Александр Беляев - Остров погибших кораблей. Последний человек из Атлантиды. Небесный гость (сборник) Страница 18

На Острове погибших кораблей с момента отплытия подводной лодки события шли своим чередом.

Когда капитан Слейтон упал, сраженный пулей, Флорес молча постоял над лежащим окровавленным губернатором, потом вдруг дернул за руку склонившуюся над ним Мэгги и коротко, но повелительно сказал ей:

– Уйди!

Плачущая Мэгги, прижав ребенка, ушла.

Флорес наклонился к капитану со злой искоркой в прищуренных глазах.

Капитан Слейтон был его соперником в любви и в честолюбивых замыслах. У них были старые счеты. Насытившись видом поверженного, умирающего врага, Флорес вдруг приподнял Слейтона и столкнул его в воду.

– Так лучше будет, – сказал он и, обратившись к островитянам, крикнул: – Эй вы! Капитан Фергус Слейтон убит, и его тело погребено мною! Остров погибших кораблей должен избрать нового губернатора. Я предлагаю себя. Кто возражает?

Островитяне угрюмо молчали.

– Принято. Подберите раненых и ружья. Идем!

И он зашагал по направлению к своей новой резиденции, радуясь, что все разрешилось так скоро. Однако его удовольствие было неполным. Какая-то неприятная, беспокоящая, еще неясная мысль мешала ему, как тихая зубная боль, которая вот-вот перейдет в острую. Флорес шагал по знакомым «улицам», мосткам, переброшенным через корабли, пересекал полусгнившие палубы, поднимался на «горы» высоко сидящих в воде больших кораблей, спускался в «долины» плоскодонных судов, а какая-то беспокойная неясная мысль все сверлила его мозг…

Замешкавшись у одного перехода, он услышал голоса следовавших за ним ирландца О’Гара и старика Бокко.

– Как собаку, в воду… – говорил Бокко.

– Не терпится ему! – ответил О’Гара.

Голоса замолкли.

«Так вот оно что, – подумал Флорес, влезая на борт старого фрегата. – Недовольство!» И Флорес вспомнил угрюмое молчание, сопровождавшее его избрание.

Флорес не ошибся. Даже на огрубевших, одичавших островитян произвел неприятное впечатление слишком упрощенный способ похорон губернатора.

Флорес был не глуп. Подходя к губернаторской резиденции, находившейся на фрегате «Елизавета», новый губернатор уже обдумал план действия.

Войдя в большую, прекрасно обставленную каюту – бывший кабинет капитана Слейтона, – Флорес опустился в глубокое кожаное кресло, развалившись с независимым и вместе с тем гордым видом. Затем он звучно хлопнул три раза в ладони, совсем как Слейтон, даже лучше – отчетливее и громче.

На пороге появился негр.

Флорес посверлил глазами его черное лицо, но ничего не мог прочитать на нем.

– Боб, – сказал Флорес, – где у Слейтона хранился гардероб? Проведите меня и покажите.

Боб, не выразивший удивления при виде Флореса на месте Слейтона, был поражен подчеркнуто вежливым обращением нового губернатора, вместо прежнего – фамильярного.

Но в этом у Флореса был свой расчет: показать разницу изменившегося положения. И он не ошибся. Боб как-то съежился и, поспешно засеменив к выходу, ответил почтительно-вежливо:

– Прошу вас.

Они вошли в большую полутемную каюту, превращенную в гардеробную. Две стены были заняты шкафами. Почти половину каюты занимали огромные сундуки черного дуба с резьбой, окованные позеленевшей медью и серебром.

Негр открыл выдвижные дверцы шкафов. В них в большом порядке висели костюмы различных эпох, профессий, национальностей – как в костюмерной большого оперного театра.

– Вот штатские костюмы, – пояснил негр, вынимая пахнувшие сыростью сюртуки с высокими воротниками, широкими отворотами, цветные и шелковые жилеты.

Флорес отрицательно покачал головой.

Во втором шкафу были более современные костюмы: смокинги, сюртуки и даже фраки.

– Не то, не то.

Перед гардеробом с морскими форменными костюмами Флорес остановился несколько долее. Он пощупал рукой одну тужурку из прекрасного английского сукна – костюм капитана, но, подумав о чем-то, закрыл и этот шкаф.

– Не то, Боб. И это всё?

– Есть еще здесь, – ответил негр, показывая на сундуки.

– Откройте.

Не без труда Боб поднял тяжелые крышки. Флорес удивился, не почувствовав запаха сырости и тления. Крышки так хорошо были пригнаны, что внутри сундуков было совершенно сухо.

Когда негр поднял чистый кусок полотна, аккуратно прикрывавший костюмы, у Флореса невольно вырвалось восклицание и глаза его разгорелись. Здесь были сложены драгоценные испанские костюмы, покрой которых показывал, что им не менее двухсот лет.

Камзолы из аксамита (бархата) – малиновые, голубые, красные – были расшиты золотом и осыпаны жемчугом. Манжеты и фрезы (большие воротники в несколько рядов) из тончайшего кружева, шелковые шнуры «бизетт»[2], блонды[3] цвета небеленого полотна – все это поражало своей роскошью и тонкостью работы. Женские костюмы были еще роскошнее. Длинные, с висевшими до полу рукавами, с зубцеобразными вырезами по краям, эти яркие шелковые, парчовые и бархатные платья были тяжелы от нашитых изумрудов, рубинов, жемчугов…

«Какое богатство! – подумал Флорес. – А мы питаемся одной рыбой».

Он отобрал несколько костюмов.

– Отнесите в мой кабинет. А чулки и башмаки?

– Все есть. – И, сгибаясь под тяжестью ноши, Боб перетащил костюмы в каюту Флореса.

Оставшись один, Флорес выбрал темно-вишневый шитый серебром камзол и оделся.

Когда он посмотрел на себя в зеркало, то сам был поражен эффектом. Он преобразился не только внешне, но как будто и внутренне. Откуда это суровое достоинство, этот уверенный взгляд, эти плавные жесты?

Он хлопнул в ладоши и сказал негру, с изумлением уставившемуся на него:

– Пригласите миссис Мэгги!

«Миссис Мэгги!» Негр поспешно бросился исполнять приказание. Флорес немного ошибся в эффекте: вошедшая Мэгги не на шутку испугалась, когда, отворив дверь каюты, увидела сиявшего серебром и жемчугом испанского гранда[4]. Даже смех Флореса не сразу привел ее в себя.

– Одевайся скорее, вот твой костюм, – сказал Флорес, указывая на голубое платье.

Мэгги, одетая более чем просто – в легкую блузу и короткую заплатанную юбку, едва-едва коснулась платья и стояла в нерешительности.

– Ну что же ты?

– Я… я даже не знаю, как его надевать.

Правду сказать, Флорес не больше ее знал все сложные части всех этих «бизетт» и блонд и не мог оказать ей помощи. Но природное чувство женщины помогло Мэгги найти место каждой принадлежности туалета. И пока Флорес поправлял концы шарфа и примерял перед зеркалом шпагу с золотым эфесом, она была тоже готова.

Обернувшись, они смотрели с изумлением друг на друга, не узнавая и восхищаясь.

Действительно, это была прекрасная пара. Смуглый, загорелый Флорес был очень эффектен.