Андрей Плеханов - Сверхдержава Страница 18

– Все в руке божьей, – произнесла девушка, что сидела с рыжим за одним столом. – Бог не допустит гибели людей, детей своих любимых. Конечно, люди грешны, погрязли в пороках и самолюбовании, войнах и ненависти. Но если существует Россия, значит, возможно возвращение к идеалам Учителя. Любовь и терпение, спокойствие доброй силы, непротивление злу и уничтожение агрессивности.

– Учитель? – Шрайнер изумленно открыл рот. Это было что-то новое для него. – У вас, русских, есть Учитель? Кто это? Иисус Христос? Лев Толстой? Николай Рерих?

– Все это разные воплощения Учителя. Главное состоит в том, что Учитель снова среди нас. Он так же мудр и добр, так же ведет людей к терпению и любви. Вы увидите его, когда он придет к вам. Вы согласитесь с его правдой. Иначе быть не может.

– Я, конечно, уважаю вашего Учителя, хотя вы и не открываете его имени, – сказал Шрайнер, чувствуя, как по спине его бегут мурашки. – Но почему вы присваиваете себе право решать за нас, обитающих за пределами России? Да, мы несовершенны, мы агрессивны. Но стремление защитить себя и ближних своих от враждебных окружающих сил является неотъемлемой частью человеческой природы. Агрессивность, наверно, можно уничтожить. Но я не знаю, как сделать это. Агрессивность – внутренний монстр, который зарождается в людях сам по себе, независимо от их желания. И я не уверен, что может существовать сила, которая не только изничтожит эту самую агрессивность, но и сумеет после этого защищать человечество, лишенное естественной способности обороняться от врагов.

– Мы уже существуем, господин профессор, – очень серьезно произнес молодой человек. – Мы – люди огромной страны, которая изменит жизнь человечества на всей планете. Мы не можем захватить ваши страны и заставить вас жить без ненависти и стремления к разрушению – это противоречило бы нашим принципам. Но вы сами придете к нам. Не верьте тем, кто называет нас надменными. Мы смотрим на вас с любовью и надеждой. Любой человек нашей планеты заслуживает лучшей доли. Любой несет в своей душе ростки добра – нужно только дать им взрасти. И мы знаем, как сделать это.

Шрайнер начал понимать, что означает таинственное сочетание «Факультет Международного Воспитания». Перед ним сидели будущие специалисты по перевоспитанию немцев.

– И как же вы это сделаете? Какая-то особая система воздействия на психику? Электроды, вживленные в мозг? Принудительное изгнание бесов? Добрый волшебник с электронной палочкой? Что у вас там? Раскройте секрет! Не верю я в то, что полностью сформировавшегося человека можно перевоспитать…

Шрайнер лукавил. Он помнил таможенника – идеального, добросовестного офицера, бывшего грабителя и убийцу. Можно, оказывается, перевоспитать и такого. Восемь лет прошло, всего восемь лет… Что они сделали с людьми?

– Это сложная система, господин профессор, – произнес один из студентов. – Система осознания человеком своей внутренней сущности. Поверьте в ней нет никакого принуждения. За последнее пятилетие в Российскую Федерацию эмигрировало двести тридцать пять тысяч немцев – ваших бывших соотечественников. Они прекрасно адаптировались в нашей стране и стали ее полноценными гражданами. Они счастливы здесь. Вы можете встретиться с любым из них, поговорить с ними. Не думаю, что хоть один из них пожалуется вам на принуждение или методы психического воздействия. Это совершенно естественная система, герр Шрайнер. Учитель дал ее нам, русским, но это подарок всему человечеству. Человечество должно им воспользоваться, и скоро сделает это. Наш мир придет к спасению. Через две тысячи лет после пришествия Христа люди наконец-то смогут осмыслить те простые слова, которые произнес он в своих проповедях.

Рихард растерянно обвел глазами аудиторию. Он был закален в словесных баталиях, был намного старше этих юнцов, но чувствовал себя как студент на экзамене. Как мальчишка, не выучивший предмета, и более того – не имеющий представления о том, какой предмет пришел сдавать. Молодняк без труда укладывал Шрайнера на обе лопатки, и он не знал, как обороняться. И еще: внутренний голос подсказывал ему, что что-то не так. Не мог битый жизнью Шрайнер поверить в добрую сказку, пусть даже аргументированную теорией и практикой. Рихард Шрайнер верил только в страшные сказки.

– Спасибо, – сказал он, и поклонился, насколько позволил больной позвоночник. – Спасибо вам, молодые люди. Теперь мне есть о чем задуматься.

Куратор Шишкин и Шрайнер пили чай. Решали организационные вопросы.

– Нам нужно отпустить студентов, герр Шрайнер, – сказал куратор. – Им пора ехать домой, но они ждут, пока вы выберете одного из них. Тот, кого вы выберете, будет приезжать к вам в течение десяти дней в гостиницу и будет вашим, так сказать, гидом. Я думаю, вы узнаете от него много нового, получите ответы на многие вопросы. Кроме того, для этого студента будет полезна практика общения с немецким работником интеллектуального труда. У нас еще остаются неясными многие аспекты германской системы воспитания.

– Давайте не будем мучить студентов, – предложил Шрайнер. – Отпустим домой всех. Пусть отдыхают ребятки, я прекрасно обойдусь без гида.

– Это невозможно, – произнес Шишкин таким тоном, что стало ясно, что обсуждению сие не подлежит. – Я рекомендовал бы вам Дмитрия Померанцева. Это тот худощавый молодой человек в очках, который говорил с вами последним. Очень приятный и умный парень.

– Я хочу Таню, – сказал Шрайнер. – То есть… Простите, это мой плохой русский язык… Я выбираю гидом студентку по имени Татьяна. Не знаю ее фамилии.

– Татьяна Аксенова. – в голосе куратора прозвучало нечто, заставившее Шрайнера догадаться, что он выбрал наименее желательную кандидатуру. – Герр Шрайнер, извините… Как бы вам сказать… Согласитесь, я лучше знаю своих студентов. Я вас уверяю, что Дима Померанцев – самый лучший…

– Мне подходит только Татьяна Аксенова! – заявил Шрайнер, все больше убеждаясь в своей правоте. – Что такое там с этой Аксеновой? Она неблагонадежная? У нее есть зачатки неизжитой агрессивности? Может быть, она – потенциальный чумник?

Шрайнеру показалось, что куратор вздрогнул. Шрайнер все-таки достал его, пинул в уязвимое место.

– Нет, что вы… – торопливо сказал Шишкин. – Таня – замечательный человек. Она будет вашим гидом, герр Шрайнер.

ГЛАВА 6

РОССИЯ. 1999 ГОД. ИЮНЬ

ВЕЛИКИЕ ДЕЛА РЕШАЮТСЯ В БАНЕ

Когда Краев снова пришел к Давиле, план в его голове сформировался окончательно. Однако Давила не стал выслушивать Краева. Он страшно спешил –натягивал на ходу плащ, кидал в сумку бутылки, полотенца и мочалки.

– Здесь – ни слова! – заявил он. – Здесь нас могут подслушивать. Сейчас едем в одно место, там и поговорим.

– Какое еще место?

– Хорошее место. Сам увидишь.

Во дворе их ждал военный «УАЗ». Давила плюхнулся на заднее сиденье, Краев притулился рядом. Он был несколько озадачен.

– Поехали! – скомандовал Давила шоферу. – На пятый спецобъект.

Пятый спецобъект был окружен высоким забором, на глухих железных воротах не имелось надписей, позволяющих определить его назначение. Но, поскольку объект охранялся автоматчиками в форме, догадаться о военном его назначении было нетрудно.

Они прошли через проходную, дежурный лейтенант отдал Давиле честь.

– Все нормально? – кивнул Давила офицеру.

– Так точно, Илья Георгиевич! Все готово.

Похоже, из малого солдата порядка Жуков дорос-таки до генерала. И сейчас он демонстрировал Краеву свои возможности. Хотя пока это не производило на Краева особого впечатления – он не слишком жаловал военных.

Они проследовали по длинному коридору. Окна были забраны толстыми решетками. Железные двери лязгали, закрывались за ними одна за другой, отрезая путь к отступлению.

– Куда ты меня ведешь, Илья? Может, объяснишь все-таки?

– В сауну! – хохотнул Жуков. – Попаримся немножко, а заодно о делах покурлыкаем. «Будвайзера» попьем! А ты куда думал? В камеру пыток?

Нельзя сказать, чтобы Краев был большим любителем сауны. Но после двух походов в парилку, четырех бутылок «Будвайзера» и сеанса массажа, проведенного тихим человеком азиатской внешности, Краев разомлел и подобрел. Он сидел, завернутый в огромное махровое полотенце, спина его не болела – впервые за два последних месяца. За одно это ощущение можно было отдать многое.

– Ну, начнем? – краснолицый, пышущий жаром Давила взгромоздился на скамью, водрузил локти на дубовый стол. – Я тут кое-что продумал, изучил наш предмет. Паблик Рилейшен, так сказать. Прочитал пару книг на эту тему, с кое-какими специалистами переговорил…

– Значит, так, – медленно произнес Краев. – Если я увижу в вашей команде хоть одного паршивца из тех, кто называет себя специалистами по пиару, ты меня больше не увидишь. Делай свою компанию сам.

– Да почему? – опешил Жуков. – Ты ведь и сам такой специалист!