Альфред Ван Вогт - Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А Страница 18

Его взгляд упал на лист бумаги, который она держала в руках:

— Дай мне взглянуть на ультиматум.

Она протянула его с таинственной улыбкой на лице. Стивенс взял лист и, лишь бросив на него взгляд, понял, почему она так улыбалась. Текст был написан на иностранном языке. Он не знал лориллийского достаточно хорошо, чтобы определить, на нем ли написан текст, но подумал, что вероятнее всего это так.

Мистра опять заговорила:

— Это и есть причина раскола между мной и остальными. Они хотят разобрать Белый дом и увезти его с Земли, пока буря не закончится. А я считаю, что мы несем ответственность за Землю — что мы не имеем права использовать наши знания только для личного удовольствия, как делали это раньше.

— Куда они полетят? — Задав этот вопрос, Стивенс почувствовал, что подался вперед и, затаив дыхание, ожидает ответа.

Она, казалось, не замечала его волнения:

— На Марс, — сказала она обыденным тоном. — У нас там есть подземный центр, где дом будет в безопасности.

— Вы все туда полетите?

— Только если начнется война.

Стивенс сжал губы.

— Может быть, ваши страхи напрасны? Даже если предположить, что Лорилла намеревается это сделать, ты думаешь, они сбросят бомбу на Альмирант?

Она мрачно улыбнулась.

— Нет, но если прибрежные воды Лос-Анджелеса и Сан-Франциско будут Заражены радиоактивностью, то и мы будем подвержены опасности. И потом все это может повлиять на мрамор, на то, что содержится в нем и наделяет свойством долго жить. И даже те из нас, кто был против того, чтобы улетать, понимают, что этим мы не можем рисковать.

Стивенс уже было заговорил, но вдруг его осенило, что она сделала признание. И он быстро сказал:

— То есть, кроме тебя, были и другие, кто возражал против того, чтобы покинуть Землю? Почему они не понимают тебя сейчас?

Губы ее сжались.

— Возражал, естественно, Таннахилл. Здесь он собственник дома. А на, Марсе нет государственной милиции, которая бы защитила его право собственности. Он потеряет преимущество, которое у него есть здесь перед всеми нами.

— Понятно, — кивнул Стивенс. Он понимал дилемму Таннахилла. Он нахмурился. — Я только не понимаю, чего хотели добиться, стреляя в него. Ведь его сопротивления это бы не сломило.

— Это не имеет отношения к делу. — Она начинала терять терпение. — Мы придумали выход из положения. Группа поставила себя в финансовую зависимость от Таннахилла и решила откупиться от него. Каждый член группы должен был отписать свою собственность Таннахиллу, а взамен получить какой-то годовой доход. И если бы обнаружили, что кто-то пытается скопить деньги или сколотить состояние, то он был бы наказан.

— Но ведь ты говоришь о деньгах, — запротестовал Стивенс. — Если этот дом такой, как ты думаешь, то он бесценный.

— Не забывай, что план этот придуман для того, чтобы защитить дом от возможного дальнейшего разрушения. — И Мистра жестом будто отвергла его аргумент. — План должен сработать. Все настолько поверили в него, что после того, как в Таннахилла выстрелили, они подождали, пока жизнь его будет вне опасности, устроили эти мнимые похороны и продолжали переводить на его счет деньги с тем, чтобы все было готово к отбытию к тому моменту, когда Таннахилл придет в себя и подпишет бумагу о передаче права на дом.

И вдруг Стивенса осенило.

— Понятно. Значит Таннахилл и его дядя — это одно и то же лицо? И когда он пришел в себя, он забыл свое прошлое?

— Это сделала я. Я отправилась в больницу и напичкала его наркотиками. Это их очень удивило, они не могли понять, в чем дело.

— Ты отравила его наркотиками и разрушила его память!

Это был не вопрос. Он ей верил. Разговаривая с этой молодой женщиной, у которой была железная воля, он все время ощущал: то, что она рассказывала, было выше его понимания.

В этот момент Стивенс подумал: «Я, юридическое лицо, представляющее интересы Таннахилла, сижу здесь и все слушаю». У него в мыслях не было использовать эту информацию против нее. Ведь это недоказуемо и, видимо, здесь замешана самая современная химия. Кто этому поверит?

Мистра объяснила:

— Механизмом потери памяти очень легко управлять. Это можно делать волевым усилием, вводя человека в состояние глубокого транса с помощью гипноза. А наркотик, который я ему дала, просто имеет более длительный период воздействия. И в любой момент я могу дать ему что-то вроде противоядия.

— Почему этого не сделают другие?

— Потому что, — и она загадочно улыбнулась, — они не знают, какую дозу я ему дала и какой наркотик использовала. Если этого не знать, то любое вмешательство может представлять опасность для его здоровья.

Стивенс удивленно покачал головой, он все еще как-то не верил. Он спросил:

— Но если не ты стреляла в Таннахилла, то кто?

— Должно быть, это была просто стрельба на улице. Наша читательница мыслей — телепат — установила точно, что никто из нашей группы этого не делал.

Стивенс вспомнил, как читательница мыслей не смогла прочитать все, о чем он думал, поколебался, а потом сказал:

— Создается впечатление, что вы во многом зависите от нее.

Он опять помолчал, ему не хотелось говорить о том, что она не смогла прочесть в его мыслях очень важную информацию. Потом сказал:

— Я имею в виду, что просто трудно поверить: в такой решающий момент случайный выстрел сразил владельца Большого дома. Может быть, кто-то еще отказался покинуть Землю?

— Еще один, кроме меня. Но он передумал, когда передумал Таннахилл.

— Ты имеешь в виду, что он, очевидно, передумал.

— Тризель выяснила это.

— Тризель — это имя телепата?

— Да. И нельзя недооценивать случайности выстрела. Такие вещи и есть ужас нашей жизни. Крушения. Пьяные водители. Маньяки. Поджигатели. Гангстеры.

Война.

— И все же. — Стивенс заколебался и встал, так и не окончив фразу. Потом добавил: — Вся эта история с Таннахиллом оставляет у меня ощущение, будто меня отстраняют от дел. Мне нужно позвонить ему, несмотря на то, что сегодня Рождество.

Мистра повернулась и в упор посмотрела на него. На лице ее было написано изумление.

— Рождество! — повторила она. — Нет, этот наркотик действительно выбил у тебя почву из-под ног, а? Сегодня двадцать шестое. Разве ты не помнишь?

— Какое? — переспросил Стивенс.

После первого шока он как-то обмяк и старался вспомнить. Но кроме того, что он уже вспомнил, он больше припомнить ничего не смог — только долгую ночь, когда он просыпался от вскриков Мистры.

Он застонал:

— Мне лучше позвонить сейчас и побыстрее.