Филип Дик - Мир, который построил Джонс Страница 18

– Ну и ну,– не слушая его, сказала Нина, критически разглядывая окружающих женщин.– Посмотри, что напялила на себя эта девица. Вон там, в голубом.

Пока Кассик отыскивал ее глазами, сквозь толпу к ним протолкалась знакомая фигура.

– Привет,– сказал Каминский, как только добрался до них.– Простите, опоздал. Я забыл все на свете.

Выглядел Макс Каминский ужасно. Кассик уже несколько месяцев не видел своего бывшего Политического Наставника. Изможденный и сгорбленный, Каминский глядел на него налитыми кровью глазами, вокруг которых синели широкие круги. Когда он протянул руку, она дрожала. Под мышкой торчал объемистый, завернутый в коричневую бумагу пакет. Слегка кивнув Нине, он пробормотал:

– Здравствуй, Нина. Рад тебя видеть,– и тут же забыл о ее существовании.

– Вы не были на представлении,– заметила Нина, с отвращением глядя на его измятый костюм и на неопрятный пакет.

– Нет, я не пошел.– Рука Каминского была влажной и липкой; он неловко отдернул ее и неуклюже стоял, с усилием пытаясь сосредоточиться.– Я не могу высидеть, если это долго. Ну как, пошли?

– Конечно,– сказала Нина ледяным голосом – ее испуг быстро сменился открытой антипатией.

Каминский, похоже, проработал две смены подряд по пятнадцать часов: утомление и нервное истощение сочились из каждой поры его ссутулившегося тела.

– Что это у вас? – показала она на пакет.

– Я вам попозже покажу,– уклончиво ответил Каминский и еще крепче прижал к себе пакет.

– Тогда пошли,– живо сказала Нина и взяла мужа под руку.– Куда мы идем?

– К этой девочке,– бормотал Каминский, едва волоча за ними ноги.– Нам пришлось подобрать ее. Вы ее не знаете. Я забыл вам рассказать. Очень славная. Это навсегда сделает из нас честных людей.– Он попытался засмеяться, но смех его был больше похож на предсмертный хрип.– И не просите, чтобы я вас познакомил,– я не знаю, как ее теперь зовут. Я обнаружил ее в одном из внешних офисов.

Тогда Нина твердо заявила:

– Сначала я бы хотела зайти домой, надо посмотреть, как там Джеки.

– Джеки? – Каминский, семенящий по бетонной лестнице позади, был явно озадачен.

– Наш сын,– холодно ответила Нина.

– Ну да, ну да,– согласился Каминский.– У вас ребенок. Я никогда его не видел.– Его голос словно волочился за ним, как хвост.– С этой работой я просто не знаю, где я и что я.

– Сейчас вы с нами,– сказала Нина, остановившись у края тротуара. В ее напряженной позе читалось недовольство; сложив руки, она застыла, поджидая такси.– Вы уверены, что способны еще на что-то? Похоже, вы уже получили свое от этого праздника жизни.

– Перестань,– резко сказал Кассик.

Появилось такси, и Нина осторожно скользнула внутрь. Мужчины последовали за ней, и такси немедленно взмыло в небо. Внизу мерцали и искрились огни Детройта, как равномерно рассеянные звезды на рукотворном небосводе. Свежий ночной воздух просачивался в кабину, и этот резкий и живительный сквозняк освежил голову Кассика. Даже Каминский, казалось, слегка очухался.

– Мы с вашим мужем в последнее время не очень ладили,– произнес он запоздалое извинение.– Вы, наверно, заметили.

Нина молча кивнула.

– Мы с ним как-то отдалились друг от друга.– Его лицо исказилось.– Думаете, легко видеть, как все, что тебе близко, разваливается на куски? Кирпичик за кирпичиком.

– Что графики, ползут вверх? – спросил Кассик.

– Круто вверх. В каждом регионе, во всех слоях общества. Он достает каждого... и вверху, и внизу. Ну как, черт побери, мы можем это пресечь? По всему свету на каждом углу пылают костры из бензина.

Нина задумчиво спросила:

– И это вас удивляет?

– Это противоречит закону,– резко ответил Каминский, рассердившись, как ребенок.– У них нет никакого права убивать этих несчастных.

Тонкие подведенные брови женщины взметнулись.

– Вас и в самом деле волнует судьба этих... опухолей?

– Нет,– твердо сказал Каминский.– Конечно нет. По мне, так пусть хоть все они попадают на солнце. И он так считает. Так или иначе, всем наплевать на этих шлындов.

– Странно,– сказала Нина четко поставленным голосом.– Миллионы по всей земле возмущены, даже нарушают закон, чтобы высказать свое возмущение, а вы говорите, что всем наплевать.

– Никто так не считает,– сказал Каминский, совершенно теряя смысл того, что он говорит.– Одним дуракам не наплевать, и идиот Джонс прекрасно понимает, и мы это знаем, что шлынды для него – средство, а вовсе не цель. Они лишь предлог, это – символ, это – знамя. Мы все играем в какую-то игру, в какую-то большую и сложную игру.– Он пробормотал устало: – Боже, как я ненавижу все это.

– Ну тогда,– спокойно сказала Нина,– бросьте все это и не играйте.

Каминский задумался.

– Может, вы и правы. Иногда я так и думаю, особенно когда совершенно вымотался, закопался под этими графиками и докладами. Это мысль.

– Пускай себе жгут шлындов,– сказал Кассик,– ну сожгут они всех, а дальше-то что? На этом все и кончится?

– Нет,– неохотно ответил Каминский.– Ну конечно нет. Вот тогда-то и начнется самое главное. Потому что не в шлындах тут дело. К нам-то их прилетело мизерное количество! И где-то существует место, откуда они прилетели, место, где они рождаются.

– За пределами восьми мертвых,– загадочно сказала Нина.

Выйдя из оцепенения, Каминский всем телом повернулся и пристально посмотрел на нее. Морщинистое умное лицо его потемнело; он с подозрением смотрел на нее до тех пор, пока такси не стало снижаться. Нина открыла сумочку и достала пятьдесят долларов.

– Приехали,– коротко сказала она.– Войдете или подождете здесь? Мы недолго.

– Зайду,– сказал Каминский. Видно было, ему не очень-то хотелось оставаться одному.– Взгляну на ребенка... Я никогда не видел его.– Нащупывая выход, он неуверенно промямлил: – Ведь правда же?

– Да,– ответил ему Кассик, потрясенный тем, что его старый Наставник так сдал. Он осторожно протянул руку за спиной Каминского и открыл дверь.– Зайдем погреемся.

Как только Нина толкнула входную дверь, сразу осветилась гостиная. Из спальни раздался раздраженный захлебывающийся вопль: Джеки проснулся и был сердит.

– С ним все в порядке? – тревожно спросил Кассик.– Может, эта штука не работает?

– Просто проголодался,– ответила Нина и швырнула пальто на стул.– Пойду подогрею ему бутылочку.– И она в развевающейся юбке скрылась в коридоре, ведущем на кухню.

– Садись,– сказал Кассик.

Каминский с удовольствием уселся. Пакет он положил рядом, на кушетку.

– Уютное у вас тут гнездышко. Чистенько, все как новенькое.

– Мы сделали ремонт сначала, а потом поселились.

Каминский с беспокойством огляделся: