотите уволить и Саркама, дворецкого, и Бильбаб, помощника повара, когда узнаете обо всех их проделках. Что же касается меня, то может быть, когда ваше сиятельство восстановит Силь в его былом великолепии, то он найдет какое-нибудь скромное местечко для Кодо, самого преданного и верного из всех его слуг.

Кугель изящно изогнул руку.

— Если это произойдет, — а это самое горячее мое желание — о тебе не будет забыто. А в настоящий момент я хочу просто спокойно остаться в этом помещении. Ты можешь принести мне сюда хорошую закуску и выбор вин.

Кодо низко поклонился.

— Как пожелает ваше сиятельство.

Он вышел.

Кугель с удовольствием расположился на самом удобном диване в комнате и вновь принялся тщательно изучать амулет, который так быстро превратил Кодо в самого преданного слугу. Руны, как и прежде, он, естественно, не смог прочитать. При нажатии на алмазы не происходило ничего, кроме стонов и криков, которые, хотя и были впечатляющими, но мало чем могли помочь в практическом отношении. Кугель предпринимал самые разнообразные попытки, пытался вертеть алмазы в разные стороны, вспоминая то немногое, что он помнил и знал из волшебства, но безуспешно.

Кодо вернулся в комнату, но без закусок, заказанных Кугелем.

— Ваша светлость, — почтительно заявил он, — мне выпала честь передать вам приглашение Дерве Кориме, пока еще повелительницы Силя, участвовать в ее вечернем банкете.

— Как это возможно? — требовательным голосом сказал Кугель. — Она не могла знать о моем присутствии здесь. Насколько я помню, я отдал тебе особый приказ по этому поводу.

Кодо исполнил еще один из своих низких поклонов.

— Естественно, я повиновался вашему приказу, но мудрость Дерве Кориме превосходит мое жалкое понимание. Каким-то образом она узнала о вашем присутствии и поэтому передала со мной это приглашение, которое вы только что слышали.

— Ну, хорошо, — угрюмо заявил Кугель. — Будь так добр и покажи мне дорогу. Ты упомянул в разговоре с ней о моем амулете?

— Дерве Кориме и так знает все, — почтительно ответил Кодо. — Сюда, ваше сиятельство.

Он провел Кугеля старинными коридорами до высокой узкой арки входа в большой зал. По обе стороны стояли ряды людей, которые скорее всего были почетной охраной — в медных доспехах, в шлемах из слоновой кости с агатами. Всего их было сорок, но только в шести кольчугах были живые люди, остальные просто стояли на подставках. Нервные блики люстр со свечами отбрасывали тени и искажали видение. На полу лежал богатый ковер с зелеными концентрическими кругами на черном фоне.

Дерве Кориме сидела за круглым столом, настолько огромном, что сама казалась маленькой девочкой, изящной и неописуемо красивой. Кугель приблизился с уверенным выражением на лице, поклонился коротко и остановился.

Дерве Кориме явно узнала его, посмотрела довольно угрюмо, задержав свой взгляд на амулете. Потом она глубоко вздохнула.

— К кому я имею честь обращаться?

— Мое имя не имеет значения, — сказал Кугель. — Можешь называть меня просто “Возвышенный”.

Дерве Кориме безразлично пожала плечами.

— Как хочешь. Мне кажется, я вспоминаю твое лицо. Ты напоминаешь мне одного бродягу, которого совсем недавно я приказала казнить.

— Я и есть тот самый бродяга, — сказал Кугель. — Не могу сказать, что твое поведение не оставило обиды в моей душе, и сейчас я явился за объяснениями.

И Кугель дотронулся до алмаза, вызвав такой отчаянный стон, что зазвенел хрусталь на столе.

Но Дерве Кориме заговорила все с той же неприязнью.

— Как оказалось, мои действия были неверно истолкованы. Просто я не смогла углядеть твоего возвышенного положения и решила, что ты самый настоящий мошенник и бродяга, что явственно следовало из твоего внешнего вида.

Кугель сделал шаг вперед, взял ее рукой за маленький подбородок и вздернул личико кверху.

— И тем не менее ты пригласила меня посетить этот дворец. Это ты помнишь, надеюсь?

Дерве Кориме неохотно кивнула головой.

— Ну вот, — сказал Кугель. — Я здесь.

Дерве Кориме улыбнулась и на какое-то время стала вполне доступной.

— Да, вот ты и здесь, и кем бы ты ни был: рыцарем, мошенником или кем угодно другим, на руке твоей амулет, с помощью которого Дом Слая управлял здесь в течение двухсот поколений. Ты тоже из этого Дома?

— Со временем ты все обо мне узнаешь, — ответил Кугель. — Я щедрый человек, хотя и подвержен всевозможным кошмарам, и если бы не одно существо по имени Фрикс... Как бы там ни было, сейчас я зверски голоден и хочу пригласить тебя на банкет, который я заказал верному Кодо. Будь добра, подвинься чуть в сторону, чтобы и я мог сесть за стол.

Дерве Кориме заколебалась, и рука Кугеля тут же поползла к амулету, в результате чего она быстро подвинулась, и Кугель уселся на то место, которое она только что занимала. Он постучал по столу.

— Кодо! Где Кодо?

— Я здесь, Возвышенный!

— Принеси нам закуски, самое лучшее, что ты только сможешь найти во дворце!

Кодо поклонился, куда-то скрылся и через короткое время в зал потянулись слуги с подносами и бутылками, и самый настоящий банкетный стол, куда более изысканный, чем мог рассчитывать Кугель, был накрыт в течение очень короткого времени.

Кугель незаметно высвободил с шеи дощечку, которую дал ему Никоню, Смеющийся Маг, вспомнив, что она не только превращала несъедобные продукты в съедобные, но и предупреждала о наличии яда в пище.

Первые несколько перемен были великолепны, и Кугель поглощал их, утоляя голод. Старые вина Силя ничуть не уступали пище и Кугель пил, не стесняясь, из кубков черного хрусталя с причудливой гранью в серебряной оправе.

Дерве Кориме еле пробовала от каждого блюда и изредка делала глоток вина, все это время задумчиво наблюдая за Кугелем. Принесли следующую перемену деликатесов, и тут она наклонилась вперед.