Владимир Михановский - Тайна одной лаборатории Страница 17

«Неопалимая купина. Рассказ о столкновении Земли с кометой Островского».

Map Дон пошёл тогда в сферозал, вставил блок в проектор и… позабыл обо всём на свете. Шаровой экран воскресил перед ним драматическое событие полуторатысячелетней давности, которое — он понимал это — давно уже стало достоянием истории. Картины грандиозной катастрофы вновь и вновь потрясали воображение. Самотверженные земляне спасли тогда планету от гибели. Точно рассчитав траекторию и импульс шальной кометы с тяжёлым ядром, шедшей прямо в направлении Земли, они сумели в последний момент распылить её ядерной вспышкой. Но Голубая красавица сильно пострадала… Дикторский текст органично вплетался в ткань фильма. С каждой фразой его вокруг Мap Дона развёртывались картины — одна динамичней и красочней другой. Map Дон запомнил голос чтеца. Он звучал глуховато и внешне бесстрастно, но в нём чувствовались скрытая боль и в то же время неиссякаемая гордость за деяния Человека. Капитан записал тогда этот голос. И теперь он включил запись, снова и снова черпая силу в рассказе об удивительном мужестве землян.

Чужой звезды огонь нагойЛизнул земное поднебесье,И мир качнулся под ногой,Нарушив зыбкость равновесья.

Рванулись реки под уздой,Припомнив прежние обиды,Утратив призрачный покой,Заколебались пирамиды.

И только гордый человекНе дрогнул перед произволом,Кинжален был ракетный бег,А он по-прежнему весёлым.

Он вспышкой разметал беду,Поспорил с огненной рекою,Чужую дымную звездуОн оттолкнул своей рукою.

Была горячей та звезда…Что делать? Мир не застрахован.Горели горько города,Был воздух ужасом окован.

Но всё поправил человек,Взметнул сады на поле боя,И краше прежнего КазбекВписался в небо голубое.

Прозрачных зданий виражиБылую боль перечеркнули.Земля, потомку расскажи,Как мы из смерти в жизнь шагнули.

О том расскажут всплески гор,Оплавленные адским светом,Глаза холодные озёр,На мир глядящие с приветом,

Покойно спящая в тишиНеобозримая равнинаИ человеческой душиНеопалимая купина.

Беда пришла, когда её меньше всего можно ожидать.

Стены кают-компании излучали затенённый солнечный свет. Map Дон только что вернулся из штурманского отсека, и теперь он с удовольствием потягивал чай. В качалке напротив устроилась Лина. Она вышивала на пяльцах, чуть нахмурив брови — точь-в-точь Марта. Белковые роботы последних серий были очень похожи на людей. На какой-то миг Map Дону показалось, что он дома, в Зелёном городке. Map Дон со вздохом отодвинул пустую чашку — тут же её убрали услужливые руки механического кока — и принялся вытирать салфеткой палец, на который капнул джем.

— Знаете, — сказала Лина озабоченным голосом, отрываясь от работы, — надо добавить кислорода в атмосферу фаун-отсека.

— А что там?

— Сейчас ведь весна по-земному… Много новых зверюшек. И в воздухе необычно повысился процент углекислоты — я сегодня была там и проверяла.

— Ну, что ж. Сделаем, Лина, — улыбнулся Map Дон вставая. — Всё в руках человека!

— И поэтому пойдите, помойте руки, — улыбнулась в ответ Лина, вновь опуская глаза.

Пронзительный гонг вестник беды — не сразу дошёл до слуха Map Дона. Лишь при повторном ударе он вздрогнул и выскочил в коридор вслед за Линой, оставившей люк открытым.

Вспыхнувшие на стенах оранжевые стрелы указывали в сторону носовой части «Таиры». Map Дона то и дело обгоняли белковые роботы, спешившие из всех сил. Роботы делали гигантские прыжки (сила тяжести на корабле составляла менее четверти земной). На ходу они оживлённо переговаривались, вращая головными антеннами. Казалось, каким-то чудом роботы не задевали капитана.

Когда Map Дон добежал до носового отсека и ввалился туда, еле переводя дыхание, его встретила мёртвая тишина. Роботы почтительно расступились, давая дорогу капитану. Map Дон шагнул вперёд и остановился. Нельзя было понять, что произошло. Свершилась какая-то неуловимая перемена, но какая?

— Одна из жизненных систем «Таиры» нарушена, — пробасил коренастый робот-штурман, стоявший рядом.

Только тут Map Дон заметил, что инфраэкран корабля странно тёмен. Все восемнадцать лет полёта Map Дон привык видеть его сине-голубым…

В полном безмолвии человек всё крутил и дёргал верньеры настройки, но огромный глаз корабля оставался тёмным.

— Всем! — сказал капитан, выпрямившись наконец. Антенны роботов замерли, впитывая команду. — Необходимо проверить каждую систему «Таиры», — человек старался, чтобы голос его звучал ровно. — О неисправностях докладывайте с места. Приступайте!

Мгновенно в воздухе зашелестело. Роботы, что-то решая находу, двинулись — каждый на свой участок корабля. Отсек опустел.

Map Дон подошёл к обзорному экрану и включил его, готовясь принимать донесения. Перед капитаном, занимая почти всю плоскость экрана, вспыхнул знакомый контур «Таиры». Все отсеки огромного корабля гармонично соединялись, образуя единое тело. Хвостовые дюзы слабо мерцали — следствие недавней бомбардировки космическими лучами. Почти посредине «Таиру» окольцовывало выпуклое покрытие оранжерейных отсеков. Нейтритовые раскрылья выдавались широко в стороны — земным создателям корабля не приходилось опасаться воздушного сопротивления: на космических трассах царствует вакуум… Даже стартовала «Таира» не с земного астродрома, а с лунного, — инженеры пошли на это, чтобы избежать атмосферных помех при взлёте.

Собственно говоря, капитан разослал роботов на все участки лишь для очистки совести. Map Дон чувствовал «Таиру», как собственное тело, и у него созрело одно подозрение, в котором он не смел признаться самому себе.

Один за другим роботы докладывали, что на их участках повреждений нет, и каждый раз лицо капитана становилось всё угрюмей. Круг неотвратимо сужался.

— Говорит Крельшо, — передала мембрана, но капитан узнал бы постоянного партнёра по шахматам и без представления, по одному голосу. За долгие годы полёта Map Дон научился различать роботов, как самых близких своих друзей, хотя стороннему наблюдателю они показались бы схожими между собой, как две, а точнее как тридцать две капли воды. Любопытно было наблюдать, как с годами в каждом роботе всё более явственно проступали черты его воспитателя, и таким образом к капитану как бы являлись приятели после долгой разлуки.