Владимир Марченко - Нежный враг Страница 17

— У меня долго болела голова.

— Ты, мой друг, профессионально всё сделал.

— Прилично. Этот старик тебя нашёл в ловушке? Покажи шрам. Почему ты снял костюм? Молодость. Мог и погибнуть. Земной котёнок. Это что? Шахтёрский фонарь. Покажи на карте, где этот город Гирхополь. Река тут. Ещё города. А это что?

— Неугодных отправляют рыть траншею. Как бы ров, на границе с соседними государствами. За морем Титаги живут. Не летал туда. Некогда было. Заболел однажды. Ничего не помогало. Старик вылечил. Собираюсь лететь в замок. Хочу послушать, что правители уготовили своим подданным.

— Только не это. Контактами занимаются специалисты. Вася. С меня шкуру снимут. …Узнают. Завтракаем. Полетим к твоим знакомым. Мне очень интересно. Два земных года я тут, как лошадь изучаю с коллегами планету и ничего не нашли.

— Вы же сказали, что планета обитаема.

— Я?

— Когда мы встретились на орбиталке. …Да. Так и сказали.

— От боли. Шок у меня был. Не может такого быть.

Гордеев почти ничего не ел. Степиков быстро расправился со своими любимыми голубцами, выпил кефир и начал собирать продукты в банку.

— С собой. Угостим молодых. Они женились. У них не принято торжественное бракосочетание. Нужно помочь с жильём. Пещера глубокая, но зимой холодно будет. А что придумать? Придётся им соорудить отдельную комнату. Запасной выход, тамбур, очаг, трубу…

— Каких молодых? — сварливо спросил Гордеев.

— Вы же видели мой отчёт. Я всё снял. Посёлок лори. Дочь Латака Лемма вышла замуж за моего приятеля Айкина.

— Хватит ерунды. Показывай, — начал раздражаться Гордеев. — Ничего ты им строить не будешь. Нельзя. Не положено. Кодекс прочитай ещё раз. Любое вмешательство…

— Как они будут жить? Кто им поможет. Айкин хранит печать Совета. Совет был раньше.

— Совета. Печать. Забудь о ней. Сказки. — Гордеев рассмеялся. Вдруг Степиков вспомнил, что Гордеев назвал город Гирхополем. «Я не говорил о городе ничего. Откуда он знает?» Степиков взглянул в усталые глаза руководителя, перенёсшего операцию. — Где-то совсем недавно он видел их. Но где? Видел ведь. Не могу вспомнить. Думай, практикант. Думай. Вдруг в его сознании возник пруд, посёлок рели, два столба с портретами пожилого человека с усталыми добрыми глазами. Гордеев — Гирх? Полная чушь. Гирх превратился в Гордеева. Невозможно. Невероятно. Случайное сходство. Такое может быть? Может. А почему не бывает совпадений? Сколько угодно. Я всё разболтал. Ел он неохотно. Отвык от пищи земной. Кровь девушек ему подавай. Где же другие члены станции? Почему он меня сразу не убрал? Надеялся, что я буду сидеть на станции, ждать его указаний. Что делать?

— Ничего делать не нужно, — рассмеялся Гордеев. Будешь изучать мою планету. Поднимай восстания. А хочешь, будь моим советником. Оклад тебе дам приличный.

— Иван Андреевич, вы — Гирх?

— Так надо. Работать придётся, сынок. Не уважаю строптивых. На Землю маршрута нет. Уловил?

— Почему? Я — на практике…

— Ты погиб в ловушке. Отправлено сообщение в центр и родным. Так оно и было. Никто тебя не ждёт, искать не будет. Показывай, где живёт твой хранитель печати, последний из кравелов. Договоримся, сынок…

— Пошёл, дядя Гирх, куда-нибудь подальше. Печать в надёжном месте.

— Ну, погоди, змеёныш! Под пытками всё расскажешь…

Степиков бросился со скалы. Гордеев последовал за ним. В пылу беседы забыл надеть пояс погашения гравитации. Василий это заметил не сразу. Лишь, когда тот крикнул что-то, метнулся к нему, но не успел. Тело скользнуло по склону, несколько раз перевернулось. Степиков наклонился над руководителем наблюдательной станции. Тот ещё дышал.

— Вот и всё, — сказал он. — Гирхом теперь будешь ты. Нужно узнать тайну голувиты. У меня не получилось. Узнай. — Гордеев-Гирх попытался рассмеяться, полез в карман, но рука его ослабла, — документы возьми и ключи от складов. Маска лежит в левом ящике стола в синем кабинете на третьем этаже. Проберёшься ночью. А голос фонотр скопирует. Мне тоже пришлось подчиниться. Я — приказываю докопаться до истины. Ищи Белую птицу на севере. Говорят, её там видели. В первую очередь убери всех «птицеводов». Вся беда от них. Я — не занимался страной. Я искал Белую птицу. Передай в центр исследований…

Степиков сидел у тела, и не понимал, как Гордеев стал Гирхом. Где найти других членов наблюдательной станции. Почему нужно обязательно становиться тираном чужой страны? Василий вдруг понял, что Гордеев, в самом деле, не ожидал встретить его живым. Он зачем-то прилетел на станцию. Он забрал документы, большие ключи на кольце, небольшую шкатулку-пенал. Назначение предмета предстояло ещё узнать. «Я ещё молод и неопытен. Не умею изображать из себя тирана. Это ответственность. Это трудно. За меня всегда кто-то отвечал, мне помогали, меня наставляли. Рядом были родные люди, преподаватели, друзья. Кто мне поможет? Почему он сказал, что на Землю маршрута нет?»

Достоинство недостатка

Раиса собиралась долго. Щёки её пламенели маковым цветом.

— На кого ты меня оставляешь? — выдохнул Герман Андреевич.

— На кошку, — заплакала неожиданно Рая, кладя ключи от квартиры на подзеркальник в прихожей. — Хоть бы пил, как приличные люди. Садист.

— Не плачь, Не ты первая, — пытался острить Герман Васинькин.

— Знаю. Вот номер телефона. Если что.… Прощай. Не виновата я, и тебя не виню. Ищи свою дюймовочку.

Через две недели окончательно закрылся завод садовых инструментов, выпускавший садовые вилы и гаечные ключи из хромованадиевого сплава. Герман Васинькин, как и весь коллектив штамповочного цеха, оказался на Панели. Так называли площадь перед заводоуправлением. Месяц Васинькин — худое существо без особых запросов, — существовал на остатках круп, которые закупала жена, когда ещё выдавали талоны. Потом сдал запасы бутылок, скопившиеся в сарае. Пересмотрел вещи, которые могли бы иметь спрос на барахолке. Книги брали, но по очень низким ценам. Коллекция фарфоровых тарелок и фигурок животных дала возможность прожить ещё один месяц. Герман исправно оплатил услуги ЖКХ, последние копейки выложил за газ и телефон. Свет он перестал включать. Телевизор не смотрел. Не хотел волновать свой изношенный перестройкой организм.

Васинькин изобрёл перестроечный суп. Он сыпал на сковородку две ложки муки, лил воду, слегка солил, добавлял четвертинку бульонного кубика. Когда был желатин, замачивал его и вливал в сковородку. Если бы Рая умела солить-мариновать, в погребе могли бы сохраниться банки с огурцами и помидорами, но в углах просторного овощехранилища он смог обнаружить десяток сморщенных и проросших за лето картофелин. Садовый участок жена заставила продать, а на вырученные деньги купила акции «Гермес-Союз». Проценты выплачивали большие, но всякий раз очередь заканчивалась перед Васинькиным. Он пытался занимать очередь в представительский пункт с часу ночи, но там уже сидели у костра люди и вносили его пятнадцатым или двадцатым. Вскоре исчезла реклама по телевизору, «Союз» распался на молекулы и растворился в городском чистом воздух, как и его тёзка, но после него остались хоть буквы — СНГ.