Любен Дилов - Упущенный шанс Страница 17

В приступе раздражения я бесцеремонно выключил его. Глаза компьютера медленно, как у умирающего, погасли. Признаться, я тут же струхнул, почувствовав себя чуть ли не убийцей, и почти бегом отправился в кафе.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Настроение отвратительное. Чашкой кофе вчера дело не кончилось. Кто-то предложил обмыть новые компьютеры — видимо, был доволен доставшимся ему. Сначала пили за все компьютеры, потом за каждый в отдельности, и, когда очередь дошла до моего, я почти забыл, как расстроил он меня своим последним сочинением. Под конец кто-то на радостях заказал еще по рюмке, и мы выпили за компьютеры следующего поколения. Видно, уж так устроены люди: они никогда не бывают довольны настоящим и всегда уповают на будущее.

Настроение отвратительное, но незлобивое, и как обычно, когда в этом повинен алкоголь, я настроен всепрощенчески. Поэтому, усаживаясь с утра пораньше перед мудрецом с желто-зелеными очами, я миролюбиво предлагаю:

— Не будем ворошить прошлое. Что было — то было. Для начала предлагаю сотворить нечто веселенькое, такое, чтобы в голове просветлело. А то вчера тебя всю дорогу подмывало безрассудно шутить с самыми серьезными вещами…

Еще не услышав его голоса, догадываюсь, что сейчас, в эту самую минуту, он ехидно напомнит мне о том, что я обязан четко сформулировать задание.

Но вот беда — ничего веселенького в голову почему-то не приходит. По крайней мере-ничего безобидно веселенького. Пытаюсь действовать наощупь и сообщаю:

— Вчера мы пили за тебя и за компьютеры будущего поколения. Видишь, как мы вам признательны? Да и куда нам без вас? И без будущего, от которого мы ждем всего того, что не сделали сами либо из-за собственной глупости, либо потому, что слишком ленивы. Так что давай попытаемся заглянуть в это будущее, ладно? Современные читатели до одного помешаны на фантастике, особенно на научной — она им внушает больше доверия. И каждый отдельный человек, и все люди вместе не могут дня прожить без того, чтобы не внушить себе кучи глупостей и не поверить в них.

— Да погоди же, — говорю я, потому что он, воспользовавшись паузой, привычно заводит свою шарманку — «Идея, тема, сюжет». — Пойми меня правильно. Я далек от того, чтобы считать веру в будущее глупостью. Особенно что касается веры — она нам просто необходима. И все же в этом есть какой-то парадокс. Что такое будущее? Нечто несуществующее. Пока оно не наступило, оно ни хорошее, ни плохое, ни светлое, ни темное. К нему не приложимы никакие эпитеты, которые мы так любим присобачивать к этому слову. А наступив, оно перестает быть будущим.

Позволю себе в унисон своему настроению привести такое сравнение: будущее — это как смерть. Пока смерть человека не наступила, для человека она не существует, а когда наступила — не существует самого человека. Поэтому будущее всегда остается для человека чисто абстрактным понятием. И если в каком-то конкретном проявлении будущее все-таки существует, то только как будущее всего человечества. Но вот ведь загвоздка — даже столетний долгожитель не хочет мириться с представлением о будущем как о смерти. О, это пребывающее в состоянии вечного похмелья человечество! Накачавшись накануне до полного отупения всевозможной наркотической дрянью, оно блаженно уповает на то, что с наступлением утра вдруг протрезвеет. Подумать только, с какой смехотворной нежностью оно лелеет мечту о безоблачном будущем! Но ему не до смеха. Вот ты, сова, символ мудрости, можешь ты объяснить мне, почему мы с легким сердцем посмеиваемся над своим прошлым, готовы, правда — с кривой ухмылкой, посмеяться над своим настоящим, но в то же время, разинув рот, как манны небесной ждем будущего?

Разве не этим ты занимался не далее, как вчера?

Разве не глумился над прошлым и настоящим? Вот и давай посмотрим сейчас, способен ли ты посмеяться над нашим с тобою общим будущим. А знаешь, милый компьютер, о чем я иногда размышляю? Думается, современное человечество устроило бы свою жизнь гораздо разумнее, не пристрастись оно к слепой вере в будущее, научись оно подтрунивать над наивной мечтой о будущем как о времени, когда, наконец, будут решены все проблемы, техника будет действовать безотказно и вообще всё будет так же безотказно прекрасно. Как будто стоит наступить будущему, как человек перестанет быть несчастным и смешным. А ведь он несчастен и смешон как раз потому, что его будущее будет таким, каким он его создаст, ибо будущее — это детище самого человека, и походить оно будет только на него…

Но вернемся к идее, теме, сюжету… Может, перенесемся с тобой на какую-нибудь далекую планету?

Идет? Все равно ведь когда-то придется отправиться туда — на Земле человечеству уже тесновато.

Пусть это будет рассказ о мудрых исследователях космоса, о могущественной технике, роботах того поколения, которое придумаем мы. с тобой. И пусть в нем рассматривается проблема человека и машины, вообще нужно ввести побольше атрибутов научной фантастики, той самой, что рисует безоблачное будущее и тем самым морочит головы нашим детям.

Покажи все это реалистически, ведь в реальной жизни — и это ни для кого не секрет — трагическое и смешное всегда рядом. А действие пусть происходит под Новый год — этот праздник специально придуман людьми, он как бы символизирует их веру в будущее. «С Новым годом, с новым счастьем!» Все правильно, только давай на сей раз начнем Новый год с отрезвляющей трагедии. Ну же, шевели электронами! С новым рассказом тебя, с новой удачей!

НОВОГОДНЯЯ ТРАГЕДИЯ

Я бы ни за что не стал рассказывать об этой неприятной истории, тем более, что главный герой ее — мой лучший друг, да к тому же человек страшно самолюбивый и тяжело переживающий случившееся, если бы меня не раздражала шумиха, поднявшаяся в средствах массовой информации вокруг докторской диссертации на тему «Машина — друг и защитник человека», которую защитил в области философии какой-то робот.

По профессии я минеролог, последние три года работаю на Титане, крупнейшем из спутников Сатурна, и уже поэтому не могу быть противником машин. Без них в условиях токсичной атмосферы Титана мне не удалось бы и шагу ступить, не говоря уже о том, чтобы ковыряться в поисках редких металлов на планете, покрытой белой шапкой вечных снегов. Но, наверное, именно по причине того, что работа моя заставляет считаться с природой, я всегда с недоверием и осторожностью отношусь к любому новому чуду технического прогресса. Мой коллега и самый близкий друг Иван (по понятной причине опускаю его фамилию) разделяет мои взгляды на этот счет. И надо же было случиться так, что все это приключилось именно с ним, а не с кемлибо из легкомысленных поклонников новоиспеченного доктора философии.