Джон Толкиен - О волшебной сказке (неокончено) Страница 17

Утешение волшебных сказок, радость счастливого завершения или более точно хорошая развязка, внезапный счастливый "оборот" (поскольку на самом деле у волшебной сказки нет настоящего конца ): эта радость, одна из тех вещей, которую волшебные сказки могут производить в высшей степени хорошо, не является по сути "эскапизмом" или "бегством". На этом стоят волшебные сказки - или другой мир, - внезапное и чудесное милосердие: на которое никогда не рассчитывают. Это не отвергает существования дискатастрофы (плохой развязки), горя и поражения: их возможность необходима для радости освобождения, оно отрицает (перед лицом большей очевидности, если хотите), всеобщее конечное поражение и в конечном счете является евангелистическим, дающим мимолтеный знак Радости, Радости за стенами мира, острой как скорбь.

Это знак хорошей волшебной сказки, высшей или наиболее полной формы, конечно же, с неистовыми событиями, фантастическими и страшными приключениями, она дает ребенку и взрослому, которые слушают ее, когда наступает "перелом", ощутить как перехватывает дыхание, как замирает сердце почти (или конечно вместе) со слезами, острое, как и в любой форме литературного искусства, и имеющее особое качество.

Даже современные волшебные сказки могут производить этот эффект. Это не так легко, он зависит от всей сказки, которая подготавливает поворот сюжета, развязку и еще он возвращает обратно славу. Сказка в какой-то мере успешная в этом смысле не будет целиком неудачной, какой бы порок она ни имела и как бы ни были смешаны и запутаны ее намерения. Это происходит даже со сказкой самого Эндрю Ланга, "Принцем Пригио", неудовлетворительной во всех отношениях. Когда "каждый рыцарь ожил, вскинул меч и воскликнул: "Долгой жизни принцу Пригио", радость немного имеет этого странного качества волшебной сказки, болшьше, чем описанное событие. Ее бы не было вовсе в сказке Ланга, если бы описанное событие не было частью более серьезной "фантазии" волшебных сказок, чем основные события истории, которая в основном более фривольна, с полу-притворной улыбкой галантного, утонченного Это характерно для неустойчивого баланса Ланга. Сказка поверхностно следует "куртуазному" французскому с сатирическим оборотом, и в деталях - "Розе и кольцу" Теккерея. Вид поверхностный, даже фривольный, по природе не производящий или не желающий производить что-либо глубокое, но под этим лежит более глубокий дух романтика Ланга. Более серьезный и острый эффект это вызывает в серьезных сказках Фаерии. В этих сказках, когда наступает "развязка", мы получаем пронзительную вспышку радости и желание сердца, которое на миг выходит за рамки, разрывает саму паутину сказки и дает лучу света пройти сквозь нее.

Семь долгих лет я служила ради тебя На стеклянную гору всходила ради тебя Белый плащ твой отмыла ради тебя Что ж ты не проснешься и не поглядишь на меня?

И он услышал и поглядел на нее ЭПИЛОГ

Эта "радость", которую я выбрал как отметину настоящей волшебной сказки (или романсэ) либо как их клеймо, заслуживает большего внимания.

Вероятно, каждый писатель создает вторичный мир, фантазию, каждый со-творец, желающий в какой-то мере быть настоящим создателем, или надеется, что он черпает из реальности, что особенное качество его вторичного мира (пусть даже не всех деталей) заимствовано у Реальности, или слепо следует ей. Если он действительно достигает качества справедливо описано словарным определением "внутренняя достоверность реальности", трудно представить себе, как это может быть, если работа нге является в каком-то смысле частью (примеью - Коша.) реалности. Особое качество "радости" в успешной Фантазии может таким образом быть объяснено как внезапное видение лежащей в ее основе реальности или правды. Это не только "утешение" среди горя этого мира, но и удовлетворение и ответы на вопрос: "Это правда?" Ответ на этот вопрос, который я дал сначала (вполне правильно) был; "Если ты построил свой маленький мир хорошо, то да - это правда в этом мире". Этого достаточно для художника (или для удовлетворения художнических притязаний художника). Но в "хорошей развязке" мы видим проблеск того, что ответ может оказаться глубже - это может быть далекий луч или эхо евангелического в этом мире. Использование этого слова дает намек о моем эпилоге. Это серьезная и опасная тема. С моей стороны дерзко затрагивать такую тему, но если по милости, все, что я скажу, будет в любом отношении иметь какое-то значение, это, конечно, только грань неисчислимого богатства - конечная лишь потому, что способности Человека, которым она сделана, конечны.

Я бы осмелился сказать, что подходя к Христианскому Писанию с этой позиции, я долгое время чувствовал (это было радостное чувство), что Бог искупил грехи испорченных творений - людей - тем способом, который подходит под этот аспект, как и под другие, исходя из их удивительной природы. Содержание Евангелия - волшебная сказка, или сказка более высокой категории, охватывающая всю сущность волшебных сказок. Они содержат много чудес - высшей степени искусства. Но этот сюжет вошел в Историю и в первичный мир, желание и стремление со-творения поднялись до осуществления Творения. Рождество Христово есть хорошая развязка Человеческой истории. Воскресение есть хорошая развязка истории о Воплощении. История начинается и заканчивается в радости. Она имеет превосходную "внутреннюю правильность реальности". Нет еще одной такой когда-либо рассказанной сказки, которую люди предпочли бы скорее назвать правдой, как нет ни одной, с которой так много скептиков соглашается принимать как правду по ее качествам (заслугам). Поскольку ее Искусство имеет высший убедительный тон Первичного Искусства, т. е. Творения. Отказ от нее ведет либо к унынию, либо к ярости.

Нетрудно представить себе особое волнение и радость, которую чувствуеши, если любая специфическая прекрасная черта волшебной сказки оказывается "первично" правдой, ее сюжет оказывается историей, без необходимости в связи с этим потерять свою мифическую или аллегорическую значимость. Нетрудно, поскольку никто не вынужден стараться постичь что-нибудь неизвестного качества. Радость будет иметь то же самое качество, если не ту же степень, что и радость от "развязки" в волшебной сказке: такая радость имеет истинный вкус первичной правды. (Иначе она не будет называться радостью). Она смотрит вперед (или назад, направление в этом случае значения не имеет) на Великую Хорошую Развязку. Христианская радость, Божественная Слава, того же сорта, но она в высшей степени (бесконечно, если наши способности не конечны) выше и радостней. Эта история высочайшая, и она есть правда. искусство подтверждено. Бог есть Господь ангелов и людей - и эльфов. Легенда и История встретились и сплавились.