Журнал «Если» - «Если», 2012 № 09 Страница 17

Окружающий мир потонул в бешеном рыжем огне. Стремительное пламя с ревом вынеслось из тьмы, пожрало Рафаэля и полетело дальше. Охватило Эла, слилось с его золотой шевелюрой, затем обняло Иллиану, сродняясь с золотыми сполохами в ее глазах, и наконец пало на что-то страшное, сотканное из самих Черных Искр, и принялось с ним сражаться. Вслед за тем настала пустота, в которой не было ни света, ни страха, ни боли, ни жизни.

Медленно, неохотно, прежний мир возвратился. Рафаэль лежал на земле, над ним склонился Элиан:

— Воды? Вина? Позвать Леона?

Рафаэль осторожно сел. Горло саднило.

— Я кричал?

Элиан кивнул. Похоже, виконт кричал так, что друг из милосердия его пощадил, не живописуя подробности.

Рафаэль прокрутил стрелку вперед на час. Выходит, остался только час жизни? А потом — бешеное пламя, пожирающее всех и вся? Он вскочил:

— Идем скорее!

— Ну, нет. Я тоже хочу знать, какие ужасы готовит будущее, — объявил Элиан.

Ему хватило роста и силы в руках, чтобы, стоя на земле, сладить со стрелкой. Под его пальцами она вращалась легко, словно это было не магическое изобретение, а сломанная детская игрушка. Рафаэль невольно считал обороты: один, два, три, четыре… Затем перестал считать.

Стрелку внезапно заклинило. Элиана отбросило от часов, как тряпичную куклу; он свалился в траву. Застонал, потом вскрикнул, словно отдал команду. И очнулся. В глазах стояло изумление.

— Ты из-за них так кричал? Из-за рыжих собак?

У Рафаэля отлегло от сердца. Раз у Элиана спустя много часов будут рыжие псы, значит, его через час не сожжет пламя… Если только не врет изобретение предка.

Под ногами крутилась лисица, понукая: «Идем же, идем!».

Снова зашагали по аллее.

— Леон, — вдруг сказал Элиан.

Навстречу со всех ног мчался граф Альтенорао — без шляпы, без плаща, в домашней рубахе.

— Живы? Целы? Кто кричал? — подбежав, он схватил за руки Рафаэля, окинул его цепким взглядом, потом так же схватил Элиана. И резко отстранил: — На тебе было сильнейшее заклятье. Куда ты его дел?

Рафаэль повлек брата к дому; в нескольких словах поведал, с чем приехал Элиан, затем передал заколку:

— Жозефина ходила под Серебряный Дождь. — Добавлять про погубленного ребенка не стал; кому как не Леону это понимать без объяснений.

— Ну что ж, значит, так, — у графа чуть дрогнул голос. — Что у тебя еще?

— Часы предсказали: мне — сметающее все пламя, а Элу — рыжих собак.

Леон на всем ходу развернулся и заступил Элиану дорогу:

— Ты видел рыжих собак?!

— Да. Ну и что?

— Ясные образы от наших часов простые люди не видят. Это бывает только с магами.

Элиан оскорбленно выпрямился:

— Я сказал правду.

— Верю, — примирительно улыбнулся Леон. — Так вы, сударь, и есть маг. Я в этом окончательно убедился.

— Идем! — не выдержал Рафаэль. Времени осталось — меньше часа. Он снова потащил брата за собой. — Леон, с какой стати Эл — маг?

— Посмотри на него, златоглазого. Отец говорил: наши близнецы рождены магией и ее же несут в себе. До поры до времени.

— До какой поры? — недоверчиво осведомился Элиан, поспевая следом.

— Пока она тебе не потребуется. Ваша с сестрой магия — на один раз, на самый крайний случай. Кстати, я надеялся узнать у твоего отца, кто в свое время обеспечил ему детей несказанной красоты. Кто подарил Рафаэлю друга и возлюбленную, ради которых он готов на все. Через которых с ним легко управляться — например, дать доступ к тайным книгам, чтобы он в них рылся и добывал нужные знания…

Элиан хотел было возразить, но Леон повысил голос, заставляя его молчать:

— Через вас двоих Рафаэля нетрудно подчинить себе. Чтоб ты знал: подмятый чужой магией, он чуть не прикончил Иллиану. А когда не вышло, негодяй прислал к нам тебя — под кинжал, под осколок стекла, хоть под удар стулом по хребту. С расчетом, что он посулит вернуть тебя к жизни, а Рафаэль, от горя потеряв голову, взамен выложит ему тайны рода Альтенорао.

— Зачем убивать, если сейчас он поступил куда проще? — спросил виконт.

— Видимо, повзрослевшие маги-близнецы стали слишком опасны. Маркиз же мне ничем не помог; заклятье не позволило ему вспомнить своего благодетеля.

Над кронами цветущих деревьев вырастали, приближаясь, полупрозрачные башенки дома. У Рафаэля был еще вопрос к брату.

— Эл сказал странную фразу: «Вороны отыщут, где ни спрячься». Что это может значить?

— Вороны? — переспросил граф, останавливаясь. Кожа на лице серела, черты заострялись, как будто он старел, шагнув под неведомую противоположность Серебряного Дождя. — Герзенгольц, — выдохнул Леон потрясение. — Это он… — Граф взял себя в руки: — Как далеко в будущем ты видел то пламя?

— Через час. Уже меньше.

Леон ринулся к дому с криком:

— Йохана ко мне!

Йохан Жуг был мажордомом в поместье Альтенорао. Он вышел из дверей — не на зов, а по каким-то своим делам, и взлетевший по лестнице граф едва не сшиб его с ног.

— Йохан! Всем покинуть дом. Вещи брать некогда. Детей и деньги. И пусть уходят. Через службы, вдоль прудов, в лес. Рафаэль, за мной, — Леон кинулся в дверь мимо остолбеневшего мажордома. — Жозефина! Жожо! Где ты?!

В вестибюле, среди зеркал и резных деревянных панелей, граф огляделся, надеясь увидеть жену, бегущую по коридору в одном из крыльев их большого дома. Однако она как в воду канула. Ругнувшись, он шепотом произнес заклинание, от которого зашептали, зашипели, зашелестели стены и полы.

— Жозефина, — отчетливо выговорил Леон, и ее имя повторилось в залах и комнатах на всех трех этажах, — возьми ларец с драгоценностями, теплый плащ и беги из дома вместе со слугами.

Разнесшееся по дому указание отозвалось воплями перепуганных служанок. Вопли тоже пошли гулять, пугая людей еще больше.

— Молчать! — приказал граф. — Кому дорога жизнь — уходите. Через час тут все запылает. Элиан…

— Я остаюсь, — объявил тот, и дом подхватил его слова. — Ты сам сказал: я тоже маг.

— Это будет твое последнее приключение.

— Ваши часы явили мне собак много времени спустя.

Леон махнул рукой, уступая.

Взбежав по лестнице на третий этаж, он повернул налево; там находились две библиотеки — обычная и «магическая» — и рабочий кабинет самого графа.

Стены гудели причитаниями и бранью слуг, распоряжениями мажордома, детским плачем, мяуканьем кошки.

— Господин граф! — прозвенел испуганный девчачий голосок. — Кошку с котятами можно забрать?

— Забирайте все живое. Не забудьте лошадей. И шевелитесь, унеси вас Белое Пламя!