Дмитрий Колосов - Несущий смерть Страница 18

Генерал Сатг проводил совещание. При появлении закованного в наручники Керла, за спиной которого встали шесть громадных рейнджеров, присутствующие в кабинете офицеры с любопытством уставились на него. Начальник конвоя подбежал к генералу и начал негромко рапортовать. Керл не слышал, о чем он говорил, но на лице Сатга появилась недовольная гримаса. Так же вполголоса — видно, в посьерранской армии не было принято прилюдно распекать подчиненных — генерал начал выговаривать офицеру, указывая взглядом то на скованные руки Керла, то на рейнджеров, с бесстрастным видом взиравших поверх головы пленника. Во время этого краткого разговора капитан не раз краснел и бледнел. Керл заметил, что он облегченно вздохнул, когда генерал Сатг кивком головы отпустил его. Капитан лично освободил руки Керла, подняв при этом брови кверху, словно говоря: ну и влетело мне из-за тебя, приятель! Затем он козырнул и вышел из кабинета. Охранники последовали за ним.

Возникла небольшая пауза, и Керл получил возможность осмотреться. Небольшой кабинет генерала Сатга был чист и неестественно уютен, словно его обживали не один день, и не хозяин, а хозяйка с теплыми умелыми руками. На окнах были повешены аккуратные цветные занавесочки, в одном из углов стояла кадка с огромным декоративным элиантусолом с Геры. Середину кабинета занимал большой старомодный деревянный стол, за которым сидели семь офицеров посьерранской армии. Судя по обилию звездочек, все они были в чине не ниже майора, а могучие фигуры свидетельствовали о том, что они не менее двух часов в день проводят на спортивных тренажерах.

Пока гладиатор изучал обстановку, генерал Сатг поднялся со своего места и подошел к пленнику. Ростом и сложением он походил на своих подчиненных, волосы его были коротко острижены, в глазах блестела сталь. Ее глухой звон присутствовал и в голосе генерала.

— Господа, мне приятно вам сообщить, что нас удостоил посещением знаменитый гладиатор Керл Вельхоум.

Офицеры, все как один, встали и приветствовали Керла аплодисментами. Гладиатор был озадачен. Подобного приема он никак не ожидал. Даже в Тигуласе во время вручения ордена Космической славы к нему относились куда менее почтительно. Керл не слишком хорошо представлял, как следует вести себя в подобной ситуации. Подражая посьерранам, он тряхнул головой и сказал:

— Мне очень приятно. — Честно говоря, он и сам не ожидал, что из его уст вылетит подобная фраза.

— Нам тоже, — сказал генерал. — Позвольте представиться — Дел Сатг, генерал, командир Особого корпуса.

— Левеет Торвигий, бригадир…

Офицеры по очереди называли свои имена и козыряли, будто перед ними был не гладиатор и злобный иррационалист Керл Вельхоум, а сам Секретарь Пацифиса. Все это походило на нелепый розыгрыш, но лица посьерран были серьезны, Керл не смог заметить даже намека на усмешку. Дождавшись, когда последний офицер назовет свое имя, генерал обратился к Керлу:

— Керла Вельхоума, очевидно, интересует, почему он здесь оказался?

— Да, весьма интересует, — подтвердил Керл, Сатг позволил себе улыбнуться:

— Что ж, сознаюсь, это моя прихоть. Я давний поклонник гладиатора Керла Вельхоума. Я видел почти все его поединки, которые транслировались по сферовидению, не исключая и сегодняшний.

Подобное признание озадачило Керла еще более.

— Но, если мне не изменяет память, Совет Пацифиса запрещает пацифистам принимать передачи, транслируемые станциями Свободных Планет, в особенности гладиаторские бои.

Улыбка вновь посетила лицо генерала.

— На Древней Земле была хорошая поговорка — что положено Юпитеру, не положено быку. Поясняю: Юпитер — это бог…

— Я знаю. — Керл знал это благодаря знакомству с Квинтом Курцием.

— Похвально. Приятно иметь дело не только с сильным, но и умным человеком.

— Взаимно, генерал.

— Так вот, на Посьерре военные являются Юпитером. Нам дозволено многое, что запрещено прочим. Совет вынужден мириться с этим, так как мы нужны ему. Поэтому я имел возможность видеть поединки Керла Вельхоума и признаюсь, что считаю его самым опасным человеком в Содружестве.

— Я польщен.

Керл ощущал себя полным идиотом. Он готовился к жестокому допросу, возможно, к смерти, а вместо этого стал участником нелепого фарса, цель которого, казалось, состояла лишь в том, чтобы наговорить друг другу как можно больше приятного. Генерал Сатг словно прочел мысли гладиатора:

— Я говорю это не затем, чтобы сделать Керлу Вельхоуму приятное. Просто так и есть на самом деле. Среди наших привилегий — говорить то, что думаешь. Используя подвернувшуюся возможность, я решил лично познакомиться с гладиатором Керлом Вельхоумом. Потому-то он и оказался в этом кабинете.

— Мне очень приятно, генерал. — Гладиатор посмотрел в глаза Сатга, для чего ему пришлось чуть поднять голову. — Но я хотел бы высказать маленькое пожелание.

— Я слушаю.

— Не говорите обо мне в третьем, лице. Когда я слышу о себе «он», мне кажется, что меня уже пристрелили и вмуровали в бетонопласт на площади Мира в Соммете.

Генерал засмеялся, офицеры, словно по команде, вежливо растянули губы.

— Договоримся так: генерал Сатг симпатичен гладиатору Вельхоуму, и тот позволяет генералу обращаться к нему на ты.

Едва закончив говорить, Керл сообразил, что сказанное им было по крайней мере нелепо — захваченный в плен иррационалист позволяет генералу-паци обращаться к себе… Но Сатг не обратил внимания на этот нечаянный казус.

— Хорошо. Генерал Сатг также разрешает гладиатору Вельхоуму обращаться к нему на ты и объявляет последнего своим гостем. Полагаю, господа офицеры последуют моему примеру.

Господа офицеры дружно кивнули.

Обмен любезностями был завершен. Керл решил, что пришло время поинтересоваться:

— Статус гостя означает, что я могу быть свободен, когда захочу?

— Не совсем. Не торопись, Керл Вельхоум. Всему свое время. Я и мои офицеры должны обсудить текущие вопросы. Ты можешь занять место рядом с космомайором Таромом.

Керл не помнил, кто из офицеров представлялся этим именем, но так как свободное кресло было одно, космомайором Таромом следовало считать моложавого симпатичного блондина, чрезвычайно схожего с популярным ламетянским актером Дуком Горльтоном, специализировавшимся на амплуа благородного героя.

Итак, вначале Керл из пленника превратился в гостя, а теперь ему предстояло стать участником военного совета. Изумляясь подобному повороту судьбы, Керл сел на указанное ему место. Посьерране говорили, совершенно не смущаясь его присутствием. Из их разговоров стала ясна приблизительная картина событий.

Не было секретом, что на Новой России проживало немало сторонников Пацифиса. Вели они себя вполне прилично, и Дума не обращала на них особого внимания. Тем временем сами новоросские паци не сидели сложа руки. Связавшись с Советом Пацифиса, они предложили совершить государственный переворот, результатом которого стало бы вхождение Новой России в Пацифистскую Лигу. План был гениально прост и апробирован историей уже не единожды. Местные пацифисты должны были захватить один из населенных пунктов, объявить его независимым государством и запросить помощи у Пацифиса. Все остальное брала на себя посьерранская армия. Совет Пацифиса дал согласие, и вскоре консулат Посьерры известил жителей Содружества, что намерен провести военные маневры неподалеку от сдвоенного солнца системы Гаграу. Это было обычным делом, и новоросские иррационалисты ничего не заподозрили. Как только второй космофлот занял исходную позицию, мятежники приступили к осуществлению плана. Вооруженный отряд захватил крохотный городишко Д'Агуцио и объявил о создании пацифистской республики. Новоявленное государство обратилось за помощью к Пацифису, и второй космофлот немедленно блокировал Новую Россию. Три военные базы новороссов подверглись бомбардировке и были уничтожены. Отряды рейнджеров захватили Торемму, свергли Думу и арестовали правительство. Сейчас как раз решался вопрос об образовании нового кабинета, подконтрольного Совету Пацифиса. Посьерранские вояки не особенно церемонились с побежденными, тасуя состав марионеточного правительства по своему усмотрению.

Первая фаза операции, как резюмировал Сатг, была завершена успешно. Но далее все пошло не столь гладко. Новороссы опомнились и начали оказывать сопротивление. Они славились отчаянным иррационализмом и не собирались сдаваться без боя. Почти каждый житель Новой России имел личное оружие, на законсервированных военных складах, оставшихся от прошлых войн, было в избытке вполне пригодной техники, многие новороссы были прежде наемными солдатами и диверсантами, а кое-кому довелось даже попиратствовать в Сиреневой туманности. Поэтому недостатка в опытных командирах не было. На дисплеях, которые стояли перед каждым участником военного совета, ежесекундно появлялись скупые строки донесений, сообщавших о том, что отряды новороссов движутся к опорным пунктам захватчиков. По данным косморазведки, повстанцы имели на вооружении гравитолеты, боевых роботов и даже давным-давно не применявшиеся бробили допотопные прообразы тритберов, вооруженные не излучателями, а орудиями, посылавшими снаряды. Судя по слегка озадаченным лицам посьерран, со снарядами им приходилось сталкиваться лишь на занятиях по военной истории.