Леонид Резник - Магический треугольник Страница 17

Я положил Аро на землю. Туман в голове никак не хотел рассеиваться. Как же так? Мы вместе шли, ели, спали, дрались. Я воспринимал все происходящее как приключение. Не веселое, не увлекательное, но приключение. А для Аро это была жизнь. Его жизнью стала роль спутника при свалившемся с небес олухе. Для меня приключение продолжается, для него жизнь закончилась. Простой бесхитростный парень поднял руку на одного из тех, перед кем всегда благоговел. И сделал это, пытаясь отомстить за одного из тех, кого всю жизнь ненавидел. Проклятье!

Застонал Имм. Я подошел и присел рядом с ним на корточки. Сколько могло протянуть разорванное на две части существо?.. Неужели на моих глазах, истекая кровью, умрет гроза Таика, философ-самоучка?

Вокруг лежал темный лес. Имму он всегда был союзником. Только лес мог его спасти.

- Вы обитатели леса! - закричал я в отчаянии. - Здесь умирает один из вас, спасите его, помогите ему!

Еле-еле слышный издалека звериный вой был мне ответом. Шелест деревьев поглотил эхо.

- Здесь лежит человек-тхел, последний на Таике! Здесь лежит великий воин и мудрец! Он сражался за вас и за вас умирает! Неужели вы не поможете ему?!

Наверное, нужны были другие слова, но они не приходили в голову. А лес молчал.

ГЛАВА 7

- Пойду прогуляюсь, - мне захотелось побыть в одиночестве.

- Не ходи за черту, - привычно напомнил Кайр.

- Угу, - так же привычно пробурчал я.

Что-то хозяин сегодня не в духе. Настроение Кайра ухудшалось с каждым днем. Игрушка из новой стала старой, изучена со всех сторон и не вызывает интереса. А без игрушки радоваться особенно нечему. Кое-что в прошлом, ничего в настоящем, еще меньше в будущем. Может ли Кайр на меня разозлиться, когда у него окончательно ухудшится настроение? Еще как может. Дети переменчивы в привязанностях, а взрослые дети особенно. Чем его можно заинтересовать?

Судьба Кайра была необычна даже для Таика. Примерно такой же могла стать судьба возможных потомков Имма. Кайром на Таике называют гигантскую птицу, напоминающую земного орла. Голова, правда, у него не совсем птичья, но это не принципиально. Последний на Таике человек-кайр безумно хотел продолжить свой угасающий род. Это ему удалось, но... Не знаю, какое имя он дал своему сыну, имеющему хоть какие-то человеческие черты во внешности. Скорее всего, его не помнил и сам сын, старающийся подчеркнуть свое пренебрежение к собственному человеческому началу и называющий себя Кайром.

Сын человека-кайра обладал почти птичьим телом и почти человеческой головой. Настоящих кайров я видел только на расстоянии и особых различий между телами не разглядел. Голова Кайра была раза в три меньше, чем у людей и, наверное поэтому, в ней сумел уместиться лишь разум семи-девятилетнего ребенка. Лапы напоминали миниатюрную копию человеческих рук, но из маленьких ладошек росли сухие, невероятно длинные пальцы с огромнейшими когтями на концах. По размаху крыльев Кайр превосходил всех своих неразумных родственников и был, скорее всего, самым крупным летающим существом на Таике. Детский разум во взрослом теле отнюдь не создавал впечатление слабоумия. Природная мудрость огромной птицы, помноженная на человеческую (пусть даже детскую) способность сопоставлять и анализировать факты, давала неплохие результаты. Хуже было с характером. Одиночество, невозможность продолжить свой род, непомерная гордость - все смешалось, образовав крайне взрывоопасную смесь. Кое-какая определенность в симпатиях все же была. Кайр терпеть не мог людей, слегка уважал оборотней и побаивался духов. Мало кто на Таике мог рассчитывать на помощь Кайра. Для этого была необходима либо гениальная лесть, либо всетаикская популярность и положительное отношение к ней птицечеловека. Трудно представить, какой ключик сумела подобрать к нему Эль. Оказывается, ее слова "мне помогли добраться", произнесенные в анасской тюрьме, были кратким пересказом воздушного путешествия в когтях Кайра. В случае со мной и Иммом, ночной крик "в никуда" молниеносно разошелся во все стороны по звериной почте оборотней. И Кайр был первый, кто откликнулся на зов. Просидев два часа у тела погибающего друга, сорвав горло в бесполезных (так мне казалось) криках, я воспринял свалившееся с черного ночного неба крылатое чудовище, как завершение мистического действия. Неужели демон смерти явился за душой Имма? Бред наяву? Первые признаки помешательства?

Огромная птица с человеческой головой походила вокруг Имма, потрогала раненого длинными сухими пальцами. Я сидел, затаив дыхание, не представляя, что делать.

- Приготовь подстилку попрочнее, - голос бьет звонким, с легкой хрипотцой.

Не раздумывая, я расстелил свой непробиваемый плащ и переложил на него Имма.

Птицечеловек проковылял на своих руках-лапах к раненому. Он собрал края плаща так, что Имм оказался как бы в люльке, и приготовился взлетать.

- Ты куда? - я схватился за плащ рукой.

- Имм может жить. На моей земле все становятся здоровыми. Кто-нибудь придет и будет за ним смотреть. Не мешай.

- Куда мне идти? - спросил я.

- Ты мне не нужен. Не мешай.

- Имм - мой друг, я хочу...

- Ты хочешь, чтобы он умер?

- Нет.

- Тогда не мешай.

После секундного размышления я убрал руку. Единственный, пусть и сомнительный шанс лучше, чем полное и абсолютно надежное отсутствие шансов.

Крылатое чудовище взлетало тяжело. Мне стало даже страшно, что груз слишком велик. И тогда, и позднее, узнав про помощь Эль, я подавил в себе желание просчитать с помощью Надсистемы аэродинамику полета Кайра. Мешало суеверное ощущение, что доказав его неспособность нести такой тяжелый груз, я испорчу все дело. Молнией мелькнула догадка: они, наверняка, полетят по прямой. Через мгновение, быстрее собственной мысли, я залез на самое высокое из ближайших деревьев, с точностью до десятых долей угловой секунды запомнил курс, мысленно наложил его на карту. Километров через двести сорок прямая уткнулась в берег моря на границе областей Белого и Желтого духов.

Я слез с дерева, поудобней уложил рюкзак, приготовив суперконцентраты и излучатель. Бежать придется через заросли, тем хуже для них. Очки ночного видения... Кажется, все. Ах, да. Как же я мог забыть! Аро, мой бедный защитник. Я бросил рюкзак и по земному обычаю начал первый в моей жизни обряд погребения...

Где-то на второй сотне километров пути я отчаялся. Лицо почернело в пыли и саже от выжженных кустов. Друг мой Имм, зеленая нахальная обезьяна, жив ли ты и где ты? Получасовые расслабления-сны снимали усталость, но неопределенность утомляла сильнее.

Запах моря я почувствовал задолго до того, как увидел само море и услышал его шум. Странный это был шум. Особенно для моря. До затуманенной усталостью головы не сразу дошло, что вместо плеска волн и грохота прибоя в уши лезет назойливый писк и свист. Чем ближе к морю, тем круче вверх приходилось забираться. Теперь я не только слышал, но и видел. Тысячи птиц поднимались в воздух при моем приближении. А на высоком каменном берегу их были миллионы, если не десятки миллионов. С каждым шагом в воздух взлетали новые галдящие тучи.