Ларри Нивен - Мир птаввов Страница 17

Первое: этот тринт увидит в нем раба.

Второе: у него, Кзанола, был щит мысленной блокады. Это могло бы убедить тринта, кем бы он ни был, что он, Кзанол, тринт в человеческом теле. А может и нет. Если убедит, то поможет ли ему другой тринт? Или он будет считать Кзанола-Гринберга всего лишь птаввом — тринтом, лишенным Силы?

Неприятно, но фактически Кзанол-Гринберг и был птаввом. Ему нужно во что бы то ни стало получить обратно свое тело, прежде чем другой тринт найдет его.

И тут, невероятно, он перестал думать о другом тринте. Хотя было чему удивляться. Что тринт делает на Земле? Объявит ли он Землю своей собственностью?

Поможет ли он Кзанолу-Гринбергу добраться до Тринтума или до любой новой планеты, считающейся сейчас Тринтумом? Выглядит ли он до сих пор по-тринтски, или два миллиарда лет эволюции превратили тринтов в монстров? Но Кзанол-Гринберг бросил это и стал думать о том, как попасть на Нептун. Возможно, он уже знал, кто этот второй тринт, но еще не был готов посмотреть правде в глаза.

Кзанол-Гринберг осторожно прислушался. Тринт покинул здание. Ему больше ничего Не удалось узнать, так как щит другого тринта был опущен. Тогда Кзанол-Гринберг перенес свое внимание на людей в комнате.

Они приходили в себя, но очень медленно. Из-за ограниченности ума Гринберга ему пришлось прислушиваться с мучительным напряжением, но все же Кзанол-Гринберг чувствовал, что их личности восстанавливаются. Больше всех преуспел Гарнер. За ним Масней.

Еще одна часть памяти Гринберга вот-вот должна была ему пригодиться. Гринберг не лгал, когда говорил о своей дельфиньей любви к розыгрышам. Он провел недели, изучая технику того, что великодушно называют невинной шалостью.

Кзанол-Гринберг склонился над Ллойдом Маснеем.

— Ллойд, — сказал он внятным, спокойным и внушительным голосом. — Сосредоточься на звуке моего голоса. Ты будешь слышать только звук моего голоса. Твои веки становятся тяжелыми. Очень тяжелыми. Твои пальцы делаются усталыми. Очень усталыми. Пусть они слабеют. Твоим глазам хочется закрыться, тебе с трудом удается держать их открытыми…

Кзанол-Гринберг чувствовал, что личность Маснея прекрасно поддается гипнозу. Она совсем не сопротивлялась.

Тяготение раздражало. Сначала оно было едва заметным, но спустя несколько минут становилось изнурительным. Кзанолу пришлось отказаться от мысли идти пешком, хотя он и не хотел ехать в рабских повозках.

У меня нет гордости, сказал себе Кзанол, и забрался в припаркованный кадиллак, приказав толстогубому водителю доставить его в ближайший космопорт. Он ощутил неприятную вибрацию, и машина поднялась в воздух с совершенно необязательным рывком.

Эти рабы были значительно крупнее среднего сухопутного разумного существа. Над головой Кзанола оказалось много свободного пространства. Помедлив, он осторожно снял шлем. Воздух казался слегка разреженным, что было удивительно, принимая во внимание сильное тяготение. Не считая этого, воздух был довольно хорошим. Кзанол бросил шлем на сиденье и закинул ноги туда же; сиденье было чересчур широким, чтобы быть удобным.

Город был удивительным. Огромный и нелепый! Взгляду не открывалось ничего, кроме остроугольных призм, перемежающихся тут и там желтыми прямоугольниками или почти плоскими зданиями со странно изогнутыми крышами. Улицы никак не могли решить, быть ли им кривыми или ровными. Машины проносились мимо, жужжа, как летающие паразиты. Звук лопастей его собственной машины действовал ему на нервы до тех пор, пока Кзанол не научился не обращать на него внимания.

Но где он? Должно быть, он как-то проскочил мимо F-124 и попал сюда. Водитель знал, что на этой планете — Земля? — совершались космические полеты и, значит, мог знать, как найти F-124. И восьмую планету ее системы. Потому что было уже ясно, что ему потребуется второй костюм. Эти рабы численно превосходили его в пропорции семнадцать миллиардов к одному. Они могли уничтожить его в любой момент. И уничтожат, когда узнают, что Кзанол из себя представляет. Ему нужно получить Шлем Власти, чтобы обезопасить себя. Затем ему нужно найти планету тринтов, и ему скорее всего потребуется космический корабль лучше тех, которые люди до сих пор производили. Их нужно заставить производить более совершенные корабли.

Здания становились ниже, и между ними появились промежутки. Плохие транспортные средства, что ли, заставили этих рабов сбиваться в кучи? Когда-нибудь ему придется потратить время и узнать о них побольше. В конце концов люди теперь принадлежат ему.

Что это будет за история! Как восхищенно будут слушать его внуки! Когда придет время, Кзанолу придется купить балладеров, прантаквилов-балладеров, потому что только эти по-настоящему владеют языком…

Космопорт приближался.

Ему не требовалось особой изобретательности. Поскольку Кзанол-Гринберг имел полный контроль над Маснеем, он просто приказал тому доставить себя из Лос-Анджелеса в космопорт Топеки. Чтобы добраться до него, понадобилось пятнадцать минут.

Сначала Кзанол-Гринберг не мог понять, почему Масней идет на посадку. Разве он не может просто перелететь через ограду? Масней не выдавал никакой информации: к этому времени его ум почти пришел и норму, разумеется, в норму для человека, находящегося в гипнотическом трансе. Масней «знал», что на самом деле он не загипнотизирован, а делает все это просто шутки ради. Теперь в любое время он освободится и захватит Гринберга врасплох. А до тех пор Масней был спокоен, счастлив и свободен от необходимости принимать решения. Ему сказали отправиться в космопорт. Вот он в космопорте. Пассажир позволил ему вести машину.

Только когда они оказались внизу, Кзанол-Гринберг понял, что Масней ждет, чтобы охранники их пропустили. Он спросил:

— Охрана нас пропустит?

— Нет, — сказал Масней.

Черт, еще одна задержка.

— А они пропустили бы меня с… — Кзанол-Гринберг подумал, — Гарнером?

— Да. Гарнер — военный.

— Ладно, разворачивайся и возвращайся за Гарнером.

Машина загудела.

— Подожди-ка, — сказал Кзанол-Гринберг и отдал мысленный приказ: «Спи».

А где же охрана?

На громадном ровном бетонированном пространстве, разрисованном большими красными мишенями, Кзанол-Гринберг увидел космические корабли. Там было двадцать или тридцать орбитальных аппаратов с воздушно-реактивными ракетными двигателями, некоторые из них предназначались для вывода других кораблей на орбиту. Линейный ускоритель стоял у сплошной южной стены поля: четверть мили широких, близко посаженных металлических обручей. Боевые реактивные снаряды лежали в доках, готовые быть загруженными в плоские треугольные ракеты. Но эти ракеты выглядели простыми мотороллерами по сравнению с двумя по-настоящему огромными кораблями.