Ежи Жулавский - Победитель (Лунная трилогия - 2) Страница 18

Марек наклонился, но, увидев шерна, отпрянул с неожиданным отвращением, настолько это была омерзительная картина.

- Снять его! - закричал он.

Люди, держащие Авия, неохотно подняли его, не смея, однако, ослушаться приказа, и на веревках привели и поставили перед Победителем.

У Элема загорелись глаза.

- Какую смерть ты предназначаешь ему, господин? - настойчиво спрашивал он, крутясь у ног Марека.- Можно было бы его испечь на вертеле или, еще лучше, скормить рыбам... Ты не знаешь, господин, как это делается? Мясо у него на ногах раздирается в клочья, чтобы приманить рыб, а потом он помещается по пояс в воду...

- Убирайся! - процедил Марек сквозь зубы, потом огляделся вокруг.

- Кто его поймал? - спросил он.

Воцарилось молчание. Люди смотрели друг на друга; те, которые пришли позднее, указывали на прибежавших раньше, до тех пор пока глаза всех не остановились на съежившейся в углу девушке.

- Кто его поймал? - повторил Марек.

- Я.

Она вышла из толпы и остановилась перед ним. Так как ей пришлось снять с себя почти всю одежду, чтобы связать шерна, она стояла перед ним обнаженной до пояса; только вниз от белых бедер спадала фиолетовая юбка... Марек посмотрел на нее, и ее щеки залились краской. Невольным движением она перебросила на грудь рассыпавшиеся волосы, как бы желая спрятаться в них...

- Ты? - удивленно прошептал он.- Ты?!

- Это внучка Малахуды! - зашелестело в толпе, узнавшей девушку.- Последний отпрыск старого первосвященника!

Она тем временем стояла, глядя прямо в глаза Победителю, со связанным шерном у самых ног - и чувствовала, что под его взглядом все силы оставляют ее. Кровь отхлынула от щек, ноги ослабли и подгибались... Она напрягала все свои силы, чтобы не упасть...

Внезапно она почувствовала, что кто-то обнимает ее.

- Это моя невеста,- поддерживая ее, сказал Ерет. Девушка вздрогнула и вырвалась из его объятий, снова обретая

дар речи.

- Неправда,- закричала она,- неправда!

И/сложив на груди руки, она заговорила быстро, как бы стараясь оправдаться от тяжкого обвинения:

- Ты не слушай его, господин, потому что это неправда! Может быть... когда-то... действительно... но теперь...

Она замолчала.

- Теперь? - спросил Марек, удивленный всей этой сценой.

- Теперь,- ответила она, невольно понижая дрожащий гоЛОС)- теперь только ты один господин мой, Победитель, с далекой звезды пришедший, чье имя пусть будет благословенным во веки веков!

Говоря это, она опустилась на колени и коснулась лбом его ног, рассыпая на них сверкающее золото своих волос.

Тем временем шум вокруг них усиливался, стали раздаваться громкие крики. Марек, который собирался что-то сказать стоящей перед ним на коленях девушке, поднял голову и посмотрел вокруг вопросительным взглядом, не в состоянии из отдельных слов и выкриков понять, о чем идет речь.

- Господин! - выступил вперед Элем.- Народ требует смерти Ихезаль, внучки Малахуды...

Марек почувствовал, что девушка, охваченная внезапным испугом, прижалась к его коленям.

- Что? - спросил он.- В чем она провинилась?

Никто не отвечал. Наступила тишина, но лица всех присутствующих молча и угрожающе были обращены на золотоволосую девушку, в глазах их читалась безжалостность. Марек посмотрел на Ерета, который был родственником первосвященника и минуту назад сам назвался ее женихом. Молодой воин стоял нахмурившись, и кусал губы, но ни словом не выразил своего протеста.

- Она должна умереть,- наконец заявил Элем.

- Должна умереть! - закричали сразу со всех сторон.

- Что вы хотите от нее? В чем она провинилась? - повторил Марек, положив ладонь на ее золотые волосы.

- Ни в чем не провинилась,- сказал Элем,- но должна умереть. Она была наедине с шерном,- он показал на Авия,- поэтому должна умереть.

- Но это она его поймала! - вскричал Марек.

- Да, но делая это, она была здесь наедине с ним, и поэтому должна умереть, закопанная в песке. Таков закон.

- Таков закон! Она должна умереть!-послышалось отовсюду. Победитель вспыхнул от гнева.

- Плевать мне на ваши законы! Я здесь устанавливаю законы, если вы признали меня вашим господином! Она будет жить, потому что я хочу этого!

Элем согнулся в поклоне.

- Ты можешь все, Победитель, но ты сам не захочешь того, чего мы не хотим, чтобы от нашей плоти рождались дети шернам!

Ихезаль сорвалась с места.

- Я чиста! - крикнула она с горящими глазами, повернувшись к толпе лицом.- Слышите, я чиста! Кто смеет...

Слезы сдавили ей горло и помешали говорить дальше. Она закрыла лицо и, падая вновь к ногам Марека, повторила тихим и молящим голосом:

- Я чиста... Убей меня, Победитель, но поверь, что я чиста... Марек наклонился над плачущей девушкой и, как ребенка, взял ее на руки.

- Она находится под моей защитой, слышите! заявил он.- Никто не посмеет прикоснуться к ней. Я беру на себя ответственность за нее!

Среди собравшихся послышался ропот, однако никто не посмел возразить. Обращаясь к Элему, Марек добавил:

- А передо мной за нее отвечаешь ты! Если с ее головы упадет хоть один волос, я прикажу тебя закопать живым в песок!

Он говорил это твердым, приказывающим тоном, к которому неожиданно привык за это короткое время, проведенное среди лунных жителей.

Элем молча поклонился.

- Ас шерном что прикажешь делать, господин? - спросил он через минуту.

- Пусть пока живет. Поместите его в крепком и надежном месте. А теперь идите все отсюда и оставьте меня одного.

Площадка мгновенно опустела. Авия стащили по крутой лестнице и по приказу Элема приковали, заменив веревки цепями, в подземной сокровищнице храма, который с этих пор должен был быть местом жительства Победителя, как единственное соответствующее его росту помещение во всем городе.

На крыше остались с Мареком только Ихезаль и медлящий с уходом Ерет.

Победитель вопросительно посмотрел на него.

- Господин,- сказал юноша,- она должна была стать моей женой...

- А ты хотел ее смерти!

- Нет. Я не хотел этого. Только такой закон.

- Был.

- Тем лучше для нее, что был. Однако и сегодня ни один человек не возьмет женщину, оскверненную прикосновением шерна.

- Ты не веришь, что она чиста?

- Я хочу верить и верю, когда ты это говоришь, Победитель, спустившийся, к нашей радости, со звезд! Но если так, то я хочу попросить тебя о чем-то - я, который готов быть твоим псом и служить тебе, как ты захочешь. Не отнимай ее у меня, господин1 Я люблю ее.

Марек засмеялся своим свободным, земным смехом.

- Даже ребенком я не играл в куклы! Что бы я с ней делал? Ихезаль, до сих пор безразлично слушающая их разговор, подняла на него глаза.

В них таился какой-то вопрос, однако она ничего не сказала,