Андрей Лазарчук - Параграф 78 Страница 18

   Нужно было вмешиваться, и быстро. Патовые ситуации в жизни редко кончаются ничьей.

   Я просто позвонил ему. До него было метров семьдесят, но в кромешной тишине я слышал, как в кармане его зазвучал «Мой милый Августин».

   Он что-то сказал одному из поцов, наверное, старшему там, на месте (и это был точно не майор Колесников, потому что майор Колесников стоял рядом со мной) – и медленно-медленно полез в карман.

   – Рад тебя видеть, дорогой, – сказал я. – Только не надо бежать мне навстречу и бросаться на шею.

   – Ты где?

   Он всё ещё меня не видел.

   – Сейчас подойду.

   – Э-э… – сказал Фест неуверенно. – Может быть, пройдёшь мимо?

   – И оставлю тебя наедине с твоими проблемами? Старые друзья так не поступают.

   – Я могу и сам решить свои проблемы… наверное…

   Я видел, как он осматривается. Он меня до сих пор не видел – или хорошо притворялся, что не видит.

   – Ну да, – сказал я. – Главное, что у тебя будет прорва времени для решения проблем. Лет шесть минимум.

   – А у тебя есть другие предложения?

   – Разумеется. Только тебе самому придётся сказать мне, почему ты возвращаешься.

   – Знаешь, – хмыкнул он, – причина у меня только одна, и она называется «деньги».

   – Нормально, – сказал я, – принимается. Ты же член «Альянса»?

   – Если меня не выгнали за неуплату взносов…

   – Надеюсь, что нет. Скажешь там, сколько тебе надо…

   – Тысяч пять в день. Нет, пять с половиной.

   – Убитых енотов?

   – Ну да, естественно.

   – Думаю, без проблем.

   – А что, всё так плохо?

   Фест – он не то чтобы умный. Но у него блестящая интуиция. Он идеально чует жопой.

   – Я бы сказал – сложно. Или тяжело.

   – Понял, понял…

   Он опустил руку с телефоном. Поза у него была сейчас растерянная, я бы даже сказал – жалкая. В такой позе стоят люди, заболтавшиеся и опоздавшие на последний поезд: в одной руке чемодан, в другой трубка…

   Я слышал, как он сказал: «Ну всё, ребята. Можете расслабиться». И тут же рядом со мной в свой микрофон заговорил Колесников.

   Там, вдали – поцы убрали стволы. Фест поднёс телефон к уху.

   – Слушай, а тебе не нужны пауки? Отдам недорого…

26.

   В вертолёте я им дал прочитать и подписать контракты. Они прочитали и подписали. Типовой контракт, никаких отступлений от шаблона.

   На всё про всё ушло двадцать с небольшим минут.

   Когда вертолёт заходил на посадку на крышу административного корпуса, я позвонил начальнику тюрьмы: дабы не терять времени на формальности и пустоты. Как оказалось, мы опять успели вовремя…

   Спам сидел за убийство при отягчающих – причём, по иронии судьбы, за то, которого он не совершал и даже не намеревался. Но на нём повисли четыре трупа политиков среднего звена и самого скверного разбора, и отмазаться Спаму не удалось, – он там был, хотя на самом-то деле спал мертвецким сном. Я это знаю точно, потому что сам готовил операцию. Трое из четверых были замешаны в торговле детьми, четвёртый их мягонько шантажировал, сам при этом будучи педофилом-садистом.

   Этот четвёртый и приволок туда Спама как орудие устрашения, но Спам выхлебал вискарь, предназначенный нами для фигурантов, и вскоре уснул в сауне. И, разумеется, ничего не видел…

   Ничего удивительного, что в итоге он и оказался во всём виноват.

   Итак, ему дали семнадцать лет «крытки», закрытой тюрьмы новой постройки, сооружённой по планам и под контролем наших друзей. Им очень не нравилось, как у нас содержали заключённых. Я так и не понял: то ли слишком жестоко, то ли слишком вольготно.

   Тюрьма была на тысячу двести посадочных мест, постояльцы размещались по двое в номере с унитазом и с одной решётчатой стеной. Днём им позволялось из номеров выходить, и большую часть времени постояльцы проводили в холле или спортзале. Там они развлекались и отдыхали.

   Как могли.

   Ровненько перед моим прилётом Спам выиграл в рэндзю (эта нехитрая игра стала котироваться в последние годы даже выше традиционных карт) у одноглазого «червонного» сидельца (погоняло «Глаз») шестьсот стаканов воды (Глаз их должен был выпить в течение дня); Глаз, естественно, выпить не смог, и его присудили к штрафу по стошке за каждый невыпитый стакан; требуемую сумму он собрать и отдать не сумел; его снова присудили к штрафу в виде второго глаза, который Спам мог востребовать в любой момент, когда ему этот глаз понадобится.

   Глаз был псих; он два месяца продержался под этой угрозой, а потом сорвался, чем-то Спама обидел, и тот потребовал должок. Сегодня к вечеру. И Глаз решился на последнее средств: убить кредитора. Тогда долг будет списан.

   А ещё один срок… Кто его боится, ещё одного срока?

   Глаз попытался убить Спама ножом по дороге на прогулку. Спам, понятное дело, возразил. Глаз слёг с переломами левой руки (он был левшой) в двух местах (Спам редко останавливался на достигнутом), коленной чашечки и нескольких костей стопы.

   Я не знаю (хотя и могу вычислить), на чём сговорились наше начальство и Минюст; в общем, мне это и не интересно. Факт тот, что Денис Даутов, ID 499F23UYNN, ОП «Спам», поступил в моё полное распоряжение.

   Гораздо больше времени заняло увольнение стрелка охраны Константина Любарова, ID 502G99CCWS, ОП «Люба». Но, в общем, за час мы управились.

   Был уже поздний вечер.

   В график мы кое-как укладывались.

   Газета «Курьер»

   «К итогам „Всемирного года Афганистана“, или Есть ли будущее у ЮНЕСКО?»

   Я не знаю, чем руководствовались чиновники ЮНЕСКО, выбирая в качестве темы для празднеств, под которые тихо спишутся очередные миллиарды, страну, которая вот уже двадцать лет просто-таки нагло отсутствует в политическом пространстве. Действительно, а существует ли страна, территория которой управляется неизвестно кем и неизвестно каким способом, президент объявляет в международный розыск премьер-министра, правительство для своих целей снимает комплекс вилл на Лазурном берегу и там и живёт, а армией командует уругвайский подполковник?

   Конечно, прошли выборы. Поскольку выборы проводились под патронажем ООН, то о нарушениях говорить просто неприлично (как неприлично в доме повешенного говорить о верёвке). Новый парламент должен будет одобрить конституцию (на неодобрении которой погорел старый), и больше от него ничего не требуется. Ну да, он может принять какой-нибудь закон. А толку?

   Что толку от законов там, где нет никаких инструментов для их работы? Попытайтесь написать компьютерную программу для садовой лейки.